Для кого цветет лори - Марина Суржевская

Дыхание возвращалось короткими глотками, тело после столь сильного удовольствия казалось отяжелевшим.

Ран отодвинулся, осторожно провел пальцем по губам Оникс. Распухшие. Ему так нравится видеть ее губы такими. Ему так нравится…все в ней.

Отодвинулся, вытащил платок. И провел между женских ног, стирая следы своей страсти. Оникс молчала. Ран привел в порядок ее одежду, потом застегнул свои штаны.

— Кажется, ты не дочитала, — протянул с насмешкой. — Что было дальше?

Оникс посмотрела ему в глаза. Последние строчки она помнила и без свитка.

— Воспоминанья, как палач,

Исхлещут яростною плетью.

Твоей любви я видел фальшь.

Я нарекаю тебя — Смертью. *

— Занятная песня, Оникс, — голос охрип из-за сжавшегося горла. — Мне понравилась. Не засиживайся, я жду тебя к ужину.

И ушел в темноту, за грань слабого света. Оникс растерянно посмотрела на лампы. Из четырех сейчас горела только одна, а когда они погасли — никто из них не заметил.

ГЛАВА 12

Оставаться в хранилище желания не было, очарование этого помещения, где всегда пахло книгами и знанием, испарилось. Теперь здесь пахло… их близостью. Остро, пряно и возбуждающее. Поэтому Оникс сочла за лучшее сбежать, ей хотелось на воздух.

За дверью к ней слаженно скользнули два стража — бородатый и светловолосый.

— Я хочу выйти в сад, — резко бросила Оникс, ожидая, что ей откажут.

— Как прикажет Светлейшая, — покорно отозвался бородатый.

Оникс всмотрелась в лица страже, с недоумением, ожидая подвоха. Но… что-то изменилось в их взглядах. Появилось что-то другое, то чего она не видела раньше на застывших лицах псов. Обожание. Восхищение. Почти поклонение.

Да что с ними?

— Я хочу выйти из дворца, — осторожно начала Оникс. — В сад.

— Конечно, прекраснейшая.

Бородатый пошел вперед, иногда оглядываясь, словно боялся, что Оникс не пойдет за ним. Светловолосый шел сзади. И раяна опешила, когда они действительно дошли до арки, ведущей в сад. Но ведь Лавьер запретил ей покидать дворец? Он передумал? Или…

Она резко обернулась к стражам. Те смотрели на нее с таким же обожанием во взгляде. Словно на богиню. На чудо. На раяну.

— Как вас зовут? Ваши имена? — резко спросила Оникс.

— Шион, — склонился бородатый.

— Рагнар, — представился светловолосый.

— Рагнар, отдайте мне ваше оружие, — приказала Оникс. И затаила дыхание. Или ее догадка верна, или она сумасшедшая!

— Я боюсь оставить свою повелительницу без защиты, — негромко произнес мужчина, — но если такова ваша воля, то сделаю это.

Он отстегнул перевязь с клинком, протянул девушке. Вытащил кинжалы из наплечных ножен, положил к ее ногам. Туда же отправились зазубренные лезвия, иглы, дротики и еще множество каких-то предметов, назначение которых раяна даже не понимала. А сама Оникс чувствовала, как перехватывает ее дыхание, а сердце несется вскачь от понимания.

Лори. После близости с Раном он все еще был открыт. И ее цветок что-то делал с окружающими, влиял на них так, что они не могли противостоять приказам раяны. Так вот о чем говорил советник! Цветущий лори — это действительно сила, это власть над другими людьми и их сознанием! Это… невероятно!

— Как мне покинуть дворец? — Оникс облизала губы от волнения. Вряд ли у нее будет второй шанс, надо торопиться. — Проводите меня. Скорее!

— Но… Верховный запретил… — Рагнар нахмурился, и раяна прикрыла глаза, вспоминая лицо Лавьера, его поцелуи и ласки. Только бы этот проклятый цветок не закрыл свои лепестки!

— Хорошо, — сдался страж. — Ваши желания — закон.

— Быстрее! — Оникс побежала к садовой дорожке, радуясь, что взяла меховую накидку. — Я должна покинуть дворец как можно скорее! Вы меня понимаете?

— Да, Светлейшая.

— Проведи меня там, где меньше всего стражей, — раяна закусила губу. От волнения стучало в ушах, и перед глазами плыли темные круги. Только бы лори не закрылся! К тому же она не знала, на какое количество людей сможет повлиять, не понимала, как близко надо подойти для этого влияния. Лучше не рисковать!

— Тогда лучше выйти через южные врата. Это ближе всего, — послушно отозвался страж.

Через сад они пробежали, остановились у ворот башни, у закрытых створок. Трое стражей вышли из башни, преграждая им путь.

— Я хочу выйти, откройте ворота. — Она заставила себя смотреть спокойно, высоко подняв голову, хотя хотелось кричать и нервно сжимать ладони. Но она себе не позволила.

Губы на ее теле… обжигающие… жадные… Руки, что сжимают до боли, но дарят столько наслаждения…Цвети, лори. Раскрывай свои лепестки, цветок архара. Помоги ей выбраться!

Один из стражей ворот шагнул ближе, положив ладонь на рукоять клинка, и сердце Оникс забилось почти в горле, мешая дышать.

— В городе небезопасно, Светлейшая, — сипло произнес мужчина, всматриваясь в ее глаза. — Позвольте нам отправиться с вами. Позвольте защищать до последней капли крови…

— Нет, — она оборвала стража, понимая, что теряет время. Лори закрывался, она уже чувствовала это. А значит, скоро эта странная и пугающая магия исчезнет. Оникс заставила себя улыбнуться. — Я ненадолго. Просто откройте ворота и ждите моего возвращения.

Стражи переглянулись, и раяна затаила дыхание. Но потом один молча повернулся к воротам и сделал какой-то знак. В воздухе на миг зависло изображение ломаных линий, и ворота медленно приоткрылись. Оникс протянула ладонь бородатому.

— Вы не могли бы одолжить мне немного денег?

— Возьмите, моя госпожа, — в ее руку лег поясной кошель с монетами.

— Благодарю вас, мои стражи. Вы сделали меня почти счастливой, — улыбнулась Оникс. В глазах мужчин разлилось удовольствие, близкое к экстазу. Но раяна уже не смотрела, она неслась к воротам, скользнула в щель и, не оглядываясь, понеслась вдоль стены, окружавшей дворец.

Первое время ей все казалось, что за спиной смеются, что ее сейчас схватят, наденут на голову мешок и потащат обратно. Ей даже чудился топот лошадиных копыт.

Но, в ужасе оборачиваясь, Оникс видела лишь пустую дорогу.

* * *

Ран Лавьер поднялся на площадку башни. Ему необходим был воздух и простор, чтобы подумать. Тело нежилось в сладкой неге удовлетворенного желания, но разум… Разум бился, ища ответы.

Они завладели дворцом, но это лишь первая ступень. Ран не сомневался в том, что совсем скоро начнется война. И важно лишь то, кто останется победителем.

Лавьер был уверен в себе и своих Псах, но… Но его союзники не знали всей правды. Никто, кроме Кристиана, не ведал, что у верховного больше нет темного дара. А псы привыкли идти за сильнейшим. Так их воспитали, так они жили. Слабость была неприемлема для лидера, слабых убивали.