По закону плохих парней - Эйс Аткинс

– Что произошло, черт возьми? – спросил Кэмпо.

– Ограбили Говри, – сообщил Джонни. – Разгромлено пять лабораторий.

– Это сделал новый шериф?

Стэг покачал головой:

– Ввязался в конфликт с местным парнем.

– Ты можешь покончить с этим?

– Нет, – сказал Стэг, подзывая официантку, чтобы попросить холодной воды. – Я видел Говри этим утром. Тот парень проткнул его стрелой.

– Стрелой? – переспросил Кэмпо. – Ты шутишь?

– Думаю, нам нужно отступить и заново оценить наше партнерство.

– На тебе мертвый шериф и шлюха, которую обнаружили два пацана, – напомнил Кэмпо, теребя пальцами ухо. – Теперь перед тобой парни, разыгрывающие из себя ковбоев или индейцев, и тебя тревожит какая-то пара других убийств? Сколько можно тянуть? Пока тобой не займутся полиция и Управление по борьбе с наркотиками?

– Я ухожу.

– Ты заключил сделку с нами, – напомнил Кэмпо, покачав головой. – Нельзя просто взять и уйти.

– С тех пор как Говри стал работать на меня, мне никогда не удавалось заработать бабки на этих уродах.

– Прошлой ночью он не появлялся в Dixie Belles, – заметил Кэмпо. – Тебе известно, скольких денег это стоило?

– Это ваше дело, – прошептал Стэг, наклонившись.

– Говорят, вы вдвоем хотите от нас отделаться.

– Ложь, – возразил Стэг.

– Есть хочешь?

– Не знаю.

– Кофе?

– Для чего вы заставили меня проделать такой путь? У меня семья. Обязательства.

– Говри пропал, шериф может представлять угрозу.

– Шерифа пока нет.

Мимо небольшого ресторанчика двигались машины по проспекту Юнион, у его больших окон толпились люди в зимних пальто и с запахом перегара от виски. Один бездомный сел в кресле у туалета и стал просить у проходящих мимо посетителей монету в двадцать пять центов. Пересчитал мелочь в руке и включил на проигрывателе-автомате песню Эла Грина.

– Как вы найдете Говри? – спросил Джонни.

– Парни в тюрьме свяжут меня с нужными людьми.

– Ты постоянно сотрудничаешь с Арийским братством?

– Говри рекомендовали оттуда. У него есть друзья.

– Мне наплевать на них, – сказал Джонни Стэг. – Они подтирают свои задницы нашим округом.

Кэмпо пожал плечами и стал играть золотым перстнем с бриллиантами, сделанным в форме подковы.

– Джонни, я знаю, у тебя есть амбиции, и это означает, что иногда тебе придется работать с людьми, которые тебе не нравятся.

– Говри представляет для нас проблему, – напомнил Стэг. – Ты сам это сказал.

– Он – твоя проблема, – возразил Кэмпо. – Ты разберешься с ним и найдешь деньги, которые он мне должен.

– Почему я должен разбираться с этим дерьмом? – возмутился Стэг, все еще говоря шепотом, и встал, чтобы уйти из ресторана. – Все, что вы для меня сделали, было компенсацией за протекцию в моем округе. Компенсацией за то, что ваши дела шли так, как вы хотели. Я ничего не имел от этого для себя лично.

– Ты будешь есть или как?

Джонни Стэг вздохнул. Он чувствовал себя так, словно его принимают за недоумка.

– Нет, – ответил он. – Я не голоден.

– Найди Говри, – напутствовал его Кэмпо. – И возьми у него мои чертовы деньги.

Джонни Стэг сел в свой испытанный «кадиллак», вспоминая при этом обо всей той наличности, которую он видел в церкви брата Дэвиса. Интересно, что Говри собирался с ней делать? И зачем, черт возьми, он связался с Бобби Кэмпо и со всей этой тайной конфедерацией мошенников?

– Ты всегда чистишь оружие перед ужином? – спросила Лили.

– Конечно.

– Старая привычка?

– Ага.

– Тебя разыскивала мама.

– Она не звонила.

– Звонила, – возразила Лили, передавая Квину его мобильник. – Он был в твоем грузовике.

Квин подключил свой айпод к мини-динамику на старом кухонном столе. Лоретта Линн пела Van Lear Rose.

– Что-нибудь известно о Хондо?

Квин покачал головой:

– Мистер Варнер послал на ферму бульдозер, коровы зарыты. Он говорил, что тоже не видел Хондо. Если бы пса подстрелили, он бы полз, сколько мог, и потом умер.

– С ним все в порядке.

– Он сторожил дом.

– Ты, кажется, привязался к нему, – заметила Лили.

– Если он вернется, ты возьмешь его к себе?

– И не помышляй об этом.

– Я точно не смогу держать его у себя.

Квин смочил бензином тряпочку и протер приклад ружья 308-го калибра, затем щелчком открыл затвор. Перезарядил и запер снова.

