i 77d6616899b694e2 - Unknown

Аматэрасу, ками солнца. Она выглядела так же, как и на поляне с Томо и Джуном, но

все же чем-то отличалась. Она была более настоящей, была выше. Она источала силу. Она

улыбнулась, но это пугало.

Ее заколка с нитью бусин звякнула, когда она склонила голову, говоря жутким

голосом, что отдавался эхом в пустом пространстве. Она говорила на японском, но я не

могла понять, что именно. Ее речь была слишком официальной и древней.

- Простите, - сказала я. – Но я не понимаю.

- Я так долго пыталась поговорить с тобой, - сказала она, - что мой голос пересох от

этих усилий, - она заговорила на современном японском так же умело, но с недовольной

ноткой, словно человек, что притворялся, что рад принять подарком то, что у него уже

есть.

- Кто плачет? – спросила я, глядя на врата.

- Ками нужны слезы, - сказала она. – Мы так долго плакали, что затопили мир.

Я пыталась вспомнить вопросы, что появятся у меня, когда я проснусь. Я могла

сейчас спросить у нее, но голова была словно в тумане, я едва помнила, что сплю, что

реальность иная.

- Тсукиѐми, - выдавила я. Правильно? Голос не звучал сонно. – Как его остановить?

- Томохиро – потомок бедствия.

- Что мне делать?

- Безнадежно, - сказала она, словно повторяла уже не в первый раз. – Ничего не

поделаешь.

Я посмотрела на тории, на спину фигуры, сидевшей на коленях на песке. Она была в

белом кимоно, черный оби был завязан на ее спине сложным узлом, все ее тело

содрогалось от рыданий.

Я застыла, глядя на нее.

- Но Тсукиѐми, - сказала я. – Тсукиѐми пытается захватить Томо.

Аматэрасу склонила голову на бок, глаза ее были черными озерами.

- Тсукиѐми мертв. Он давно покинул этот мир.

Рядом с плачущей девушкой появилась другая фигура – парень лежал на земле перед

ней, он словно упал с высоты, нога была странно вывернута.

- Зеркало это видело, - сказала Аматэрасу. – Ничего не изменить.

Я шагнула к девушке и парню, босые ноги оскальзывались на колючем песке, я шла

медленно. Девушка была в кимоно фурисодэ с длинными рукавами, что ниспадали на тело

парня и на песок, края белой ткани были испачканы чернилами. Девушка подсунула руку

под шею парня, и его голова неестественно откинулась назад, медные пряди разметались

по песку. Все внутри меня сжалось, когда я посмотрела на знакомое лицо.

- Томо, - выдохнула я, падая на колени на песок. Следы чернил покрывали его лицо и

изысканное серебристое одеяние, что было на нем, на ткани виднелись пятна темной

крови. Его глаза были закрытыми, на лице не было эмоций, пока она касалась его руками.

Девушка опустила голову и плакала. Ее длинные черные волосы выбились из

сложной прически и ниспадали ей прядями на лицо. Она подняла голову, чтобы вдохнуть,

и я поняла, что это тоже Аматэрасу. Их было две. Я оглянулась на Аматэрасу в золотом, и

она стояла там, сцепив руки на краю бронзовой рамы огромного зеркала, что возвышалось

из песка до ее бедер. Я уже видела это зеркало, в него смотрелся Джун на поляне, когда он

узнал, кто он на самом деле.

Девушка всхлипнула, черные слезы потекли по ее щекам. Слезы из чернил. Я

протянула руку к ней.

- Кэти! – раздался голос. Я подскочила, испугавшись, что меня узнали в этом

странном мире. Я хотела проснуться. Я ущипнула себя за руку и потянула за кожу. Не

хотелось больше ничего знать. – Кэти, - снова сказал голос, и туман теней отступил.

Это был Джун, он стоял на одном колене, облаченный в сломанную броню, лицо его

покрывали струи чернил. Он был в шлеме с золотыми рогами, но один из них был сломан,

оставив зазубренный край, осколок лежал на песке и траве у его ног.

Нет, на песке был не рог. Он был другой формы и слишком… острым.

Там был меч, лезвие его было покрыто тьмой.

Моя кровь заледенела. Мир почернел.

- Кэти, - тихо сказал Джун. – Гомэн.

Прости.

Нет. Этого не может быть.

- Абунаи, - предупредил Джун. – Смотри, - я услышала, как песок шуршит под

лапами. Я взглянула на четыре пары сверкающих глаз, четыре рта, полных острых зубов.

Инугами приблизились, пока я не смотрела на них. Они нашли нас. Они рычали и

прижимались к земле, готовясь напасть и уничтожить всех нас.

Я дотронулась до Томо, проведя рукой по его медным волосам, чернила прилипали к

моим пальцам.

