Очерки по истории политических учреждений России - Михаил Ковалевский

Хотя в принципе русские министры являются чиновниками с одною лишь исполнительной властью, но в действительности им принадлежат и некоторые законодательные и судебные функции. Так, министр внутренних дел имеет право вводить карантин в той или иной местности, а также налагать известные ограничения и обязательства не только на своих подчиненных, но и на частных лиц. Таким же образом и министр путей сообщения издает циркуляры, которым обязаны подчиняться частные железные дороги, а министр народного просвещения регулирует административный механизм частных учебных заведений. Чтобы обеспечить выполнение своих приказаний, министры могут налагать штрафы на частных лиц. Закон признает за ними право издания обязательных постановлений и толкования существующих законов; одного этого факта достаточно, чтобы показать, что они пользуются некоторыми законодательными полномочиями, которые в других странах, например во Франции, принадлежат Государственному совету. В силу этого, именно, общего правила министр внутренних дел, например, имеет в России право регламентировать открытие частных больниц или способ приготовления искусственных минеральных вод.

Еще одно слово о законодательных правах наших министров. Хотя основные законы объявляют, что никакой министр не имеет права разбирать тяжбы, но в действительности в случаях нарушения таможенных уставов соответствующие решения постановляет не кто иной, как министр финансов, а в случаях нарушения правил, относящихся к сельскому хозяйству — министр земледелия и государственных имуществ.

Мы видели, что одной из причин ожесточенной оппозиции, встретившей введение министерства, по крайней мере, в некоторых высших официальных сферах, было то, что вместо коллективного обсуждения административных вопросов членами одного высшего совета система министерств вводила право министра разрешать их по личному усмотрению. Чтобы ответить на это требование коллективного обсуждения, закон 1811 года учредил при каждом министерстве «совет министерства». Он состоит из лиц, назначаемых самим министром, и, вероятно, по этой причине остается на деле одной лишь фикцией. Гораздо большее значение следует придать комитетам, составленным из специалистов, как статистический комитет при Министерстве финансов и технический при Министерстве народного просвещения; на обязанности последнего лежит, между прочим, рассмотрение и одобрение учебников и руководств, предназначенных к употреблению в средних и низших школах. Некоторые комитеты, как например промышленности и торговли, заключают в себе, кроме чиновников, известное число частных экспертов, назначаемых министром финансов из выдающихся промышленников и крупных коммерсантов. Иные советы, как железнодорожный, учрежденный в 1885 году, или тарифный причислены не к одному только министерству, а к нескольким.

Каждый министр имеет, по крайней мере, одного товарища, выбираемого самим министром, но назначаемого государем. Товарищ заменяет министра в его отсутствии и исполняет различные поручения, данные ему его начальником.

Так как количество работы, лежащей на одном министре, слишком велико, то нет ничего удивительного, что эта работа распределяется между несколькими департаментами, подчиненными каждый одному директору и нескольким вице-директорам. Если толкование закона не вызывает никаких сомнений, то обыкновенно решение постановляется соответствующим департаментом и его директором. И лишь в случае возникновения некоторых затруднений в применении законов и указов к спорному вопросу дело поступает к самому министру. Кроме департаментов, в каждом министерстве имеется секретариат или канцелярия, которая обыкновенно занимается делами, не подведомственными какому-нибудь особому департаменту или же не подлежащими оглашению. Число министерств, которых по закону 1802 года было восемь, впоследствии было увеличено. Некоторые известны под именем «главных управлений» и иные были недавно, если не учреждены, то, по крайней мере, реформированы, как например Министерство земледелия и государственных имуществ, сменившее Министерство государственных имуществ; другие находятся на пути к образованию, как например Департамент торговли, состоящий под управлением особого товарища министра финансов. Вот список министерств и главных управлений: Министерство иностранных дел, Министерства внутренних дел, юстиции, финансов, путей сообщения, земледелия и государственных имуществ, Министерство Двора и уделов, военное, морское и народного просвещения. Что касается учреждения, которое соответствовало бы французскому министерству культов, то его компетенция распределена между обер-прокурором Святейшего синода и министром внутренних дел. Последний ведает всеми сектами и религиями, за исключением православия. Специальное высшее управление занимается государственным коннозаводством. Государственный контролер, которому подведомственна вся государственная отчетность, образует со своими подчиненными особое министерство. Существует также высшее управление женских учебных заведений. Это ведомство до сих пор носит имя императрицы Марии Феодоровны, матери Александра I, стоявшей во главе этих школ.

На этом мы закончим обзор министерств и тех методов, с помощью которых бюрократия овладела всем административным механизмом империи. В следующих главах мы увидим, в какой мере сфера ее деятельности была ограничена реформами Александра II, и познакомимся с той своеобразной постоянной открытой войной, которую, начиная с этого момента, ведет бюрократия с созданными этим императором местными представительными учреждениями.

