Шоу - Анастасия Ивановна Мартюшева

точно привычный пусть вдруг сказочным образом увеличился раза в три.

Я бросила сумку и куртку на тумбочку с обувью, а сама, не снимая кроссовок, села на диванчик, стоящий в прихожей. На спинке дивана сидела большая плюшевая белка.

Белочкин подарил её мне на День Всех Влюблённых.

Я уткнулась в мягкий ярко-рыжий мех белочки. От него пахло Мишиным одеколоном…

Глава 3

К вечеру я более или менее успокоилась. Но заниматься обычными делами не стала: прибирать не хочется, готовить ужин – тоже. А смысл? Белочкин опять вернётся около полуночи, скажет, что не голоден… А я, как последняя дура, буду сидеть на кухне часами, ждать его, пять раз подогревать остывший ужин для него…

Нет, не буду. Не буду и всё. На зло.

Я занялась недописанным сценарием. Но сосредоточиться не получалось. В лучшем случае, я с трудом «выжимала» из себя фразу-две и тут же зачёркивала их, а в худшем – просто тупо смотрела на лист бумаги, на перечёрканные строчки.

Белочкин вернулся с работы около восьми часов в прекрасном настроении ( в отличие от меня).

– Привет, – Миша улыбнулся, обнял меня.

– Привет, – я смогла улыбнуться.

Наверное, актриса я никчёмная; Миша, посмотрев на меня, спросил:

– Что случилось? Почему ты такая грустная?

– Ничего, – я положила голову ему на плечо. – Всё нормально…

На глазах выступили слёзы. Я быстро вытерла их ладонью, чтобы Миша не увидел. Сейчас я мысленно порадовалась тому, что не устроила скандал. Переборола себя, смогла спрятать слёзы за вымученной улыбкой…

Но главное – Миша сейчас рядом со мной, ведь я люблю его. Только его.

Ночью я не могла уснуть. Лежала в темноте, укрывшись одеялом, и смотрела на спящего Белочкина. Вот он, рядом со мной… Красивый, самый лучший.

От мысли, что у него есть кто-то, кроме меня, становилось жутко. А если правда есть? Тогда что?

Уж лучше я сделаю вид, что ни о чём не догадываюсь, ничего не знаю.

Я тихо плакала, боясь, что Миша проснётся и станет расспрашивать меня о том, что случилось. Ответить, что всё нормально, не смогу. А спросить напрямую – это глупо («Миша, скажи, у тебя есть другая женщина или мне это показалось?»). И больше всего я боялась, что он ответит «Да».

Глава 4

За окнами алел рассвет, когда я заснула. А когда проснулась, за в комнате было светло, время близилось к десяти часам утра. Миша уже давно ушёл в театр.

Всё прошло, как страшный сон, который в любом случае рано или поздно заканчивается. И боль, и слёзы отступили. Ревность угасла.

Жизнь вновь пестрела и переливалась яркими красками. Всё шло своим чередом.

Я позавтракала в одиночестве, села писать сценарий. В конце концов, вчера – это вчера, а сегодня – новый день. Да и работа не ждёт.

Я пыталась забыть вчерашний день, специально стёрла его из памяти…

Жизнь продолжалась.

Миша возвращался домой так же поздно, на мои вопросы отвечал односложно. Говорил: работы много. А о той блондинке я старалась не вспоминать. От одной мысли о ней у меня портилось настроение, болело сердце – и всё вело к одному: к слезам, слезам, слезам…

Сегодня днём мне в голову пришла идея: а не устроить ли романтический ужин? А что? Почему бы и нет? Посидим с Мишей один на один, поговорим, как раньше.

– Миша, привет, – сказала я, когда в трубке послышался голос Белочкина.

– Привет, – ответил он.

– Ты где? – спросила я.

– Я на работе ещё. А что?

– Нет, ничего, – я зажала трубку ухом и расставляла на столе тарелки и бокалы. – Просто соскучилась. Ты скоро домой?

– Наверное, мы, вроде, уже заканчиваем.

– Хорошо, жду, – сказала я и только потом, что Миша уже положил трубку.

Я вздохнула, положила мобильник на подоконник. Окинула взглядом стол и осталась вполне довольна результатом. Новая скатерть, отделанная по низу кружевами, два бокала, две тарелочки, вилки – тоже на месте… Только чего-то не хватает…

Точно! Не хватает свечей и салфеток. В ящике кухонного стола я нашла упаковку белых салфеток и пару обычных свечей. Да, выглядят они явно не празднично. А сегодня абсолютно всё должно быть красиво.

Уже стемнело. Сильно похолодало. Днём солнце немного пригревает, а вот ночами температура за окном нередко опускается ниже нуля. Я вышла из подъезда, поёжилась, пожалев о том, что не надела шапку. Побоялась причёску испортить… Вот и результат!

Я натянула на голову капюшон.

По улице, освещённой фонарями, шли двое: кудрявый парень в чёрной кожанке, светло-голубых джинсах и стройная высокая девушка с длинными волосами, одетая в джинсовую мини-юбку, коротенькую розовую курточку и сапожки на огромной платформе. Девушка склонилась к парню, что-то ему прошептала. Они рассмеялись. А потом остановились под фонарём. И я увидела их лица.

Под фонарём стоял Белочкин с той же блондинкой, с которой я видела его в театре.

Они меня не заметили. Миша что-то сказал блондинке, она кивнула. И они пошли дальше. Шли они рядом, совсем близко. Того и гляди он её за руку возьмёт.

Я развернулась и почти бегом бросилась прочь. Ногой наступила в замёрзшую лужу. Неокрепший, тоненький ледок хрустнул под ногой, сломался. Но мне казалось, что внутри у меня что-то сломалось, что-то треснуло и раскололось.

Глава 5

– Где ты был? – спросила я.

– На работе, – как ни в чём ни бывало ответил Белочкин.

– Миша, зачем ты мне врёшь?

– Ты о чём? – удивился он.

– А ты будто не знаешь!

– Да что случилось? – Миша шагнул ко мне, хотел обнять.

Но я отстранилась:

– Белочкин, не трогай…

– Объясни ты толком, – в его голосе слышалось раздражение, которое он и не пытался скрыть.

– А что объяснять?! – я не выдержала, сорвалась на крик. Меня начинал злить этот недоумевающий взгляд Белочкина, его большие невинные глаза.

– Скажи честно, у тебя появилась другая, да? – я смотрела на Мишу. Ждала ответа, от которого сейчас зависело абсолютно всё. В том числе, и моя дальнейшая судьба… Хотя и так уже всё решено…

– Нет, – наконец ответил Белочкин. – С чего ты взяла?

– Я видела тебя с… – я отвернулась, чтобы он не видел моих слёз, быстро вытерла их рукой. – Ты гулял… обнимался… с той блондинкой…

– А-а, – протянул Миша с таким видом, словно до него только что дошло, о чём я говорю. – Ты про Вику, что ли?

– А, её Викой зовут… – мой голос дрогнул.

Комок слёз подступил к горлу, но я всё-таки старалась сдержать их – не хотела, чтобы Белочкин видел, как я плачу, как я страдаю. Тем более, из-за него…

– Ты не поняла! – возразил Миша. – Мы просто вместе с ней работаем.

– Я видела, как вы работаете, – отрезала я.

– Ну, хорошо, хорошо, – сказал Белочкин. – Какой смысл что-то объяснять, если ты даже не хочешь меня слышать! А главное – не доверяешь мне!

Он ушёл из комнаты. Хлопнула входная дверь.

Белочкин быстро шёл по двору. А я стояла у окна и смотрела ему вслед, ладонью вытирая слёзы,