Звезда в шоке - Сергей Зверев

Весна пришла очень яркая, я просто с ума сходил от красоты, от природы. Рядом текла река, красивая как Байкал, называется Иркут. Иногда она заливала все вокруг: и поле, и поляну, выходила из берегов и рушила мосты. Паром не выдерживал эту реку, она была с фокусами. Сейчас тоже с фокусами, но через нее мост построили мощный, уже не снесешь так просто, да и сама река подсохла чуть-чуть, а лес, который был вокруг нее, сильно вырублен.

Зимы очень холодные, сухие, а лето настало жаркое. Успело все поспеть, и урожай был хороший. Мой дядя Кеша, муж тети Фаи, он и тракторист, и бульдозерист, и комбайнер, каждую весну пахал поле. А тетя Фая готовила еду для трактористов, механизаторов и вообще всех, кто в поле работал. Я ездил ей помогать. Тетя запрягала трех коней в огромную повозку с тюками, коробками, ящиками продуктов, с флягами воды. Мы ехали далеко-далеко в поля, там она знала места и точки, в которых нужно кормить людей. Тетя готовила, затем била по кастрюле; кто это слышал, передавал дальше сигналами, и таким образом все съезжались покушать. Интересно было наблюдать, как тетя готовила все, кроме хлеба (который мы везли из дома), на костре, в больших кастрюлях. Я находил с трактористами общий язык, а ведь они взрослые все были. Ели тогда из металлических тарелок, пили чай из алюминиевых кружек. В такой посуде долго ничего не остывало: ни чай, ни суп. И я все новости от них слушал. Короче, был полностью погружен во взрослую жизнь.

Произошел однажды такой случай: мы приехали в определенное время, все, что нужно, приготовили, всех накормили, и уже уезжать надо, вдруг как кони захрипели. Они так ведут себя, когда рядом медведь. Мы, по-моему, минуты за две покидали все эти огромные тяжести на телегу и понеслись. От страха казалось, что медведь за нами бежит.

После обеда обычно мы уезжали далеко-далеко в тайгу. Там тетя Фая знала места, где много грибов, ягод. Я помню, черемухи было очень много, ее просто берешь горстями, ешь, она очень крупная, ягоды огромные, похожи на черный виноград.

Приезжали домой, и тетя сразу же в хозяйство погружалась. А я играть ходил. У меня был свой садик и речушка, где невозможно было утонуть. В деревне у меня было две подружки — Вера и Настя. Обе меня старше, одна на два года, другая на четыре. Они мне казались взрослыми, но с ними было интересно играть. Это были «невесты» из соседних домов. Подальше еще была Люба: «невеста» из большой семьи, бурятка. До третьего класса учился в этой деревне, и до третьего класса я с ними дружил.

* * *

После третьего класса меня перевели в большую школу. Там много было бурятов. Я подружился с ними. Бурятки, они совсем другие, у них какое-то смешение кровей произошло, получились очень красивые дети. А я уже заметный парень был, весь на виду, в городской одежде. Мама высылала вещи модненькие.

Зимой из школы нас забирал автобус. Но иногда, когда из-за каких-то погодных условий он не мог приехать, мы до дома шли одиннадцать километров пешком по лесу. Сейчас я удивляюсь, как мы не потерялись и не заблудились. А тогда в детстве это не казалось страшно, этот лес казался красивым. И ничего мы не боялись.

Когда я закончил четвертый класс, приехала мама. Меня забрала, а вот Саша остался в деревне, он не захотел ехать. Со своим видением я приехал в город, и поначалу было трудно приспособиться в городскому ритму. Все было по-другому: модные магазины, модные люди, модная молодежь, театр, балет, опера, эстрада, спорт, огромные спортивные комплексы, огромные роскошные салоны, огромные комбинаты бытовых услуг, где размещались целые центры, ЦУМ, «Янтарь» (это ювелирный магазин). Но я быстро освоился на новом месте, появились даже любимые места. Например, кафе «Лакомка», там — мороженое, сырники творожные, лимонад, коктейли, соки — все очень вкусное.

В новой школе, где учились чеченские дети, я резко отличался от всех детей, воспитание у меня другое. Самостоятельный был: и уберу за собой, и помогу другим, но по-прежнему девчонки меня любили и баловали. Любовь-морковь неземная появилась и в классе, и «на стороне».

Наша семья очень дружила с одной семьей, в которой была девочка Света. Она и была невестой «на стороне», так как не в моем классе училась. В детстве мой брат Саша не находил со Светой общий язык, но потом на ней женился, когда я был в армии, у них родилась дочь Таня. Наши дома рядом стояли, у них был огромный сад, а у нас сад был поменьше, зато большой огород. Часами мы не вылезали из этих садов. Потом разъехались, Светина семья переехала, но все равно продолжали дружить семьями.

Любовью не «на стороне» считались девочки из моего и из параллельного классов. Очень нравилась одноклассница Ольга. Она была красивая. Помню, волос у нее было мало, неопределенного цвета. Но все равно она эффектная, с ярко накрашенными ресницами, с красивой фигурой, ногами. Еще были у меня подружки Рита, Лена и другая Ольга. Девчонки хорошо учились. Самая лучшая подруга — это Сергеева Наташа. С ней мы тоже жили рядом и сидели за одной партой, практически каждый день общались в то время, когда Светка жила далеко.

* * *

У нас в этой школе очень было много интересных преподавателей. Все разные, но интересные. Классный руководитель Ирма Яковлевна (сейчас живет в Германии) вообще нас сдружила. Мы ездили в турпоходы, организовывали вечера, капустники. По происхождению классная руководительница была русская немка, из немцев, которые всю жизнь жили у нас, в России. Она как раз взяла класс после стажировки в ГДР.

Я у нее обучался в группе немецкого языка.

Интересная была преподавательница по истории Тамара Федоровна, мы с ней до сих пор общаемся. По ботанике была странная такая женщина, она была атеисткой и все время рассказывала о том, что Бога нет, приводила примеры разные, доказывала, что это предрассудки. После десятого класса она умерла от рака. Мучилась долго. Для меня это был шок. Одна из первых смертей знакомых людей, которые мне дороги. Еще был интересный персонаж — директор школы. С нереальной прической из трех шиньонов. Она была ответственная сильная женщина.

* * *

В школе я не всегда делал уроки. Есть настроение — посижу, позанимаюсь. А нет настроения, так и не буду. Часто на уроках в себя уходил и летал. В творчестве весь был, в творческом порыве. У меня было художественное видение. Запросто мог на листе, на странице, на учебнике вдруг что-то нарисовать или разукрасить. Если казалось, что не интересная картинка, то что-то добавить мог. Все мои учебники были изрисованы. То есть я ученик еще тот был. Удивляюсь, как мне хорошие оценки ставили. Присутствовать на уроке присутствовал, но чисто физически. Сознание мое было далеко, это было видно всем, но преподаватели на меня не наседали. Получалось, что я им не мешал, и они мне не мешали. И меня это устраивало, и их. Художнику ничего не должно мешать, и мне никто не мешал, кроме олухов, которые в каждом классе есть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});