Дюжина поцелуев - Миа Райан

— Лорд Дарингтон здесь? — с удивлением услышала Линни собственный голос. — Сейчас?

Джорджиана взглянула на дочь и нахмурилась. Она любила говорить, но не разговаривать.

— Спустись к нему, — приказала она и презрительно взмахнула рукой. — Я ни за что не пойду. Не готова принимать в столь неприличное время, еще даже чаю не успела выпить.

Линни тоже не успела выпить чаю, но данное обстоятельство почему-то не казалось важным.

— Да и вообще я не намерена принимать лорда Дарингтона. Никогда. — Джорджиана повернулась к воображаемому собеседнику, который, очевидно, имел неосторожность возразить. — Нет, нет и нет! Не нахожу в этом человеке ничего приятного. Ты его видела! — воображаемый собеседник внезапно испарился, а его место снова заняла Линни. — В субботу вечером он продемонстрировал свои ужасные манеры: привез в театр бедную девушку и уселся в партере, среди черни. Твой отец пришел бы в ужас, если бы узнал, как порочат его титул. — Леди Дарингтон закрыла лицо руками, сдерживая рыдания, и покинула комнату.

Линни немножко посидела, глядя на дверь, за которой только что скрылась матушка. Она нередко спрашивала себя, не подобрали ли ее родители где-нибудь на обочине. Мать была бесспорной красавицей, во всяком случае, в молодости. Ну а сейчас для поддержания формы уже приходилось прикладывать некоторые усилия. Отец тоже обладал незаурядной внешностью. Да, его смело можно было назвать неотразимым. А в итоге на свет появилась Линни — бледная, неприметная. Не слишком высокая и не слишком маленькая, не толстая и не худая, не слишком красивая и не слишком некрасивая. Слово «слишком» вообще ей не подходило. Можно сказать, она идеально вписывалась в любой интерьер, а потому никто не обращал на нее внимания.

Пока отец был жив, родители неизменно находились в состоянии войны. Каждый стремился к безусловному лидерству, каждый требовал внимания. А вот ребенку не доставалось ни капли заботы. Казалось, девочку не замечали, хотя она и сидела в той же комнате. Родители всю жизнь вели себя как трехлетние дети. Сейчас, правда, остался лишь один трехлетний ребенок.

Герцогиня подняла голову и многозначительно взглянула на хозяйку.

— Знаю, знаю, — без слов поняла Линни. Речь шла о кувшине с водой для умывания, к которому надо было шлепать по холодному полу. Вода сейчас будет ледяной — в прямом смысле. На прошлой неделе утром пришлось разбивать лед.

В маминой комнате горничная Энни регулярно топила камин и грела воду. Ну а поскольку о мисс Каролине никто особенно не вспоминал и не заботился, то Энни прекрасно обходилась без лишней работы.

Герцогиня строго помахала хвостом.

— Да-да, иду. — Линни решительно вылезла из-под одеяла и мужественно отправилась приводить себя в порядок.

Это была она. Неужели его плачущей лесной нимфой действительно оказалась леди Дарингтон? Нет, не может быть. Леди Дарингтон он встретил на балу у Уортов, так что сейчас, должно быть, перед ним предстала леди Каролина Старлинг.

Мысли замерли, и теперь Терранс Грейсон, четвертый маркиз Дарингтон, мог, только молча созерцать.

— Лорд Дарингтон, — произнесла нимфа, войдя в маленькую гостиную, и склонила голову. Без слез глаза казались бледнее — они уже не сверкали подобно изумрудам, как в театральной ротонде, за пальмой. Зеленые глаза он помнил отлично, особенно ночью, когда ворочался без сна.

Нет, назвать их бледными было бы неправильно: скорее, сейчас они просто выглядели немного светлее. А вот кожа осталась такой же нежной, по-детски розовой.

Кошка, которую гладил Терранс, с удовольствием прижалась к ладони, и он почесал ее за ушком. Она — то есть молодая леди, а не кошка — смотрела недоуменно, словно он забыл встать.

О Господи, он же действительно забыл встать.

Терранс поспешно вскочил, для чего пришлось бесцеремонно сбросить кошку на пол. Та оскорбленно взвизгнула и вылетела из комнаты, как пушечное ядро.

Начало не самое удачное. Любой разговор сейчас давался с немалым трудом, и плавный старт помог бы развязать язык.

Проблема заключалась не в том, что мозг отказывался работать. После того как пуля попала в голову и уложила его на сырую французскую землю, Терранс Грейсон с трудом подбирал слова, способные достойно выразить мысли.

— Вижу, вы успели познакомиться, с Мисс Спит, — заметила леди. — Обычно она не слишком охотно общается. Боюсь, теперь нескоро решится снова прыгнуть к вам на колени.

Леди Каролина Старлинг нахмурилась, и высокий лоб слегка наморщился.

— То есть я хотела сказать… — быстро добавила она и умолкла. Просто стояла посреди комнаты с таким видом, словно больше всего на свете мечтала исчезнуть.

Это желание Терранс знал отлично.

— Леди Каролина, — произнес он, отчаянно пытаясь заполнить молчание. Слова отказывались служить. — Я… — Слова, слова! Пожалуйста, скорее. Английские, французские — любые. Например: «Ах, леди Каролина, ваша очаровательная шейка создана для поцелуев».

Нет, начинать беседу так бурно, пожалуй, не стоило.

Мисс Старлинг глубоко вздохнула и замерла в ожидании.

— Черт! — подумал Терранс и услышал, что произнес слово вслух.

Отлично. Молодец.

— Прошу прощения? — Зеленые глаза изумленно округлились.

Наверное, состояние шока оказалось бы менее выраженным, если бы в эту самую минуту не выяснилось, что субботняя плачущая нимфа и есть его четвероюродная сестра, леди Каролина Старлинг, в недалеком прошлом обитательница поместья Айви-Парк.

Окончательно потерять дар речи не лучший способ бороться с трудностями.

Терранс не удержался и усмехнулся.

Леди Каролина заметно напряглась и откашлялась.

— Понятия не имею, что привело вас сюда, лорд Дарингтон, особенно в столь ранний час. Но если вы намерены насмехаться надо мной из-за того, что произошло в театре, то…

— Ни в коем случае!

— Что ж, хорошо.

Они молча смотрели друг на друга.

Терранс заранее заготовил речь и выучил наизусть, потому что прекрасно понимал: на балу в доме Уортов серьезно обидел леди Дарингтон. Но, оказавшись лицом к лицу с вдовой покойного маркиза, просто не смог найти нужных слов.

И все же для столь важного знакомства слова были необходимы. Правильные, хорошие слова. А потому он написал небольшое обращение и выучил речь наизусть.

И вот сейчас перед ним оказалась не сама вдова, а ее дочь. Следовательно, половина речи вообще не годилась, а вторую половину предстояло существенно переработать.

Внесение изменений требовало немалых усилий. Особенно если учесть, что, глядя на дочку, сконцентрироваться на словах не удавалось. Такой нежной кожи он еще не видел. А родинку на шее надо было бы исследовать подробнее. Желательно языком.