Увидеть солнце - Сергей Москвин

Под грозным взглядом командира сталкеров инвалид растерялся, даже втянул голову в плечи.

— Ну, не знаю, — прошамкал он, сам понимая уже, что сморозил глупость. — Может, там горит что-то.

— Всё, что могло гореть, сгорело давно, — отмахнулся Секач.

Сергей собирался ещё послушать вернувшихся с вылазки сталкеров. Он давно просил Секача взять его к себе группу, но тот всякий раз под разными предлогами — как правило, надуманными, отказывал. Сергей подозревал, что и тут не обошлось без его отца. Мало кто в Роще отваживался пойти против мнения начальника службы безопасности. Поэтому вместо того, чтобы самому исследовать руины мёртвого города, парню приходилось довольствоваться рассказами других. Но на сей раз даже это не удалось.

Кто-то с силой хлопнул его по правому плечу. Но когда Сергей обернулся, там никого не оказалось. Зато слева раздался насмешливый голос Дрона:

— Не спи — замёрзнешь!

Дрон был уже без шеста, которым пытался достать Сергея на полосе препятствий, и как всегда широко улыбался.

— Ты офигел?! — воскликнул Сергей. — Больно же!

Но приятеля было не так-то просто смутить.

— Вот по хребту шестом огрести — да, больно, — усмехнулся он. — А это так, салочки.

— Иди вон Секача осаль, — показал Дрону кулак Серёга. — И посмотрим… Да и на полосе, между прочим, за малым не достал. Я уж думал всё, сейчас расколотишь мне башку, и хана.

— Ничего, — довольно оскалился Дрон. — Тяжело в учении, легко в бою. Ладно, чё ты, как этот-то? Пошли, снимем напряжение. Ты вроде говорил, у вас есть чем.

Дрон был старше Серёги на два года. Он родился на поверхности, а не в метро, как Серёжа и его сверстники, и ещё застал мир до Катастрофы, пусть ничего и не помнил из того времени. При рождении родители назвали его Андреем, но он сам переделал прежнее имя в короткое и звучное Дрон. В силу его старшинства и большей опытности Сергей безоговорочно признавал за Дроном лидерство, вот и сейчас не решился отказать, хотя пить и не хотелось.

— Пошли, — вяло ответил он. — У отца ещё пол-литра браги осталось. Только давай по чуть-чуть, чтобы не захмелеть.

— Ну, с пол-литра и захочешь, не захмелеешь, — хмыкнул Дрон и, подтолкнув Сергея плечом, добавил: — Давай, топай уже.

Тут он был прав. За исключением доставляемого сталкерами с поверхности спиртного, которого с каждым годом становилось всё меньше, в метро с алкоголем обстояло небогато. Выбор был такой: самогон разной крепости и степени очистки, да силосная брага — нынешний суррогат вин, пива, ликеров и всех прочих существовавших до Катастрофы слабоалкогольных напитков. И то и другое производилось на станциях, где имелись плантации зелени, и Роща, благодаря постоянному электрическому освещению, относилась к их числу.

Электричество жители Рощи получали с соседней Маршальской. Разумеется, не просто так, а за то, что сдерживали мутантов, прущих из восточных туннелей. Самим «маршалам» недосуг было этим заниматься: в их обслуживании находились несколько собранных вручную турбин, приводимых в действие потоками грунтовых вод. Чтобы подвести воду к турбинам, людям пришлось проложить целую систему труб, которые, как и сами турбины, требовали постоянного ремонта, и жителям Маршальской просто некогда было отвлекаться ни на что другое. У них даже не было постоянной боевой дружины. Вместо этого все взрослые мужчины примерно раз в неделю ходили в караул, патрулируя станцию и прилегающие туннели с установленными там турбинами. По словам отца, это были не бойцы, а мастеровые, лишь изредка берущие в руки оружие. Понятно, что при таком положении жители Маршальской не могли самостоятельно сдерживать атаки монстров, которых в необитаемых туннелях восточнее Рощи развелось великое множество. Поэтому они поступили разумно, заключив военно-экономический союз с соседями, переложив на них защиту своих восточных рубежей, за что щедро снабжали союзников вырабатываемой у себя на станции электроэнергией. Остальное электричество, за исключением того, что тратилось на собственные нужды, маршалы поставляли Сибирской, взамен получая от руководства Союза необходимое оборудование, инструменты, оружие, снаряжение и, конечно, патроны, выполняющие в метро помимо своего основного назначения роль универсальной валюты. Такое положение всех устраивало. Во всяком случае, Сергей не раз слышал от отца, что без получаемого с Маршальской электричества им у себя в Роще пришлось бы туго.

* * *

Возле своей палатки Сергей столкнулся с Лидой.