Таким был конец всего. Я закрыла глаза, не желая больше ничего видеть.

Инугами набросились.

* * *

Я закричала во тьме комнаты, не понимая, где я, едва слыша, как дверь ударяется о

стену, и Диана появляется рядом, обнимая меня.

- Все хорошо, милая, все хорошо, - приговаривала она, и крики превратились во

всхлипы. Руки горели, я все еще чувствовала, как клыки волка впиваются в мою плоть,

разрывают на клочки. – Это только сон, - сказала она, гладя меня по волосам, я пыталась

успокоиться. – Это не по-настоящему.

Но этот сон казался невероятно реальным. Такими были кошмары Ками? Томо так

страдал каждую ночь?

Я судорожно глотала воздух, пытаясь сосредоточиться на Диане, чтобы комната

перестала кружиться.

- Ты меня слышишь, Кэти? Ты в безопасности. Ты в порядке.

Я кивнула, желая, чтобы так все и было. Сердце причиняло боль, колотясь в груди.

Глаза привыкли к темноте комнаты, но Диана включила лампу, прогоняя серый берег на

задворки моего сознания.

- Спасибо, - сказала я, по щекам текли слезы.

Диана нахмурилась, поджав губы, волосы ее были спутанными.

- Тебе снилась мама?

Я покачала головой.

- Не хочу об этом говорить, - я хотела все забыть. Шелест волн, впивающийся в

колени песок. Запах инугами, вонзившего зубы в плоть…

- Это все, наверное, стресс из-за того происшествия в школе. Отстранить без

доказательств! – она покачала головой. – Им просто нужно было кого-то обвинить.

Я слабо улыбнулась. Было бы все так просто. Диана всегда была на моей стороне,

что бы ни случилось. Я была так рада, что она была рядом.

- Тебе может показаться, что я сделала неправильный выбор, но он не такой, -

сказала я. – Он совсем не такой.

- Тогда тебе стоит привести его сюда, чтобы я сама оценила, ладно?

Я крепко обняла ее, она резко выдохнула. Я напугала ее.

- Ты можешь остаться дома, если хочешь, - сказал она. – После такого в школу идти

сложно.

- Все хорошо. Я, похоже, проснулась, - я не хотела возвращаться в тот сон, в тот мир,

утонувший в слезах ками.

Диана погладила меня по голове и кивнула.

- Я займусь завтраком, - сказала она. – Приходи, когда будешь готова.

Она закрыла дверь, и я свесила ноги с кровати, касаясь ими холодного пола.

Сон казался таким настоящим.

«Зеркало видело это», - сказала Аматэрасу. Она хотела сказать, что это в любом

случае произойдет?

Тот древний меч, что лежал рядом с Джуном в траве, был покрыт чернилами. Мог ли

Джун… убить Томо?

Он убил Ханчи?

Я прошла по холодному полу и выдвинула ящик шкафа, доставая черные гольфы и

бросая их на кровать.

Я не хотела, чтобы чернила управляли моей жизнью. Я хотела, чтобы мы могли

делать выбор сами. Но был ли у нас выбор? Томо уже говорил, что у него этого шанса не

было.

И все равно это был лишь сон. Страшный, но не более.

Я схватила синюю юбку и со стуком задвинула ящик.

Я медлила, сон все еще ярко вспыхивал в голове.

Аматэрасу сказала, что Тсукиѐми давно умер. Значит, есть способ его остановить.

Его уже останавливали.

Я посмотрела на пальцы, вспоминая липкие чернила, что цеплялись ко мне с волос

Томо, что вытекали из его безжизненного тела…

Я должна понять, что делать. И времени почти не оставалось.

* * *

Я знала, что Томо не будет в школе, но все равно разглядывала учеников, что

входили в двери. Они шли группами, смеясь и общаясь, хотя осеннее утро выдалось

холодным. Я плотнее укутала вязаный шарф, дыхание вырывалось паром. У нас с Томо не

было общих уроков, но я знала, что он дома, что в школе его не ждут, и это делало толпу

чужой.

- Кэти!

Я обернулась и увидела бегущую ко мне Юки, прижимающую сумку к черному

шерстяному пальто. Она сунула сумку мне в руки, и я схватила ее, не спросив. Она,

освободив руки, усмехнулась и склонилась, поправляя чулок, что съехал по пути в школу.

- Я рада тебя видеть, - сказала она, выпрямившись. – Я думала, тебя отстранили!

Я вернула ей сумку, она улыбнулась. Наши туфли скрипели на листьях момиджи,

укрывших двор.

- Прости, - сказала я, сцепив пальцы. – Я должна была позвонить тебе и рассказать,

как все прошло.