Шоу - Анастасия Ивановна Мартюшева

отвечал.

Я вновь набрала его номер. Занято опять. Он что, меня в «чёрный список» добавил?

– И фиг с тобой, – я бросила мобильник на журнальный столик, где в красивой рамочке в форме сердца стояла фотография Миши.

Прошло два дня. Белочкин не звонил, не писал, на мои звонки тоже не отвечал.

Что же, всё ясно с тобой, Белочкин…

Мне становилось неприятно жить в его квартире без него. Всюду были его вещи, напоминавшие мне о нём, наши фотографии, плюшевые медвежата и белочки, которых дарил он.

Человеку свойственно долго терпеть, сомневаться, размышлять, а потом в один момент молниеносно принять решение.

Я облокотилась на тумбочку в прихожей, привалилась спиной к шкафу с верхней одеждой. Прижала массивную телефонную трубку к уху, стала набирать номер. Я нажимала на кнопочки с разными цифрами, не задумываясь: пальцы делали это почти автоматически.

После нескольких гудков послышался хорошо знакомый мне голос.

– Привет, тёть Ира, – сказала я. – Я всё же передумала. Я прилечу в Мюнхен ближайшим рейсом.

– Ну, вы даёте! – воскликнул Бурундучков. – И что, до сих пор не помирились?

– Нет, – хмуро ответил Михаил.

– Ты ей звонил или писал? – деловито осведомился Алексей.

– Нет. С чего? Я же мобилу посеял…

– Меньше надо было бухать в ночных клубах, – назидательно заметил Бурундучков.

– Кто бы говорил! – фыркнул Белочкин.

Но Лёха будто не слышал его.

– Устроили, блин, шоу, – осуждающе сказал он.

– Как ты говоришь, «шоу»? – Миша вытащил из пачки сигарету, задумчиво покрутил её в руках, а потом положил на край стола. – Я для неё хотел шоу устроить, вот и получил спектакль, полный непредсказуемых импровизаций…

– Вот и сымпровизируй неожиданно! – ответил друг.

– Ты это к чему?

– Иди и извинись перед ней первым!

И они замолчали. Миша думал, а Бурундучков тупо смотрел в потолок.

Из коридора доносилось тихое, еле слышное пиликанье.

– Лёха, телефон, – сказал Михаил.

– Ах, да! – спохватился Бурундучков и убежал в коридор.

По телефону от разговаривал недолго и в кухню вернулся в приподнятом настроении, широко улыбаясь.

– Что там? – поинтересовался Белочкин.

– Из роддома звонили, Маришка родила! – радостно объявил Лёха. – Девочка! Говорят, на меня похожа!

– Поздравляю! – Миша пожал ему руку.

– Спасибо, – лицо Бурундучкова вдруг приобрело серьёзное выражение: – А ты с Настей обязательно помирись.

– Помирюсь, помирюсь, – махнул рукой Белочкин. – Завтра, после репетиции пойду и помирюсь…

Глава 8

Мне очень повезло: я купила билет на самолёт, который завтра вечером летит в Мюнхен. Настроение моё даже улучшилось.

Вечер выдался солнечным. Солнце, конечно, не грело, зато при виде него настроение как-то само собой поднималось.

В тот же вечер я собрала вещи: сложила в чемодан одежду, косметику, толстую папку с недописанными и недоработанными сценариями, пару книг – сопливые женские романы о любви.

Плюшевая белочка сидела на кровати и грустными глазами смотрела на меня, точно спрашивала: «А меня ты разве не возьмёшь с собой?».

– Нет, – я присела на краешек кровати, обняла игрушку. – Ты уже извини, Белочкин…

В тот вечер я так и заснула, обнявшись с белочкой. А проснулась я рано утром.

День показался очень длинным, несмотря на то, что я постоянно занималась какими-нибудь делами: собирала оставшиеся вещи, проверяла документы.

Чемодан стоял у дверей в прихожей. Я уже застегнула молнию на куртке, зашнуровала ботинки.

Проверила сумочку: всё ли взяла? Паспорт, кошелёк, мобильник, билет… Всё на месте. Но чего-то не хватает.