Глава VII

Реформы Александра II. — Освобождение крепостных. — Сельское самоуправление

Царствование Александра II занимает такое же место в истории русских местных учреждений, какое в отношении центральной политической организации принадлежит правлению Александра I. Между этими двумя государями мы находим Николая I, человека с внешностью и характером прусского полковника. И, однако, Николай приобрел репутацию истинно русского монарха. Его царствование началось жестокой реакцией против либеральных принципов, лежавших в основании реформ Александра I. Главной целью Николая стало — предупредить повторение революционных волнений, вроде имевших место 14 декабря 1825 года. Строго следуя консервативному плану, выработанному на различных конгрессах, созванных Священным союзом, Николай I сделался поборником той политики, главным вдохновителем которой был не кто иной, как Меттерних. Тремя столбами этой политики в России всегда были самодержавие, православие и то национальное единство, которое предполагает господство в империи значительнейшего племени — великороссов.

Николай понимал первый из этих принципов самодержавия на совершенно военный лад. Его власть опиралась на многочисленное и чрезвычайно дисциплинированное войско. С помощью генерал-губернаторов на местах, облеченных властью, не ниже по размерам его собственной, управлял он миллионами порабощенных подданных. Эти рабы были распределены между частными собственниками, которые вместе составляли дворянство или первое сословие в государстве. Каждый дворянин пользовался в пределах своей земли или поместья правами высшего полицейского, судебного и финансового чиновника; финансового в том смысле, что он являлся ответственным перед казною в поступлении податей с его крепостных, тогда как сам он в силу своих привилегий был свободен от платежа личных налогов. Дворянство каждой губернии составляло самоуправляющуюся единицу, принимавшую участие в общем управлении выбором некоторых полицейских и судебных должностных лиц. Всемогущее по отношению к низшим сословиям дворянство было лишено всяких политических прав и даже той ограниченной независимости, без которой немыслимы ни свобода личности, ни свобода совести и мнения. Одна англичанка, посетившая Россию в первой четверти XIX столетия, мисс Екатерина Уильмот, отмечает факт полного уничижения всякого дворянина перед лицом верховной власти и ее агентами. В Москве нет джентльменов, — говорит она, — каждый считает себя великим или малым в зависимости от расположения императора. Она очень тонко вскрывает ту тесную связь, которая существовала между этим добровольным рабством и крепостной системой. Каждый русский крепостник казался звеном обширной цепи, связывавшей государство. Повелители своих собственных рабов они сами являлись в собственном представлении рабами одного деспота.

Для обуздания вольнодумцев, всяких последователей лжеосвободительных учений Запада существовало особое учреждение — Третье отделение собственной Его Величества канцелярии с его многочисленными агентами в различных частях государства. После ночного обыска и осмотра частных бумаг предполагаемого заговорщика последний исчезал в одной из камер государственной тюрьмы святых апостолов Петра и Павла. После некоторого подобия судебного разбирательства он приговаривался своими преследователями к ссылке на много лет в какой-нибудь заброшенный уголок империи под испытующим полицейским оком или, в случае рецидива, к лишению всех прав и либо к смертной казни, либо к ссылке в Сибирь. Ссылка постигла одно время величайшего русского поэта, Пушкина, все преступление которого заключалось в том, что он написал либеральное стихотворение. Что касается смертной казни, то она была произнесена над весьма известным русским беллетристом, автором «Преступления и наказания» Достоевским. Он был осужден за то, что несколько раз посетил армейского офицера Петрашевского, который будучи последователем учения Фурье мечтал о проведении этого учения в жизнь. Автор настоящей книги сам слышал рассказ об этом деле из уст поэта Алексея Плещеева, замешанного в том же воображаемом заговоре. Он рассказал, как осужденные были одеты в саваны и затем поставлены в ряд перед линией солдат. Последним уже было приказано целиться и лишь ожидалась команда: «пли!», как вдруг царский гонец остановил казнь. Этот момент так сильно потряс великого Достоевского, что он упал на площади в страшном припадке эпилепсии. Эта болезнь мучила его всю остальную жизнь как в Сибири, где он провел долгие годы ссылки, так и в Петербурге, куда он возвратился по воцарении Александра II, чтобы стать редактором влиятельного журнала и автором всемирно известных романов. Между тем эти чрезвычайные меры поддержания порядка не только не смягчились, но становились все более и более суровыми, особенно начиная с 1848 года, когда национальные восстания и социально-политические революции одержали, казалось, верх над всеми правительствами Европы. Был увеличен налог на тех, кто желал ехать за границу, а многим лицам не выдавали паспортов. Бессмысленнейшая цензура была установлена не только над политическими писателями, но и над романистами и поэтами. В то же время было до крайней степени затруднено выражение независимых идей с университетских кафедр. Несмотря на все это, «высшее начальство, — употребляем выражение Николая, сказанное им на смертном одре своему сыну и наследнику, — было далеко от надлежащего успеха». Русские войска в Севастополе должны были отступить не перед численным превосходством неприятеля, но потому, что французы и англичане были лучше вооружены и находились под лучшим командованием. Лихоимство было в России в эту эпоху всеобщим как на военной, так и на гражданской службе. Возможность составить себе состояние путем вымогательства взяток представлялась своего рода вознаграждением за низкое раболепство перед волей царя. Не будучи в состоянии дольше выносить незаконные поборы и дурное обращение некоторых помещиков, крепостные либо восставали, либо были готовы восстать; и это достигло таких размеров, что умирающий император, за несколько лет до того учредивший комиссию для изыскания способов к улучшению их положения, счел необходимым посоветовать своему наследнику полное освобождение крепостных.