Менеджер по чудесам - Марина Серова

Вскоре прибыли соискатели. О них мне доложил юноша, непонятно кем тут работавший. К его пиджаку хоть и был прицеплен бейджик, но на нем значились лишь фамилия и имя с отчеством, но только не должность. Возможно, паренек числился пока новичком, и его обязанности ограничивались курьерскими и специального названия не имели. Предварительно постучавшись, юноша осторожно заглянул в кабинет и, запинаясь, произнес:

— Тут люди пришли. Мне сказали, что их надо препроводить к вам.

— Да, да, мы в курсе, — кивнула я. — Скажи, пусть постоят в коридоре, я сейчас к ним выйду.

Не заставляя претендентов ждать, я вышла в соседнюю комнату и велела всем выстроиться в очередь. Затем подозвала к себе первого и, по-видимому, самого шустрого из них и тщательно обыскала. Не обнаружив при нем ничего опасного, провела к Вячеславу Евгеньевичу.

— Кто вы? — едва заслышав, как скрипнула дверь, сразу же спросил Конышев, не дав бедняге толком опомниться и собраться с мыслями.

— Я-а? — немного опешив, переспросил парень.

Он был довольно рослый, коротко стриженный и с бакенбардами. На правой его руке я заметила небольшую наколку в виде компа с забавной улыбающейся мордочкой и какими-то буквами. Одет на рэперский манер, разве что без повязки на голове. Выглядит лет на двадцать пять, может, чуть больше.

— А разве здесь есть еще посторонние? — насторожился Вячеслав.

— А-а, ну да, — парнишка вскинул подбородок и вознамерился пройти к столу.

— Оставайся там, — остановила его я. — Тебя и так хорошо слышно.

— Ладно, — немного растерянно пожал плечами молодой человек. После чего представился: — Костин Виктор Павлович.

— Расскажите о себе, — предложил Конышев. Сейчас он сидел в кресле с высоко поднятой головой, выпрямленной спиной и, казалось, неотрывно смотрел на посетителя, хотя на самом деле просто повернул лицо в сторону двери.

— Мне двадцать четыре года, имею опыт работы программиста для платформы J2ЕЕ, неплохо разбираюсь в устройстве сотовых телефонов, телевизоров и другой техники, — уверенно начал Костин. — За несколько дней из двух списанных компов могу собрать один рабочий. Легко определяю неполадки в программах и устраняю их. Имею рекомендательные письма с прежнего места работы. Не пью, не курю. Считаю себя человеком ответственным и очень хочу работать над созданием новых программ, — выпалив все за одну минуту, парень замолчал.

— Что ж, отлично, — слегка кивнул головой Вячеслав. — Надеюсь, что возможность показать себя у вас действительно появится и кто-нибудь предложит вам интересную работу. Благодарю, до свидания.

Я едва не опешила от столь неожиданного и, главное, резкого ответа. Паренек же и вовсе раскрыл рот и, заикаясь, пролепетал:

— Это… значит, что вы меня не берете?

— Да, это значит, что вы нам не подходите, — повторил тоном, не терпящим возражений, Конышев.

— Но ведь вы даже не глянули в мое резюме, — начал возмущаться парнишка, сверля взглядом Вячеслава. — Я действительно хорошо разбираюсь в компьютерах, во всех, включая Power PC 970 c его 64-разрядным микропроцессором. Это новая разработка, с ней вообще мало кто сейчас на «ты». Машина дорогая, не у всех есть.

— Да неужели? — усмехнулся в ответ Вячеслав и слегка склонил голову набок. — А как же Power 4? С ним вы тоже на «ты»?

— Ну, в общем-то, да, — кивнул неуверенно парень, зачем-то покосившись в мою сторону.

Вячеслав снова усмехнулся и, махнув рукой в сторону двери, произнес:

— Идите, молодой человек. К вашему сведению, Power PC 970 — это упрощенная версия Power 4.

— Я это знал, — попытался было вернуть позиции кандидат, но, глянув на недвижимого, угрюмо «смотрящего» на него Конышева, быстро понял, что это не имеет никакого смысла, и, буркнув что-то себе под нос, выскочил из кабинета.

— Почему вы не взяли его, парень ведь действительно хочет работать? — обратилась я с вопросом к Вячеславу, едва только за вышедшим захлопнулась дверь. Пока я совершенно не понимала его действий. — Вы же сказали, что вам нужны талантливые сотрудники. А мальчишка вроде во многом разбирается.

— Вот именно, талантливые. Этого же парня в первую очередь интересуют деньги — у нас ведь хорошо платят. А за деньги, как известно, любой дурак будет работать, а дураки мне ни к чему! Мне нужны люди увлеченные.

