Гнев ангелов - Шелдон Сидни

– Да, я видела, как он разговаривал с вами, затем подошел ко мне, протянул конверт и сказал, что вы приказали отнести его мистеру Стеле. Он даже знал, как меня зовут.

– Еще бы не знать! Сколько он заплатил вам?

«Это какой-то кошмар, – подумала Дженнифер. – Сейчас я проснусь, будет шесть часов утра, я оденусь и пойду на принятие присяги в кабинет окружного прокурора».

– Сколько, я вас спрашиваю? – В его голосе звучала такая ярость, что Дженнифер подскочила.

– Вы что, обвиняете меня в...

– Обвинять вас? – Руки Ди Сильвы сжались в кулаки. – Я пока еще и не брался за вас. К тому времени, когда вы выйдете из тюрьмы, вы будете слишком старой, чтобы потратить эти деньги.

– Не брала я никаких денег, – с вызовом произнесла Дженнифер.

До сих пор молчавший Томас Колфакс обратился к судье:

– Извините, ваша честь, но я боюсь, что это ни к чему нас не приведет.

– Согласен, – ответил судья Уолдман. Он повернулся к окружному прокурору: – Твое решение, Бобби? Согласен ли Стела отвечать на вопросы защиты?

– Отвечать на вопросы? Да он так напуган, что и рта не раскроет. Он теперь бесполезен.

Томас Колфакс быстро вставил:

– Если я не смогу допросить свидетеля обвинения, ваша честь, мне придется подать протест и считать суд недействительным.

Все понимали, что это означало, – Майкл Моретти выйдет из зала суда свободным человеком.

Судья Уолдман взглянул на окружного прокурора:

– Ты предупредил свидетеля, что в этом случае ему придется нести ответственность за неуважение к суду?

– Да. Но Стела боится их больше, чем нас. – Он бросил испепеляющий взгляд на Дженнифер. – Он полагает, что мы больше не в силах защитить его.

Судья Уолдман медленно произнес:

– Тогда, очевидно, суду не остается другого выхода: придется принять протест защиты и считать суд недействительным.

Роберт Ди Сильва стоял, глядя, как победа ускользает из его рук. Без Стелы он был беспомощен. Майкл Моретти теперь был вне его власти, чего нельзя было сказать о Дженнифер Паркер.

– Я распоряжусь, чтобы обвиняемого освободили, а присяжных распустили.

– Спасибо, ваша честь, – произнес Томас Колфакс. На его лице не было ни малейшего признака торжества.

– Ну, если это все... – начал судья Уолдман.

– Еще не все! – Роберт Ди Сильва повернулся к Дженнифер Паркер. – Я хочу арестовать ее за то, что она чинит препятствия суду, за махинации со свидетелем в процессе об убийстве, за... – Он задыхался от гнева, и почти невозможно было разобрать его слова.

Дженнифер тоже разозлилась.

– Вы не можете доказать ни одного из ваших обвинений, так как все это неправда. Я виновата лишь в собственной глупости, но это моя единственная вина. Никто не давал мне взятку. Я думала, что выполняю ваше поручение.

Поглядев на Дженнифер, судья Уолдман сказал:

– Как бы то ни было, последствия этого поступка оказались крайне неблагоприятными. Я вынужден обратиться в апелляционный суд, чтобы было проведено расследование. Если вашу вину докажут, будут приняты меры к лишению вас квалификации юриста.

Дженнифер почувствовала внезапную слабость.

– Ваша честь! Я...

– На сегодня все, мисс Паркер.

Дженнифер стояла, глядя на их враждебные лица. Что она еще могла сказать?

Желтая канарейка была красноречивее всех слов.

Глава 3

Имя Дженнифер Паркер не просто появилось в вечернем выпуске новостей, а все новости были посвящены только ей. Уж слишком «жареной» оказалась история с передачей главному свидетелю обвинения желтой канарейки. По всем телеканалам показывались кадры, когда Дженнифер выходила из кабинета судьи Уолдмана, с трудом пробираясь к выходу сквозь толпу репортеров и зевак.

Дженнифер не могла поверить в свою печальную известность. Со всех сторон на нее наседали телевизионщики, радиорепортеры, журналисты из газет. Ей хотелось убежать от них, но чувство гордости не позволяло этого сделать.

