Ведьма полесская - Виталий Кулик

— А кто его знает? Только мы уже говорим о ней, и мне что-то от этого не по себе. Страшно. Наверное, надо было остаться всё же на хуторе. Хоть и не в хате, а всё ж людское жильё рядом — не лес вот этот тёмный, — сказала Марыля и с тревогой начала оглядываться.

Они сейчас шли по ночной дороге, по обеим сторонам которой мрачными стенами стоял старый лес. Идти одному тут было бы до невозможности жутко и страшно. Прохор был несказанно рад неожиданной попутчице, да ещё такой миловидной внешне и приятной в общении. А то, что Марылька заметно прихрамывала и не могла быстро идти, не беда. Рядом с ней Прохор чувствовал себя настоящим витязем и готов был хоть всю ночь напролёт сопровождать такую девушку, а если понадобится, то и защищать. Окрылённый присутствием такой пригожуни он уже не страшился и самого чёрта лысого!

Пройдя ещё с полверсты, Марылька стала хромать сильнее. Было заметно, что она стойко переносит боль, а виноватые взгляды на Прохора показывали её стеснение за причиняемое неудобство.

— Как нога? Болит? — поинтересовался Прохор.

— Угу. Вот не думала, не гадала, да беда такая напала, — остановившись и потирая ногу, скороговоркой нерадостно обронила Марыля.

— Может, перетянуть надо? Давай тряпкой обвернём.

— А, пустое. До свадьбы заживёт.

— А у тебя что, свадьба скоро?

От слов Марыли Прохору вдруг стало грустно. Он даже сам себе удивился: эту девушку он знает не больше часа. «Кто она ему такая? Да никто! И к чему тут вдруг это чувство сожаления, что девка уже занята! Белиберда какая-то! Да у меня ещё этих девок будет — пруд пруди!» — хорохористо подумал Прохор, но настроение от этого не улучшилось.

— Не. Это просто говорят так часто. А ты чего это вдруг скис?

— Да так… за тебя вот волнуюсь. Давай, может, посидим. Отдохнёшь малость, и дальше пойдём, — сказал повеселевший хлопец.

— Не стоит останавливаться. Тут уж осталось почти ничего. Дойдём.

— Ну, как хочешь. Тогда пошли тихонько, — сказал Прохор и, подойдя к девушке, протянул ей руку. — Обопрись на меня. Легче будет.

Как ни противилась Марылька передышке, но всё равно вскоре пришлось остановиться. Не пройдя ещё и четверть версты, она вдруг, как назло, оступилась на больную ногу и вскрикнула от боли.

— Черт! Ну, надо же! Одно невезение… — чуть не плача, с досадой чертыхнулась девушка.

— Хочешь, не хочешь, а надо дать ноге отдых и обязательно потуже перевязать. Скорее всего, ты потянула ещё и сухожилия.

— Ладно, давай передохнём. Я немножечко посижу, может, боль и поутихнет.

Оглядевшись, Прохор выбрал место, где должно быть посуше и, расстелив свою свитку, помог Марыле присесть. При этом он непроизвольно коснулся щекой её виска. Близость девушки и ржаной запах её волос приятно дурманили рассудок. Сердце учащённо забилось. Сдерживая себя, чтобы не прикоснуться губами к манящей белизне девичьей шеи, Прохор выпрямился и огляделся вокруг. Они были на небольшой опушке при самой дороге.

— Вытяни ногу, пусть отдыхает, а я попробую собрать сухого хвороста и разжечь костёр. Всё веселее будет, — пытаясь унять выдающее его волнение, сказал Прохор.

Направившись к ближайшим деревьям, он услышал встревоженный голос Марыльки:

— Далеко не отходи. Мне страшно тут одной.

— Не бойся. Я мигом.

Чуть ли не на ощупь Прохор быстро собрал целую охапку сучьев, веток и другого хвороста. Этого вполне хватало на небольшой костёр. Достав из поясной шабеты[27] кремень, кресало и трут, он умело и быстро добыл огонь. Вскоре на опушке уже весело потрескивал костёр, внося свою лепту романтичности в случайную встречу молодых людей.

Прохор присел рядом с Марылей. Ему всё труднее становилось сопротивляться неудержимому влечению к этой девушке. Прежде он встречался со многими девчатами и чувствовал себя с ними уверенно и свободно. Но и встречи те были для Прохора малозначимы и кратковременны. Они больше походили на дружбу, хотя девчата заглядывались на него отнюдь не просто дружескими взглядами.

С Марылей же Прохор сразу почувствовал, что эта девушка особенная. Он с воодушевлением шутил и поддерживал разговор, стараясь не показаться скучным или нудным. Но лишь только слова затрагивали тему сердечную, как парень начинал смущаться, терялся и боялся, чтоб не сказать что-либо невпопад. Любое робкое высказывание девушки, касающееся амурных дел, Прохор воспринимал на свой счёт, и от этого его ещё больше охватывало чувство неловкости. Он умилялся добродетели Марыльки и ощущал её превосходство в целомудренном отношении к жизни. Временами на Прохора находило такое чувство благоговения, словно он был собственностью этой прелестной панночки и, невероятно, но ему это нравилось. А она, такая красивая и нежная, снизошла до того, что позволила своему холопу общаться с собой на равных. Разыгравшееся воображение вызывало в нем ещё больший, почти болезненный интерес к попутчице.

При свете огня Прохор с нескрываемым интересом разглядывал девушку. Он всё пытался рассмотреть, какого цвета у неё глаза. Но, то ли света было слишком мало, то ли ещё что, но ему никак это не удавалось. Прохору нравилось всё в этой девушке. Простота и скромность Марыли в союзе с красотой и стройностью фигуры наверняка заставляли трепетно воздыхать не одного парубка. Странно, возникшее вдруг ревностное чувство сейчас сильно беспокоило парня, но он пока не осмеливался спросить у Марыли, есть ли у неё суженый.

Прохор тоже заинтриговал девушку своей непосредственностью и молодецкой привлекательностью. Окончательно освоившись и украдкой рассмотрев попутчика с мужественными чертами лица, Марылька с каждой минутой вела себя всё более уверенно и раскрепощённо. В её разговоре начали проскакивать кокетливые нотки. Это немного смущало Прохора, но весна и молодость сметали начисто все смущения и сомнения.

— Ну, как ножка прелестной панночки? — вглядываясь в глаза девушки и поддаваясь её игривому тону, спросил Прохор.

— Болит! И никто помочь не может бедной девушке.

— Так я ж говорил: давай перевяжем… Тугую повязку надобно наложить.

— Ага, говорил и тут же забыл.

— Жаль, что у меня нет подходящей латки. Ничего, сейчас от рубахи низ оторву.

Прохор с готовностью вскочил и начал спешно осматривать свою рубаху, выбирая, откуда лучше оторвать полосу ткани. Марыля не на шутку встревожилась такому рвению. Ведь на парне была добротная и красивая, с вышивкой, рубаха.

— Не балуй! Я пошутила, а ты и рад стараться! — рассмеялась девушка. — Да и нога уже почти не болит.

Насчёт боли в ноге Марылька, конечно, сказала неправду, дабы остановить Прохора от опрометчивого поступка. И это сработало. Руки парня замерли, а глаза всё равно с недоверием смотрели на неё.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});