— А с чего вы взяли, что его интересуют только деньги? — снова спросила я, не удержавшись.

В общем-то, все это не моего ума дело. Моя главная обязанность — оберегать жизнь Вячеслава, а не выяснять подробности каждого его действия. Но Конышев меня заинтересовал как личность. С ним приятно было просто общаться, что на самом деле для меня редкость. Большинство людей мне кажутся настолько предсказуемыми, что я теряю к ним интерес после первой же произнесенной фразы. К тому же чувствовалось, что Вячеслав тоже одинок, и мне хотелось как-то поддержать его.

— Интуиция, — коротко ответил Вячеслав, вновь списав все на подсознание. Впрочем, тут же добавил: — Вы разве не заметили, как он набивался к нам на работу, как расхваливал сам себя? А по-настоящему талантливые люди обычно невероятно самокритичны и не уверены в себе. К тому же я никогда не принимаю на работу людей, имеющих рекомендательные письма.

— Почему? — изумилась я, уверенная, что это требуют в большинстве организаций при приеме на работу.

— Потому что я давно пришел к выводу, что если человек ранее отлично выполнял свои обязанности, то в будущем он вряд ли продолжит работать с той же отдачей. Обычно люди не пытаются повторить прежний успех. Следовательно, можно сделать вывод, что ранний успех не учит ничему, а вот неудача — это лучший учитель.

— Странно вы рассуждаете.

— Ничего странного. Вы сами подумайте, будет ли вам интересно выполнять одну и ту же работу вновь и вновь? Нет, — сам за меня ответил Вячеслав. — Она вам очень быстро надоест, а перестав получать удовлетворение, вы перестанете к чему-то стремиться.

— Но ведь вы же не отказались провести то же исследование второй раз, начав его фактически с нуля? — рискнула возразить я.

— А это уже другой момент. Вы ошибаетесь, если думаете, что я считаю, будто человек не может заниматься чем-то на протяжении всей жизни. Вовсе нет! Но только в том случае, если он не является узким специалистом, как этот парень. Сужение сферы деятельности эффективно только в отношении физического труда: вот там достаточно знать, как выполняется та или иная операция, и оттачивать мастерство. В науке же только разносторонне развитый человек способен совершать какие-то открытия, ведь он может сразу с нескольких точек зрения взглянуть на одну и ту же проблему. Здесь нужен творческий подход, а творчество подразумевает широкий кругозор.

— Слушая вас, можно подумать, что на место программиста вы возьмете математика — и наоборот.

— Вы почти угадали, — улыбнулся Конышев. — Я предпочитаю выбирать людей, которые опровергают мнение о том, что хорошо можно делать только одно дело. Я сам начинал в качестве преподавателя вуза, затем как программист, а уже позже как исследователь и разработчик квантовой криптографии. И знаете, что я заметил?

— Что?

— Что из всех перечисленных областей, мало соотносящихся с моей сегодняшней деятельностью, я почерпнул массу полезных знаний и, только объединив их, добился поставленной перед собой цели и разработал эту программу. Если бы я начал свое обучение с квантовой физики и ничем, помимо нее, не интересовался, мы бы с вами сейчас не беседовали. Потому что проекты, которые я мог бы разрабатывать, никого бы не заинтересовали — хотя бы по причине узкой сферы возможного применения.

— Пожалуй, теперь я поняла ваши критерии отбора, — сдалась я. — Только вот о самих кадрах мы как-то забыли. Прошу прощения, что отвлекла вас от дел, больше постараюсь этого не делать.

— Напротив, с вами интересно беседовать, — воскликнул Вячеслав и продолжил собеседование.

В кабинет один за одним входили студенты, бывалые программисты, техники и даже математики, и всем им Конышев устраивал такой экзамен, который не снился им даже в суперпрестижном вузе, с конкурсом сто человек на место. Я только успевала выдворять неугодных претендентов да проверять еще раз тех, кого сочли нужным оставить. В целом собеседование растянулось до самого вечера. На улице уже давно стемнело, а Вячеслав все продолжал беседовать с людьми.

Я как могла ускоряла процесс отбора. Предупредила оставшихся за дверью о том, что «если ученый не может объяснить восьмилетнему малышу, чем занимается, то он — шарлатан», и попросила тех, кто не уверен в своих знаниях, зря нас не задерживать и поторопиться восвояси. Увы, ожидаемого эффекта это не возымело: то ли все опасались признаваться в собственном невежестве перед остальными, то ли еще по какой причине, но никто и не подумал уйти. В результате рабочий день для нас с Вячеславом закончился только в восемь часов вечера.