Дело без трупа - Лео Брюс

Молодой Роджерс прибывает в «Митру», куда я, как вы знаете, как раз забежал на пару минут. И он выполняет свою часть заговора так убедительно, что и я, и вы, инспектор, провели несколько недель в поисках убитого прежде, чем я понял, что он не убивал никого, а наоборот — сам был убит собственным дядей. Нет, это был прекрасный план: никто и никогда не заподозрил бы, что здесь что-то кроме простого самоубийства.

ГЛАВА XXXIII

Очень спокойно Стьют сказал:

— А теперь ваши доказательства, сержант.

— Сейчас-сейчас, но сначала скажу, как мне пришла в голову эта мысль. Всё дело в яде. Понимаете, я мало что о нём знал. Моё невежество оказалось удачей, как вы могли бы сказать, поскольку я пошёл в Публичную библиотеку, как, вероятно, сделал и старый Роджерс, и прочитал о нём. И когда я увидел, что он используется для гальванического нанесения металлического покрытия, это соединилось у меня в голове с ещё одним фактом, который не давал мне покоя всё это время, — комбинезон. И внезапно в голове у меня щёлкнуло, — хотя вы, инспектор, говорите, что такого не бывает, — что старикан купил комбинезон не для племянника, а для себя, чтобы достать этот яд, а отсюда пришло ко мне и всё остальное.

Но, конечно же, я никогда не смог бы собрать все детали без ваших замечательных методов. Например, найти Ферфакса через службу перевозки мебели и на основании того, что сказал пастор, — это очень умно. И откуда бы я  смог раскопать мотив, если бы не ваши связи с иностранной полицией и их сведения о наркотиках? А затем у вас были все ресурсы Скотланд-Ярда, позволившие выследить эту Смайт, — всё это очень помогло. Нет, без этой научной базы я никуда бы не добрался.

Но вам нужны доказательства. Как только вы возвратились в Лондон, сэр, я решил попытаться проверить свою идею. Поэтому я отправился в Клайдон и проверил аптеки. И конечно же, в ближайшей к металлическому заводу вспомнили, как он вошёл туда в комбинезоне за ядом. Я тут же звоню на завод, и, как я и думал, там и в мыслях не было посылать кого-либо в аптеку. Они получают этот реактив в больших количествах от оптовиков. Поэтому это не мог быть никто с завода. Конечно, аптекарь попал впросак. Ну, я полагаю, у него будут неприятности. Я имею в виду, он не должен был продавать ничего незнакомому лицу. Однако, его можно понять: при наличии рядом завода и с учётом комбинезона…

Кроме того, я показал аптекарю фотографию старого Роджерса, которую сделал мой блестящий молодой констебль Голсуорси. Фотография — это одно из его хобби: он любит сделать пару снимков любого, кем мы интересуемся. А старого Роджерса, который является трезвенником и не пропускает ни одной церковной службы, мы уже давно держали под наблюдением. Итак, я показал фотографию, и аптекарь сразу же узнал его.

Затем я отправился в магазин, где он купил комбинезон, и они его также вспомнили. Это — маленькая грязная дыра, и, я думаю, они помнят любого клиента. Они, конечно, узнали его, и я записал их имена в свой блокнот.

Конечно, нам нужно собрать ещё массу доказательств. Есть запись, которую он сделал, когда расписывался у аптекаря за яд, и я полагаю, что ваши эксперты смогут распознать его почерк, даже если он и пытался его изменить. И будет свидетельство Ферфакса, что старик участвовал в этом деле с наркотиками — думаю, это будет нетрудно, когда они узнают, что мы его взяли. И будут свидетельства миссис Ферфакс, что ей приказали задержать старую леди в Лондоне той ночью. И вы скоро выявите все детали продажи наркотиков.

Затем — его побег. Пока я ждал, чтобы увидеть вас сегодня, сэр, я взял на себя смелость позвонить Голсуорси и узнать, нет ли новостей. Оказалось, звонил тот аптекарь. Он говорит, что около двух часов кто-то позвонил ему в аптеку и представился полицейским из Брэксхэма. Спросил, там ли сержант Биф или заходил ли ранее. Аптекарь, не подумав, ляпнул, что да, заходил утром. Позже, когда он прокрутил эти события ещё раз в том, что он называет своим умом, он подумал, что звонок был несколько необычным, добрался до Голсуорси и всё ему выложил. Конечно, это был старый Роджерс. Он узнал, что я поехал в Клайдон…

— Боюсь, это моя ошибка, — признался я. По правде говоря, я боялся момента, когда придётся рассказать о своей неосмотрительности. — Я упомянул у них, куда вы поехали.

