Сенная лихорадка - Ноэл Кауард

Джудит. Только через мой труп!

Саймон (подходит к матери). Мама, что же нам делать?

Джудит (притягивает его к себе и кладет его голову себе на правое плечо, Саймон стоит на коленях перед диваном. Голова Сорель лежит у Джудит на левом плече. Очаровательная картинка — воплощение материнства). Мы все должны быть очень, очень добры друг к другу!

Саймон. Нет, мама, только не это!

Джудит (огорченно). Я тебя не понимаю, Саймон.

Саймон. Ты сейчас разыгрывала огорченную красивую мать семейства.

Джудит. Но я на самом деле красива и огорчена.

Саймон. Не слишком-то ты красива, мамочка. Что-что, а красивой ты никогда не была.

Джудит. Пусть так. Зато мне удалось убедить в обратном тысячи зрителей.

Саймон. А что до огорченности…

Джудит (сталкивает Саймона на пол). Нет уж, Саймон, командовать собой я не позволю. Если я говорю, что я огорчена, значит, я огорчена. А ты просто ничего не понимаешь. В жизни каждой женщины наступает момент, когда…

Сорель (поднимается с дивана и встает слева от него). О, Господи! (Морщится, как от зубной боли.)

Джудит. Что ты сказала, Сорель?

Сорель. Я сказала «О, Господи!»

Джудит. Так будь добра, не говори больше «О, Господи!» Меня это раздражает.

Сорель (улыбаясь). Мама, ты просто прелестна, когда лицемеришь!

Джудит (закатывая глаза). Я не знаю, за какие грехи мне достались такие неблагодарные дети. Ну разве не ужасно, в моем-то возрасте…

Саймон. Мама, не начинай снова!

Джудит (через паузу — вне всякой связи). Сорель, ты становишься слишком высокой.

Сорель. Извини, мама!

Джудит. Дайте-ка мне еще одну отвратительную сигарету..

Саймон поднимается, подходит в роялю и быстро берет сигарету.

Даже не представляю, откуда они взялись в нашем доме. (Поднимается и выходит на центр.)

Саймон (выходит на центр и подает Джудит сигарету). Прошу. (Дает прикурить.)

Джудит. Так, лично я вообще собираюсь забыть, что приезжают все эти кошмарные гости. С этого момента я полностью освобождаю свой мозг от мыслей на этот счет.

Сорель. Все это замечательно, но…

Джудит. Сегодня утром я приняла судьбоносное решение.

Саймон. Какое решение?

Джудит. Это секрет.

Сорель. И ты даже нам не расскажешь?

Джудит. Ну разумеется, расскажу. Это секрет от вашего отца.

Саймон. Итак?

Джудит проходит по центру на арьерсцену, смотрит налево, убеждается, что никто не подслушивает и возвращается на центр авансцены.

Джудит. Я решила вернуться на сцену.

Саймон. Так я и знал! (Падает на скамейку у рояля.)

Джудит. Я здесь мало-помалу вяну. А вянуть, пока я жива, совершенно не входит в мои планы.

Сорель. Но, мама, разумно ли это? Ты ведь только в прошлом году ушла с подмостков «совершенно окончательно». Как же ты объяснишь столь быстрое возвращение?

Джудит. Зрителями, дитя мое — письмами от зрителей!

Сорель. А что, тебе приходят письма от зрителей?

Джудит. Пришли — одно или два. Именно это заставило меня решиться — я заслуживаю по меньшей мере сотен зрительских писем.

Сорель (становится на колени на правом крае дивана). Мы напишем тебе несколько замечательных писем от зрителя, и ты сможешь их опубликовать.

Джудит. Ну разумеется.

Сорель. Но ты же будешь вести себя с подчеркнутым достоинством, правда, мамочка?

