Мой желанный принц - Елена Александровская

– Отлично! Это называется похвальная честность…

– Точно, иначе и не скажешь. Ты умница, Ир!

– «Когда женщине говорят, что она умница, это значит, что она круглая дура…»

Увы, только цитатой Ирина и смогла ответить на слова Алексея. Она чувствовала, что язык просто отказывается ей повиноваться. Зря, похоже, Ангел затеял эту встречу. Или напрасно она на нее согласилась.

– Но по сравнению с Бубликовым…

– Да, – Ира не могла не улыбнуться, – по сравнению с Бубликовым все просто прекрасно.

– Понимаешь, Тат, – назавтра Ирина, конечно, держала перед подругой полный отчет. – Все время мне казалось, что мой друг, милый и славный парень Леша, прячется внутри этого достойного и приятного джентльмена. Ну так, словно внешне он принадлежит к одной жизни, а внутренне – совсем к другой.

– Но он тебе понравился?

Ирина пожала плечами – вчерашний вечер и разочаровал ее, и очаровал, и поставил перед ней столько вопросов, что никакой жизни не хватит, чтобы найти на них ответы. Не говоря уже о том, чтобы за час утренней прогулки расставить все по местам. Но, должно быть, христианами вовсе не зря придумана исповедь, а американцами – психотерапия: высказаться-то надо было. Да и легче от этого рассказа становилось, тут не поспоришь (хотя Ира и не собиралась).

– Глаза его понравились, живые, смеющиеся. Голос понравился, внимание понравилось. А вот то, как он вел себя…

– Хамил, что ли?

– Нет, подружка, он был в этом ресторане своим, понимаешь? Ему такая обстановка не была внове… Может быть, он своими водопроводными делами заколачивает бешеные бабки и потому для него «Тремпель» – просто уютная харчевня? Не знаю. Да и не хочу я рассуждать об этом, Татусь.

– А потом? Вот вы поужинали, выпили шампанского… и? Он тебя до дома проводил? И, кстати, когда вы из кабака-то вышли?

– Не очень поздно… Наверное, в десятом часу…

– Что ж так?

– Да говорю же, мы пытались друг в друге разглядеть тех, с кем общались там, в вирте! Я-то уж точно пыталась…

– Я поняла, Ирусь. Ладно. Вот вы вышли из «Тремпеля»… Дальше-то что?

– А что должно быть, по-твоему?

– Ну, он тебя проводил? Или сам повез домой?

Ирина отрицательно покачала головой.

– Нет, он меня никуда не вез, мы же пили шампанское. Не знаю, есть у него машина или нет.

– Но домой-то ты как-то попала! Как?

– Тат, не кипи. Мы спустились вниз по Хазарской до Площади, а там Леша взял такси.

– Ага, все-таки до дома довез. Теперь он знает, где ты живешь…

– Нет, не довез он меня никуда. Посадил в машину, расплатился с водителем, поцеловал мне руку и все, я уехала.

– Отлично! Я, наверное, вообще ничего не понимаю в жизни… Честное слово!

Ира пожала плечами – похоже, она понимала в жизни еще меньше, чем подруга. Несколько минут девушки молчали: Тата, отлично зная, что другим она умеет напророчить все удивительно правильно, прислушивалась к своим ощущениям, а Ирина подыскивала слова, чтобы описать впечатления от вчерашнего вечера.

– Понимаешь, Татусь, вот когда мы в Сети болтали или просто перебрасывались всякими фразочками, пусть совсем редко, у меня было ощущение, что мы соединены. Понимаешь? Между ним и мной протянута невидимая ниточка, а слова только… ну просто еще ниточки, другие…

– Понимаю, Ирочка. Когда можно и вообще ничего не говорить, но при этом чувствовать, что вы – одно целое…

– Ну да, примерно так.

– А вчера?

– А вот вчера ничего такого не было! Никаких невидимых ниточек, наверное, совсем наоборот – как будто в кокон оба спрятались. Или в доспехи. А потом ро-о-обко так пальчиком по закрытому забралу по очереди стучали. Оно откидывалось на минуточку и… и опять падало.

– Тебе книжки надо писать, Ирэн!

– Может быть, когда-нибудь писать и начну. Когда Игоревна мне прибавит зарплату и не навесит при этом очередных обязанностей…

Девушки улыбнулись: Тата – словам своей подруги, Ирина – несбыточности надежд. Хотя, в душе Ира часто признавала это, ей-то грех жаловаться! Есть друзья, есть работа … Есть странные поклонники… «И, потом, мне ж всего тридцать один! Я все успею!»

Шум проспекта подсказал, что до работы осталось всего несколько сот метров. И тут Татка, наконец, сообразила, что еще не спросила у Ирины.

– Но хоть номер своего сотового он тебе дал? Твой узнал?

Ирина подняла на подругу удивленные глаза.

– Ты знаешь, нет. Даже не спросил. Мне и самой в голову не пришло спрашивать его. Как-то привыкла, наверное, что мы и так все время на связи…

– Во дурища-то! Просто, дорогая, но у меня просто слов нет!

Ира кивнула – она совершенно не обиделась. Да и на что было обижаться? Татка-то за нее болеет, на ее стороне всегда. Вот и ругается от бессилия.

Глава восемнадцатая

Август 2010

Пятница всегда в любой фирме, лавке, конторе – день любимый. Если, конечно, следующая за ней суббота выходная. Сейчас и в «Энергоэкономии» царило некое ленивое настроение: заказ сдан, завтра можно отоспаться… или хотя бы чуточку расслабиться.

Но еще недавно все было иначе – суббота была днем рабочим, хоть и короче на целый час. И почему-то именно по субботам Бердский обожал приезжать на работу с самого утра, ровно к девяти, и самолично следить за тем, кто из сотрудников не проявляет служебного рвения.

Тата рассказывала, что он и совещания, порой действительно очень важные и нужные, тоже принципиально назначал на субботнее утро – и разработчики, толком не выспавшиеся, усталые за пять дней по-настоящему напряженной работы, вполголоса матерясь, с трудом собирались на эти совещания.

– Я уж не буду вспоминать о том, что иногда толку от этих совещаний было… ну не больше, чем от розовых кустов у нас во дворе.

Ирина с недоумением тогда подняла глаза на подругу – ну, кусты и кусты, в меру чахлые, хоть живые. И только значительно позже узнала, что клумба перед офисом обладает удивительной магической способностью – на ней все чахнет и сохнет. Сколько сама Любовь Игоревна ни билась, сколько чего там ни высаживала, землю сколько раз ни меняла, дренаж новый ни проводила – все было впустую. Ровно через две недели только сухие веточки шуршали на месте недавно посаженных розовых кустов.

В конце концов все сдались, клумбу оставили в покое. А потом, дабы облагородить пейзаж, вообще перепланировали дворик так, что на месте прежнего неудачного цветника теперь проходила мощеная дорожка.

– Но и это еще не все! Представляешь, дорожка-то тоже оказалась с сюрпризом – по всему городу снег лежит метровым слоем, а дорожка эта сухая и чистая!

– Так Степаныч, должно быть, чистит ее!

– Она чистая и сухая и без Степаныча! Он мне как-то показал: всю ночь шел снег, вокруг белое одеяло, а тут камень ну самую малость влажный!