— Привет… — зарделся он, но тут же встрял Дрон:

— Здорово, Лидка! Одна скучаешь? Заваливай к нам!

— У меня смена на ферме…

— Петрушку поливать? — усмехнулся Дрон. — Забей! Давай лучше посидим, выпьем по маленькой. Серж угощает. А до фермы мы тебя потом проводим.

Он шагнул к девушке и приобнял её за плечи, но Лида высвободилась.

— Не могу, — ответила она, потом подняла голову и, глядя в глаза Сергею, добавила: — Может быть, в другой раз.

Серёга моргнул, пытаясь проглотить ком в разом пересохшем горле.

Всё равно ничего не выйдет: Лиде всего шестнадцать, а на всех четырёх станциях Сибирского Союза браки разрешались строго с восемнадцати. Правда, Дрон и не оформляя отношений успешно переспал с дюжиной женщин, да и у Сергея пару раз случались приключения. Но все их партнёрши были взрослыми женщинами, и им было гораздо больше восемнадцати. Или Дрон готов был и рискнуть? Серёга кинул на него подозрительный взгляд.

Дрон отогнул полог палатки и, втолкнув его внутрь, сказал:

— Ну, чего мнёшься на пороге, как девочка? Давай, наливай, раз предлагал.

Сегодня Дрон был какой-то не такой. Грубее обычного. Вроде улыбается, а глаза злые. Касарин уже жалел, что уступил, но не выгонять же теперь, в самом деле. Он открыл деревянный оружейный ящик, где отец хранил спиртное. Рядом с пол-литровой бутылкой браги там стояла бутыль самогона, и Дрон её сразу заметил.

— О! Да у тебя и спиртяшка есть! — довольно воскликнул он и, опередив Сергея, выхватил бутыль из ящика.

Потом снял с фанерной этажерки две железные кружки и уже собирался разлить по ним спирт, но Сергей прикрыл свою кружку ладонью.

— Не, я лучше бражку.

Он не был большим любителем спиртного — и сейчас-то согласился выпить только за компанию.

Дрон, не настаивая, щедро плеснул в кружку самогона. Сергей наполнил свою брагой лишь на четверть. Нет, ничего запретного они не делали, но Сергею было не по себе. Со стороны-то это выглядело так, будто сын начальника службы безопасности и один из лучших бойцов станционной дружины наливаются спиртом прямо посреди рабочего дня.

Серёга шагнул к выходу и опустил откинутый Дроном полог. В палатке сразу стало темно, пришлось зажечь подвешенную между изголовьями кроватей двадцативаттную лампочку. Внутреннее электрическое освещение было единственной роскошью, которую позволил себе отец. Ему, как начальнику службы безопасности, полагалось особое жильё — собранный из панелей щитовой домик, размером три на три с половиной метра, в каких жили комендант станции и начальники других служб. Кстати, мать, до своего последнего дня возглавлявшая в Роще медицинскую службу, тоже имела право на такой домик, которые на станции по какой-то древней, неизвестной Сергею привычке почему-то называли коттеджами. Но отец выбрал обычную брезентовую палатку, выбрав жить в тех же условиях, что и рядовые бойцы его дружины. Он установил в палатке две кровати: одноярусную, на которой спала мать, и двухъярусную, для себя с сыном. А когда мать погибла, просто снял со своей койки второй ярус — вот и вся перестановка.

— Эх, хороша спиртяшка! — объявил Дрон, опрокинув в себя содержимое кружки, а потом перевёл взгляд на Сергея и удивлённо спросил: — Ты чего не пьёшь?

Тот пожал плечами, сделал глоток и снова поставил кружку на место.

— Нет настроения…

— Чего случилось-то? Давай, колись, — потребовал Дрон.

— Да отец постоянно цепляется! — Серёгу прорвало. — Вот скажи честно: я ведь сегодня нормально полосу отработал?!

— Не то слово, — кивнул Дрон, подливая в свою кружку спирта.

— Вот! — тряхнул головой Серёга. — А отцу всё не так. Мне уже двадцать, а он меня по-прежнему считает ребёнком, который даже пописать сам не может! Но знаешь, что я тебе скажу? Пусть считает! Я ещё всех обставлю на полосе, вот увидишь!

— Угу. Давай, чтоб всё вышло, — Дрон поднял свою кружку и, не дожидаясь Сергея, опрокинул себе в рот.

— А у твоего папаши губа не дура, — добавил он, довольно облизнулся и спросил: — Закусить чем есть?

Сергей поискал глазами закуску, но не нашёл. Да её и быть не могло — после смерти матери они с отцом сами не готовили и продукты дома не хранили, а питались в столовке, да в станционном баре. Не обнаружив ничего подходящего, Серёга протянул Дрону мутный от времени графин с водой, который стоял на верхней полке сколоченной отцом этажерки.