– Кто вам дал дохлую канарейку, мисс Паркер?

– Встречались ли вы с Майклом Моретти?

– Знали ли вы, что Ди Сильва хотел использовать этот процесс, чтобы заполучить пост губернатора?

– Окружной прокурор говорит, что собирается лишить вас звания юриста. Будете ли вы оспаривать это решение?

На все вопросы Дженнифер отвечала, стиснув зубы: «Без комментариев».

Телекомпания Си-би-эс назвала ее в выпуске новостей «никудышной Паркер». Эй-би-си дала ей прозвище Желтая канарейка. Спортивный комментатор Эн-би-си сравнил ее с Роем Ригельсом, футболистом, который забил гол в свои ворота.

* * *

В «Тони Плейс», ресторане, принадлежавшем Майклу Моретти, царило шумное веселье. В зале находилось около дюжины мужчин, празднующих победу.

Майкл Моретти в одиночестве сидел у стойки бара, глядя на изображение Дженнифер Паркер на экране телевизора. Торжественно отсалютовав ей бокалом, он выпил содержимое.

* * *

Все юристы обсуждали случай с Дженнифер Паркер. Половина из них верила, что она была подкуплена мафией, другие склонялись к тому, что она просто невинная жертва. Но, несмотря на различие мнений, и те и другие единодушно соглашались, что ее карьера юриста закончена.

Она длилась ровно четыре часа.

* * *

Дженнифер родилась в Келсо, штат Вашингтон, небольшом городке, основанном в 1847 году тоскующим по родине шотландцем, назвавшим его так в честь своего города в Шотландии.

Отец Дженнифер был адвокатом. Сначала он работал на лесозаготовительные компании, которым и принадлежал городишко, а затем стал защищать интересы рабочих с лесопильных заводов. Первые воспоминания детства Дженнифер были наполнены радостью. Штат Вашингтон был для нее настоящей книгой природы, с его поразительными горами, ледниками и национальными парками. Она каталась на лыжах зимой и на каноэ летом. А когда подросла, то взбиралась на ледники, побывала в местах с чудными названиями: Оханапекош и Нискуали, озере Кле-Элум и водопаде Ченуис, Хорс-Хавен и Якима-Вэлли. Вместе с отцом покорила гору Маунт-Рейнер и каталась с ним на лыжах с крутых склонов Тимберлайна.

Отец всегда находил для нее время, тогда как ее очаровательная и деятельная мать вечно была чем-то занята и редко бывала дома. Дженнифер обожала отца. В жилах Алана Паркера текла английская, ирландская и шотландская кровь. Это был отзывчивый человек с глубоким чувством справедливости. Деньги его не интересовали, его интересовали люди. Он мог часами рассказывать Дженнифер о тех судебных делах, которыми он занимался, о тех проблемах, с которыми люди приходили в его скромный кабинет. Лишь спустя много лет Дженнифер поняла, что он говорил с ней потому, что она была единственным человеком, с кем он мог поделиться своими мыслями.

После занятий в школе Дженнифер спешила в зал суда, чтобы увидеть отца за работой. Если не было судебных заседаний, она приходила в его кабинет, слушая, как он обсуждает вопросы с клиентами. Они никогда не говорили о том, что она будет учиться на юриста. Это подразумевалось само собой.

Когда Дженнифер исполнилось пятнадцать лет, она стала работать с отцом во время летних каникул. В том возрасте, когда другие девушки встречались с парнями, Дженнифер была поглощена судебными разбирательствами и заседаниями.

Мальчики обращали на нее внимание, но она редко встречалась с ними. На вопросы отца она обычно отвечала: «Они все такие молодые, папа». Она знала, что когда-нибудь выйдет замуж за адвоката, похожего на ее отца.

В день шестнадцатилетия Дженнифер ее мать смоталась из города с восемнадцатилетним сыном их соседей, и отец Дженнифер тихо умер. Понадобилось семь лет, чтобы его сердце перестало биться, но он был мертв с того момента, когда узнал правду о своей жене. Весь город знал об этом и с сочувствием относился к нему, что усугубляло его страдания, так как Алан Паркер был гордым человеком. Именно тогда он начал пить. Дженнифер старалась изо всех сил помочь ему, но все было безрезультатно. Ничего нельзя было сделать, чтобы все было как раньше.