— Это всё объясняет. Он позвонил, чтобы узнать, иду я по следу или нет. Если нет — что ж, аптекарь ничего не заподозрит, если его вежливо спросят, был ли я там. Если я иду по следу — что ж, он узнает своё положение. Поэтому, когда аптекарь признал, что я там был, он быстро сунул в карман сотню фунтов, которые и хранились для чрезвычайной ситуации, и направился на континент. Но тут мы оказались быстрее, мистер Таунсенд и я. И сейчас он благополучно сидит в камере.

Сержант остановился, и вытер лоб большим носовым платком. Он излучал гордость и удовлетворение.

Стьют молчал секунд тридцать или больше.

— Ну, Биф, — сказал он наконец, — думаю, вы попали в цель. Фактически, с учётом свидетельства вашего аптекаря, не думаю, что могут быть большие сомнения. Это дело было поставлено с ног на голову с начала и до конца. Кажется немного абсурдным, что ваше невежество в отношении цианистого калия должно было подтолкнуть вас к чему-то, чего я, со всеми моими знаниями и возможностями, пропустил. Но не буду отрицать, что вы разработали это дело хорошо, и вас следует поздравить.

— Спасибо, сэр.

— Единственное, сомневаюсь, сможем ли мы когда-нибудь осудить Роджерса за убийство на основе этих доказательств, и не вижу, что можно сделать в этом направлении ещё. Мы можем доказать, что старый Роджерс купил яд. Но как мы должны будем доказывать, что он когда-либо дал его племяннику, или, если он это сделал, то заставил того думать, что это не яд? Боюсь, что, если бы мы предъявили такое обвинение, судья порекомендовал бы прокурору свести его до пособничества в Felo de Se и в подстрекательству к Felo de Se[9].

— О нет, он этого не сделает, — сказал Биф, вновь волнуясь, — Я так и знал, что что-нибудь забуду! У меня есть ещё немного доказательств, которые положат конец любому из того, о чём вы только что говорили, и докажет, что это самое настоящее убийство.

— В самом деле? И что это? — Скептицизм полностью покинул Стьюта, и он смотрел на сержанта почти с уважением.

— Да ведь, когда я поехал в Клайдон, у меня в голове была и другая цель. Я собирался повидать брата мистера Сойера, который исчез и объявился вновь, и над которым вы смеялись, когда я вам про него рассказал. Ну, я действительно видел беднягу. Он даже не мог выйти и пропустить со мной по одной, — а вдруг узнает жена. Но он рассказал мне то, что она запретила ему говорить кому бы то ни было из страха, что его впутают в дело об убийстве. Знаете, вы кажется совсем не обратили внимания, сэр, что он был в Брэксхэме в ту среду вечером. Любой другой в городе, кто что-либо видел или слышал, сразу же пришёл бы к нам и всё рассказал, но он-то не мог, потому что прятался от жены. А он действительно кое-что знал. Он столкнулся с молодым Роджерсом без нескольких минут восемь, когда молодой Роджерс возвращался в «Митру». Они хорошо знали друг друга, поскольку время от времени встречались в «Драконе». Итак, брат Сойера спрашивает его, куда он направляется, а тот говорит, в «Митру», чтобы проверить, там ли Биф. Ну, брат Сойера спрашивает, зачем ему Биф, а тот говорит, что собирается, наконец, с ним посчитаться. «А как?» — спрашивает брат Сойера. Тот ухмыльнулся и говорит: «Пойдём, увидишь, получится очень здорово, как придумал дядя». Но брат Сойера не мог ждать, зная, что в любую минуту его может настигнуть жена и он пропадёт. Поэтому он распрощался и пошёл прочь, а молодой Роджерс направился к «Митре». Если это не доказательство, то я не знаю….

— Гм, — сказал Стьют, — так гораздо лучше. Ну, откровенно говоря, сержант, вы удивили меня.

— Я сам себя удивил, сэр. Эти вещи, кажется, приходят ко мне из ниоткуда. Думаю, что я, должно быть, рождён для таких дел. Возьмите, например, тот случай, когда мистер Ларкин находил в своей папиросной машине каждое утро какие-то шайбы…

— Ну, не думаю, что стоит об этом говорить теперь, Биф. Главное в том, что в поисках подтверждения ваших фактов вы преуспели там, где я… вообще ещё не пришёл ни к какому выводу. Не думаю, что будут большие трудности с обвинением Роджерса. Очень интересный негодяй, и очень умный план убийства. Я отдам вам должное в своём отчёте, Биф. Вы, может быть, везунчик, но, во всяком случае, вы добиваетесь успеха, — а это важнее всего. Что-нибудь ещё? Ах, да, ваши заметки. Вижу. Имя и адрес аптекаря. И так далее. Ну, тогда доброй ночи, Биф. Доброй ночи, мистер Таунсенд. Полагаю, вы всё это опишите? Я так и думал. Сейчас нет ни одного преступления без того, чтобы о нём не написали роман, и очень немного романов без преступлений. Доброй ночи вам обоим.