Эсташ Черный Монах - Виталий Дмитриевич Гладкий

камине. Эсташ отправился на поиски Большого Готье, нанятого пэром Булони для своих мальчиков в качестве учителя воинских искусств.

Большой Готье немало повоевал, когда началось восстание англо-нормандской знати против английского короля Генриха II Плантагенета в 1173–1174 годах, которое возглавили трое его сыновей и жена, Алиенора Аквитанская. Восстание было поддержано королями Франции и Шотландии, а также графами Фландрии и Булони.

В 1170 году король Генрих серьезно заболел. Полагая, что его дни сочтены, он составил завещание о разделе своих владений между четырьмя сыновьями.

Королем Генрих Плантагенет назначил старшего, Генриха, который должен был также унаследовать отцовские владения во Франции (Нормандию, Анжу, Мэн и Турень). Следующий сын, Ричард Плантагенет, получал наследные владения матери – Аквитанию и Гасконь. Третий, Джеффри, получал Бретань – наследство своей жены, Констанции Бретонской. Только младший из сыновей, Джон (Иоанн) оказался обделен; он не получил никаких владений, хотя ему было обещано графство Мортен.

Генрих Младший, получивший позже прозвище «Молодой Король», был миропомазан и провозглашен королем. Желая обеспечить безболезненный переход короны сыну, Генрих II заставил всех баронов королевства, включая короля Шотландии Вильгельма I и его брата Давида Хантингдонского принести клятву верности Генриху Молодому, в результате чего тот стал королем Англии, признанным знатью.

Однако Генрих II выздоровел. Хотя Молодой Король был коронован, Джеффри после смерти Конана Бретонского в 1171 году был признан герцогом Бретани, а Ричард 11 июля 1172 года – герцогом Аквитании, старый король считал все эти церемонии лишь символическими. Он намеревался продолжать лично управлять своими владениями и делиться властью с сыновьями не желал.

Подобное положение не устраивало Генриха Молодого. В итоге против Генриха Старого началось восстание сыновей, душой которого была королева Алиенора.

Большой Готье подался в наемники к Генриху II. Король платил щедро. Но и воевать пришлось на полную катушку, притом против своих, французов. (Что потом он долго скрывал.) Наверное, Большой Готье родился от ведьмы, потому что у него, как и у Эсташа, в районе поясницы находилось большое родимое пятно. И похоже, этот нечистый знак спас ему жизнь. Несколько небольших ранений были не в счет.

Большой Готье в конечном итоге открестился от наемничества, благополучно пропил-прогулял все, что скопил своим ратным трудом, а так как был не женат, то поступил на службу к пэру Булони, благо его халупа находилась неподалеку от Булонь-сюр-Мер, в выморочной деревеньке, которую обезлюдили постоянные войны.

Учитель фехтования, как обычно, был слегка навеселе. Впрочем, это обстоятельство не сказывалось на его работе. Он отменно знал свое дело и гонял юного Баскета до седьмого пота, невзирая ни на какие жалобы.

«Терпите, мсье, – говорил Готье. – В настоящем бою вы мне спасибо скажете за то, что ваша выносливость находится на должной высоте. Там никто не станет предлагать вам немного отдохнуть, чтобы продолжить сражение. Рви жилы, дыши, словно загнанный конь, потей как в объятиях любимой женщины, – до седьмого пота – но дерись до последнего. Иначе все, каюк. А с того света еще никто не вернулся».

Женщин Большой Готье упоминал часто. Это был его конек. Несмотря на то, что Готье считался ветераном, – ему недавно стукнуло двадцать семь лет – он пользовался большим успехом у деревенских девушек и служанок дома Баскетов. В его постели перебывали многие – как юные прелестницы, так и замужние женщины.

Готье был рослым широкоплечим малым со строго очерченным, «медальным» лицом и хорошо подвешенным языком. Он мог уболтать любую девицу. Впрочем, они и сами слетались к нему, как пчелы на мед.

Некоторые мужья знали о проделках своих жен, но даже самые отчаянные ревнивцы боялись иметь дело с Большим Готье. Он был здоров, как бык, и мог сломать любого.

– Жду вас с самого утра! – заявил Готье. – К барьеру, мсье, к барьеру! Сегодня я преподам вам урок обращения с кулачным щитом – баклером[7]. Я уже все подготовил, вот ваш учебный меч – и к делу, мсье, к делу!

Этот меч был гораздо тяжелее баселарда[8], подаренного Эсташу отцом на пятнадцатилетие. Так решил Большой Готье.

«Когда придет время драться по-настоящему, баселард покажется вам легким прутиком, – сказал он, вручая Эсташу затупленную болванку без острия, выкованную местным кузнецом из простого железа, которая лишь отдаленно напоминала меч. – А еще мы утяжелим доспех. Я заказал пояс с карманами, куда положим свинцовые пластины. Это еще добавит вам выносливости».

Бедный Эсташ изнемогал под тяжелым грузом, тем не менее от природы упрямый, сражался, словно одержимый, нередко кусая губы до крови, потому как временами было просто невмоготу махать тяжеленным учебным мечом, который казался ему гирей. А Большой Готье гонял его безбожно, лишь посмеиваясь над красным, как вареный рак, юнцом.

Временами Эсташ начинал его ненавидеть, но, приняв омовение после учебного боя и чувствуя приятную легкость во всем теле, благодушно прощал своему наставнику его чрезмерное усердие.

Результаты стараний Большого Готье были налицо. Эсташ легко побеждал Жоффруа, хотя раньше сын потомственного рыцаря Гийома де Люси был на голову выше него. Ведь другу дали в руки легкий учебный меч, едва тот встал на ноги.

А у сеньора Гийома особо не забалуешь, он учил Жоффруа всем рыцарским премудростям с младых ногтей. Притом так ретиво, что бедный мальчик готов был волком завыть, ведь занятия начинались с раннего утра и часто длились до вечера без выходных, а иногда и по праздникам.

Жоффруа блаженствовал только последний год; теперь у него появилась уйма времени. Правда, не от хорошей жизни. Сеньор Гийом слег и лекарь по секрету шепнул Жоффруа, что дни отца сочтены.

Нанять учителя фехтования не было никакой возможности – семья де Люси была в таком же состоянии, как и семья Баскетов. Фамильные поместья едва сводили концы с концами, и поправить дела не смог даже новый управляющий-валлонец, нанятый сеньором Гийомом незадолго до его болезни.

– Ну что, начали? – спросил Большой Готье, привычно помахивая такой же болванкой, как и та, что была в руках Эсташа.

Подросток невольно поморщился, вспомнив, с какой силой может молотить по щиту его наставник. Так это по большому, достаточно крепкому. Эсташ покосился на крохотный баклер в своей левой руке и лишь горестно вздохнул; да уж, сегодня ему придется точно не сладко.

– Баклер нынче входит в моду, – начал свою «лекцию» Готье. – Как по мне, так он в бою бесполезен. Лучше вооружиться мен-гошем[9], ежели щит превратился в хлам. Но в поединке чести, один на один, баклер может быть незаменим. С ним легко обращаться, а удары он держит не хуже большого щита. Итальянские дворяне не мыслят себе жизнь без