Я вернулась в комнату, вытащила шкатулку. Из неё взяла стопку фотографий и газетную статью. Аккуратно сложила их в прозрачный файлик и убрала в сумочку. Ещё я захватила одного небольшого серого медвежонка, в лапах он держит красненькую подушечку-сердечко, на которой красиво вышито: «Твой Миша».

Теперь всё.

Я положила на кухонный стол записку, сняла с руки колечко (его мне подарил Миша). Это колечко мне очень нравилось всегда, а теперь казалось, что оно давит палец.

Взяла сумочку и чемодан. Выключила свет. Бросила ключи с брелочком-медвежонком на тумбочку. Захлопнула дверь.

В последний раз оглянулась на дверь нашей… нет, Мишиной квартиры. И стала спускаться вниз по лестнице.

Если честно, я больше всего боялась сейчас случайно встретиться с Белочкиным. Я всё решила для себя. Но, боюсь, если увижу его голубые глаза, его милое лицо, и если он скажет два слова, всего два слова, то я прощу ему всё.

Не знаю, к счастью или на беду, я не встретилась с Мишей ни в подъезде, ни во дворе.

Было сыро и пасмурно. Не то дождь моросил, не то в воздухе висела влажность, которая плотной пеленой окутала город.

От холодного, пронизывающего ветра не спасала тоненькая курточка. Я очень обрадовалась, когда увидела, что такси уже ждёт меня.

В салоне автомобиля было тепло и сухо. Я даже немножко куртку расстегнула и шапку сняла.

Водитель, молодой черноволосый парень, посмотрел на меня, а потом спросил:

– Едем?

– Поехали, – кивнула я, взглянув на дверь знакомого подъезда, на самую обычную девятиэтажку, которая вскоре скрылась из виду, затерялась среди других серых зданий. И квартира, где лежали на столе записка с кольцом и где сидела в кресле плюшевая белочка, осталась далеко позади. Навсегда.

Белочкин вошёл во двор, поднял глаза на окна. Темно. Свет не горит.

В подъезде было сумрачно, тусклый свет лампочки нисколечко не помогал. Пахло затхлостью.

Миша поднимался по лестнице. Каждый шаг отдавался эхом. Он остановился у двери, засунул ключ в замочную скважину. Замок щёлкнул.

В квартире было тихо и темно.

Белочкин нажал на выключатель. Прихожая озарилась ярким светом. Миша сразу прошёл в комнату, не обратив внимания на то, что на вешалке нет женской куртки, не заметив и ключей на тумбочке.

– Настя, Насть, – позвал Миша, но никто ему не ответил.

Он опустился на табурет. На столе лежал сложенный пополам лист бумаги.

«Белочкин, прощай!

Сегодня вечером я улетаю в Мюнхен. Я поняла, что ты во мне не нуждаешься. Так знай: я в тебе тоже не нуждаюсь.

Я тебя никогда не забуду. И спасибо тебе за всё, что у нас было.

Прощай навсегда, Миша Белочкин!»

Местами на бумаге виднелись влажные пятнышки, как будто на лист капали слёзы.

На столе, под запиской лежало тоненькое серебряное колечко с драгоценными камнями в виде крохотного цветочка.

Вздохнув, Миша положил голову на руки.

Глава 9

В аэропорту было светло.

Я сидела в большом уютном кресле в зале ожидания. Похоже, я слишком рано приехала.

Я смотрела в большие окна. Через стекло я видела плотную пелену тумана, заслонившую всё. Сквозь неё местами виднелся свет фар проезжающих мимо машин и фонарей.

Я вытащила из сумочки фотографии, где мы с Мишей, и долго разглядывала их, хорошо знакомые, они вдруг показались мне всего лишь «приветом» из прошлого. Хотя когда-то это было моим настоящим. Когда-то…

Я помню всё. И как мы с Белочкиным познакомились. Это было почти три года назад, в январе. Помню, я только-только начинала работать в театре. Я однажды отнесла режиссёру свой первый сценарий, и его одобрили.

Я шла по узенькому коридорчику мимо гримёрок артистов с целой стопкой бумаг. И вдруг на меня наскочил