– Они нападут опять, – предупредила Лили. – Будь уверен. Уэсли вызвал несколько полицейских тебе на помощь.

– Что-то не слышу сирен.

– Твой дядя нажил себе много врагов в Джексоне, – сказала она. – Ни для кого не было секретом, что их здесь не привечали.

– Это почему?

– Он был упертым, – продолжила Лили. – Ты можешь вспомнить, чтобы у шоссе номер 45 в Тиббехе слонялись полицейские?

– Этим утром кое-что произошло, – признался Квин, откладывая в сторону ружье, беря пистолет 45-го калибра и передергивая затвор. – У меня была короткая беседа с Говри.

– Знаю, – сказала Лили. – Уэсли взбешен.

– Еще бы.

– Как прошла беседа?

– Говри был довольно откровенен, – ответил Квин. – Он, конечно, отрицал причастность к убийству моего дяди.

– Чего еще ты ожидал?

Квин покачал головой. Айпод переключился на Джонни Кэша, исполнявшего песню «Папа пел басом». В это время Квин набил патронами барабан своего револьвера 45-го калибра и сунул его за ковбойский пояс.

– Он признал сотрудничество со Стэгом, но сказал, что Хэмп сотрудничал тоже.

– Этот говнюк нагло лжет.

– Не знаю, что и думать. Но я не уеду, пока не разберусь.

– Уйдешь в самоволку?

– Если придется.

– Разве это стоит карьеры?

– Стоит.

Лили медленно подошла ближе и взяла его за руку, привлекая к себе внимание.

– Я не уеду сегодня вечером, – сказала она. – Уэсли сказал, что не возражает. Бум стоит снаружи, на вахте у тех деревьев. Сказал, что будет стоять всю ночь, если ты принесешь ему виски.

Квин промолчал. Теперь звучали песни Джорджа Джоунса. Джордж предлагал им «подняться» и совершить «Большое путешествие» по его пустому дому. Квин моргнул, и Лили придвинулась ближе. Она крепко обняла его, гладя руками по спине. Квин счел неудобным обниматься с ней с револьвером 45-го калибра в руках и положил его на стол.

– Судья Блэнтон и мой дядя участвовали в проекте развития Стэга, – пояснил он с глубоким вздохом. – Стэг хочет избавиться от меня, чтобы контролировать участок земли, примыкающий к шоссе. Блэнтон меня обманывал. Он такой же, как они.

Квин почувствовал близкое дыхание Лили, он обнял ее за тонкую талию.

– Ты знаешь, что приобрела друзей, правда?

– Конечно. Жаль, что я не знаю, куда сбежал этот старый пес.

Они привезли парня, избитого и окровавленного, и бросили его под свет передних фар «камаро» Говри на дне оврага. Отец Говри с двумя парнями разыскали Шэкелфорда где-то в штате Теннесси и доставили в лагерь, зная, что Говри считает его доносчиком. Лена слышала, что Шэкелфорда продал, возможно, собственный брат за пятьдесят долларов. Пятидесятидолларовый банкнот представлялся сейчас воображению Лены большим, как простыня. И все же она не могла бы продать за это кого-нибудь из своих родственников.

Лена кормила малышку, когда услышала шум. Ей не оставалось ничего иного, как сидеть в трейлере в тепле и при свете, в стороне от криков и воплей, а также ударов кулаками и ногами, которые обрушились на несчастного парня. Она приподняла на окне занавеску, представлявшую собой старое полотенце, и могла наблюдать сцену побоев, не опасаясь, что Говри ее заметит и сделает свидетельницей своих злодеяний. Впрочем, ему, возможно, было наплевать. В его черной душе, видимо, не было места для угрызений совести.

В образовавшийся круг, помимо остальных бандитов, входили Дитто и Чарли Бут. Но из них двоих, насколько Лена могла судить, только Буту избиение доставляло удовольствие. Все бандиты, кроме Дитто, вели себя как свора разъяренных собак, набросившихся на самую слабую среди них. Чарли наносил несколько ударов, а затем отходил, словно опасаясь, что и ему достанется. Однако все это была игра, способ, посредством которого Говри, насколько она его изучила, возвращал сбившегося с пути сообщника в свою банду. Они бьют и унижают его, чтобы затем в полночь пить с ним пиво и слушать тяжелый металлический рок.

Они собрались убить его. Дитто понял это, как только узнал, что Кейта Шэкелфорда везут откуда-то из-за границы штата. Дурень отправился туда повидаться с бывшей любовницей – она же была бывшей любовницей Говри. Понадобилось всего полдня, чтобы привезти его и бросить мешком на землю у Чертовой речки. Именно в то время, когда началось избиение, Дитто попытался остановить его. Его душа не могла примириться с этим. Но голос Дитто был настолько слаб, что, когда он говорил, никто даже не повернул головы. Его просто оттолкнули в сторону, поскольку каждому хотелось отомстить парню, загубившему целую операцию.