Грех во спасение - Ирина Мельникова

После этого у Маши долго болело ухо, а Митя каждый раз, когда встречался с ней взглядом, обычно за обеденным столом, отчаянно краснел и прятал глаза. В тот раз он предстал перед родительской воспитанницей в непотребном виде и потому испытывал непомерный стыд и в какой-то степени страх перед разоблачением, ведь Маше ничего не стоило рассказать князю, чем его сын изволит заниматься на досуге.

Но, слава богу, Маша не проболталась, и Владимир Илларионович не узнал о подвигах своего шустрого наследника, который с того времени полностью отдался чтению книг и верховым прогулкам. Перед отъездом Дмитрий попросил у Маши прощения. И хотя она приняла его извинения, но до сих пор не могла забыть обиду, ведь она любила Митю как брата, скучала по нему, надеялась на его дружбу, а он так по-свински обошелся с ней...

И теперешнего его приезда она ожидала со смешанным чувством: боялась этой встречи и вместе с тем верила, что он уже не посмеет обращаться с ней подобным образом...

Снизу донеслось ржание Ветерка. Маша открыла глаза. Верстах в двух от нее по дороге, ведущей к усадьбе, неслась четверка лошадей, запряженных в дорожную карету. Следом скакали два всадника.

Маша быстро поднялась на ноги, вгляделась в них из-под ладони и радостно подпрыгнула на месте. Похоже, один из всадников – Митя! Она стремглав сбежала с холма, вскочила в седло и по-мальчишечьи оглушительно свистнула. Ветерок с места взял в карьер, и через четверть часа девушка въехала в ворота, отстав от экипажа на каких-то две минуты.

2

На крыльце дома творилось что-то невероятное. Домашние слуги и дворня стояли на некотором удалении и с умилением на красных от полуденной жары лицах наблюдали за встречей отца и сына. Владимир Илларионович то принимался обнимать Митю, то трепал его за волосы, то отстранял от себя, восторженно заглядывал в глаза и с торжеством в голосе вскрикивал:

– Красавец, ну чистой воды красавец! Смотри-ка, и усы отпустил! А со щекой-то что? Что со щекой? Неужто шрам?

Сын пытался ответить и в свою очередь спросить о чем-то, но родитель вновь прижимал его голову к груди и прочувствованно всхлипывал.

Маша спешилась и, не глядя, отдала поводья кому-то из конюхов. Сама же встала позади слуг и, приподнявшись на цыпочки, с любопытством принялась вглядываться в своего давнего обидчика.

Смотрела и не узнавала. Митя заметно раздался в плечах и, кажется, стал еще выше ростом. Темные волосы коротко подстрижены, под прямым с едва заметной горбинкой носом появились небольшие усы... Сильно загорелое лицо, обветренное, с жесткими складками возле губ, которые не исчезали даже тогда, когда он улыбался, – это был Митя, но только незнакомый ей, совсем взрослый мужчина. И лишь улыбка осталась у него прежней – озорной, разительно преображавшей его красивое лицо, отчего оно становилось более добрым и ласковым.

Маша всмотрелась пристальнее. Нет, глаза у него, конечно, те же – голубые, меняющие свой цвет в зависимости от его настроения, и нос он забавно морщит, почти как в детстве, когда смеялся над ее проказами. В последний свой приезд он больше сердился на нее, но его улыбку она не забыла и порадовалась про себя, что он почти не изменился, остался, несмотря ни на что, прежним Митей – веселым, проказливым, порой бесшабашным, но добрым и заботливым, когда это требовалось. И она сама виновата, что выводила его из терпения своими глупыми шутками и розыгрышами.

Маша вздохнула, быстро оглянулась по сторонам. Заметил ли кто, с каким пристальным и жадным интересом наблюдает она за молодым князем? Но окружавшие ее слуги смотрели в одном с нею направлении, никому не было дела до нее. Маша успокоилась и вновь окинула Митю придирчивым взглядом, отметив, что и в дорожном платье он не потерял военной выправки, она чувствовалась во всем – даже в повороте головы и в том, как прямо держал он спину...

Тем временем на крыльце воцарилась тишина, и сын, освободившись от отцовских объятий, бросился навстречу показавшейся из дверей высокой статной женщине – своей матушке.

Княгиня рыдала в голос, прижимая попеременно то к носу, то к глазам кружевной платочек. Митя обнял ее за плечи. Зинаида Львовна припала головой к его груди и затихла на мгновение, потом подняла на сына покрасневшие глаза и вновь залилась слезами:

– Митенька, сынок! Уже и не чаяла тебя увидеть! – Она всхлипнула, быстро перекрестила сына и, отступив на шаг, окинула его быстрым взглядом. – Хорош, хорош, ничего не скажешь! – И с гордостью посмотрела на мужа. – Гляди, Владимир Илларионович, ну чисто ты в молодости!

Князь смахнул слезу и улыбнулся:

– Что же ты, матушка, сына на пороге держишь? Милости просим, капитан-лейтенант Гагаринов, проходите в дом!

– Погоди, папенька! – Митя завертел головой, и Маша, проследив за его взглядом, заметила в толпе слуг еще одного молодого человека, почти такого же высокого, как князь, но более худого и бледного.

Митя быстро сбежал по ступенькам, взял молодого человека за руку и провел его сквозь расступившуюся толпу:

– Маменька, отец, познакомьтесь! Это мой друг еще с кадетского корпуса барон фон Кальвиц Алексей Федорович. Его родители сейчас в Италии, и я пригласил его пожить у нас, пока они не вернутся. Их имение в ста верстах отсюда, в Симбирской губернии...

– Знаком, знаком с вашим батюшкой, Алексей Федорович! – Князь пожал руку барону. – В молодости мы с ним не один приз на скачках брали, и сознаюсь, много раз он меня на финише обходил. Большой любитель лошадей был Федор Иоганнович!

– Он до сих пор ими занимается, – улыбнулся барон, – только уже в скачках не участвует, а разводит лошадей для кавалерии.

– И об этом нам известно, самолично покупал у него двух вороных красавцев для государевых конюшен. Великолепные кони, право слово! – Князь похлопал гостя по плечу и подвел его к княгине. – Познакомься, матушка! Алексей Федорович, оказывается, сын моего старинного приятеля барона Кальвица.

Барон склонился к руке княгини и поцеловал ее, а Митя в недоумении посмотрел на отца:

– А Маша что же? Где она? Неужто уехала?

– О боже! – всплеснула руками Зинаида Львовна. – Действительно, куда она подевалась? Катерина, – окликнула она экономку, – Машеньку не видела?

– Да вон же она, барыня, – кивнула та в сторону девушки, попытавшейся спрятаться за широкой спиной одного из конюхов.

Митя радостно засмеялся, минуя ступеньки, спрыгнул с крыльца, схватил Машу в охапку и закружил ее по двору.

– Смотри, Алешка, какова у меня сестрица! – Он наконец-то поставил ее на землю и с восторгом оглядел с ног до головы. – А я все думаю, что это за казачок за слугами прячется, и невдомек мне, что это сестренка моя дорогая! – Митя стянул с головы Маши папаху и покачал головой. – И впрямь совсем взрослая барышня! – Он вдруг обнял ее и крепко поцеловал в губы. Потом отстранил от себя, окинул придирчивым взглядом и улыбнулся. – Да, и самый главный сюрприз, что красавица каких поискать! Небось просватана уже? – Он посмотрел на мать. – Кто жених, сознавайтесь?