Джудит. Мне гораздо легче вести себя с подчеркнутым достоинством на сцене, чем в деревне — это моя milieu (сильная сторона). Я изо всех сил пыталась войти в роль «мелкопоместного дворянства», но совершенно безуспешно. (С руками, распахнутыми в широком объятии, проходит по центру к арьерсцене.) Я жажду волнений и роскоши. (Подходит к правому краю дивана.) Вы только представьте себе: вечер премьеры, все взволнованны; заядлые театралы искренне болеют за меня; критики все как один подались вперед, на их раскрасневшихся лицах написано внимание и восторг; временами, когда им нравится какая-нибудь остроумная реплика, они нечленораздельно выражают свое одобрение. Довольное ворчание обозревателя из «Дэйли Мэйл», самозабвенное бульканье репортера из «Сандей Таймс», резкие, полные энтузиазма выкрики рецензента из «Дэйли Экспресс». Я в жизни их не перепутаю…

Саймон. У тебя что, есть пьеса?

Джудит. Я, скорее всего, восстановлю «Водоворот любви».

Сорель (падая на диван). Ох, мамочка! (Захлебывается смехом.)

Саймон (слабо). Отец будет в ярости.

Джудит. Что ж тут сделаешь.

Сорель. Но это же кошмарная пьеса.

Джудит. Зато моя роль в ней великолепна.

Сорель пытается что-то сказать.

Только не разноси ее в пух и прах, Сорель. Я и сама не прочь немножко посмеяться, но, по правде говоря, это действительно был один из моих триумфов.

Саймон. Нет, пьеса, конечно, совершенно бездарная, но я ее обожаю. Хоть посмеяться можно.

Джудит. Зрители ее тоже обожают, и никому — как правило — смеяться и в голову не приходит. (Выходит на центр и с большой драматичностью излагает.) «Ты просто глупец, жалкий слепой глупец. Неужели ты думаешь, что купив мое тело, ты купил и мою душу?!» (Поворачиваясь к Саймону.) Ты не можешь не признать, это драматичный пассаж. «Я всегда мечтала о такой любви, но я никогда, никогда не подозревала, что это будет так прекрасно.» (Утирает воображаемые слезы.) На этой реплике я всегда плачу.

Саймон. Лучше всего второй акт. Он просто изумителен.

Джудит (поворачиваясь к Сорель). Да, после появления Виктора идут сильные сцены — невероятно сильные… Сорель, подыграй мне, побудь минутку Виктором.

Сорель (вставая). Это где он входит в конце акта?

Джудит. Именно. С этого места, знаешь: «Это что, игра?»

Сорель (подходит к Джудит и говорит крайне драматичным тоном). «Это что, игра?»

Джудит (воодушевлено). «Да. И эта игра должна быть доиграна до конца.»

Саймон (встает и подходит к Джудит, говоря глубоким драматичным голосом). «Зара. что это значит?»

Джудит. «Сколько разбитых иллюзий. Сколько светлых мечтаний, втоптанных в грязь!»

Сорель (обегает Джудит и становится за ней, перед Саймоном, справа на авансцене). Я за Джорджа: «Я ничего не понимаю! Ты и Виктор, вы… Бог мой!» (Принимает драматическую позу.)

Джудит (отходя немного влево — прислушиваясь). «Шшш! Мне кажется, малышка Пэм плачет.»

Саймон (яростно). «Она еще не так заплачет, бедная малютка, когда узнает, что ее мать…»

Звонок во входную дверь.

Джудит. Проклятье! Вот, уже звонят!

Сорель (бросается к зеркалу на рояле). Боже, я выглажу ужасно!

Саймон (подходя к правому краю рояля). Да уж, дорогая!

Из двери под лестницей выходит Клара и идет к правой двери.

Джудит. Клара, пока ты еще не открыла дверь — за ужином нас будет восемь.

Клара (подходя к правой двери). О Господи!

Саймон. И завтра за завтраком, обедом и ужином нас тоже будет восемь.

Джудит (отстранено). Не могла бы ты приготовить комнаты?

Клара. Да уж придется — не класть же гостей спать в коридоре!

Сорель. Ну вот, мы расстроили Клару!

Джудит. Что делать! Делать нечего. Это судьба! Все, что происходит в жизни, это судьба. Это мое единственное утешение.

Клара. Махровый эгоизм это, а не утешение.

Джудит. Не дерзи, Клара.

Клара. Не дерзить! Я, по крайней мере, изредка думаю о других. Восемь человек за ужином! Эми отпросилась домой пораньше! Да это просто божье наказание!

Снова раздается звонок во входную дверь.

Саймон. Не лучше ли их всех впустить?