Государственная Третьяковская галерея - Автора нет

В произведении, сочетающем черты парадного и камерного портретов, Левицкий широко использует язык аллегории и иносказания, чтобы передать идею: каждый человек может приносить большую пользу обществу, не занимая при этом государственных постов.

Антон Павлович Лосенко (1737–1773) Прощание Гектора с Андромахой 1773. Холст, масло. 1 55,8x211,5

В основе произведения сюжет из поэмы Гомера «Илиада». В центре композиции — фигура троянского героя — Гектора. Он стоит в красном плаще в эффектной позе, патетически подняв левую руку вверх. Взгляды, жесты, мысли остальных персонажей всецело устремлены в его сторону. Гектор отправляется на битву, прощается со своей семьей и согражданами. Герой полон переживаний, но это не мешает принятому им решению, несмотря на то, что он предчувствует свою гибель. Рядом справа — его супруга Андромаха с младенцем на руках.

Основоположник исторической живописи, Лосенко делает акцент не на личных переживаниях героев, а на проповеди высоких гражданских идеалов, характерных для эпохи классицизма. Колорит полотна строг и лаконичен. Работа выполнена на сочетании коричневых и серых тонов, контрастных серебристо-желтых и красных.

Федот Иванович Шубин (1740–1805) Бюст бывшего вице-канцлера А. М. Голицына 1773. Мрамор. Высота 69

Бюст прекрасно демонстрирует зрелость мастерства одного из крупнейших представителей классицизма в русском искусстве XVIII века Ф. И. Шубина. Языком пластики он создает образы необычайной выразительности, исключительной энергии и мощи. В этом портрете русского аристократа Шубин передал сложность его натуры, психологический склад и движение мысли: чувство превосходства, незаурядный ум, иронию с легким оттенком скепсиса, самодостаточность и силу воли — все это читается во взгляде князя Голицына. Мастерская и тончайшая работа с мрамором позволила передать гладкость кожи лица, переливчатость шелковой накидки, сложную фактуру кружев на ней, витиеватые кудри парика… «Чередою шли к тебе забавы и чины» — так Пушкин написал и о Голицыне, и о братьях Орловых, изображение которых Шубин сделал для Мраморного дворца.

Шубин был непревзойденным мастером скульптурного портрета. Никогда не повторяясь в решениях, он всякий раз находил своеобразную композицию и особый ритмический рисунок, идущий не от внешнего приема, а от внутреннего мира модели.

В 1774 Шубину было присуждено звание академика. Жизненную трепетность шубинских образов прекрасно чувствовали его современники. Недаром на его надгробии начертаны слова «…и под его рукою мрамор дышит…».

Михаил Иванович Козловский (1753–1802) Бахус видит Ариадну, задремавшую на острове Наксос 1780. Терракота. 47x67

Барельеф создан в Париже в 1780. Автор вернулся после пенсионерской поездки в Рим, где познакомился с подлинниками Античности и эпохи Возрождения, исполненными ясной гармонии, простоты и величественности. По преданию, дочь критского царя Миноса Ариадна помогла греческому герою Тесею убить чудовище Минотавра и выбраться из лабиринта. В благодарность Тесей решил увезти царевну с собой в Афины, но на острове Наксос, когда она спала, покинул ее. Бог виноделия Бахус нашел прекрасную девушку, сделал ее своей супругой и жрицей. По античной традиции Ариадну обычно изображали спящей, позже этот сюжет стал одним из популярнейших в искусстве классицизма. Именно такой дочь критского царя Миноса представлена на барельефе Козловского. Доподлинно неизвестно, но, возможно, этот терракотовый барельеф является одной из тех работ, за которые скульптор получил во Франции звание почетного академика — это предстоит выяснить специалистам Государственной Третьяковской галереи.

Федор Яковлевич Алексеев (1753–1755). Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости 1794. Холст, масло. 70x108

Крупнейшего представителя пейзажной живописи начала XIX века Ф. Я. Алексеева называли «русским Каналетто» в честь итальянского художника, мастера городского пейзажа XVII века.

«Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости» — одна из самых известных работ живописца. Панорама Дворцовой набережной Санкт-Петербурга величественна и монументальна. Над закованной в гранит Невой возвышаются здания, отражаясь в зеркальной глади воды, над скользящей по реке лодкой — высокое небо.

На переднем плане слева — стена Петропавловской крепости, на дальнем плане справа, на берегу Невы, — Мраморный дворец со служебным корпусом. Левее от него — дом князей Барятинских и дворец контр-адмирала X. де Рибаса, затем Летний сад, узнаваемый своей кованой оградой.

Поэт К. Н. Батюшков с восторгом отзывался об этом пейзаже: «Взгляните теперь на набережную, на сии огромные дворцы один другого величественнее! На сии домы один другого красивее! Как величественна и красива эта часть города!»

Обращаясь к конкретному городскому мотиву, Алексеев создал на холсте идеальный гармонический мир. Вода, воздух и архитектура сливаются в единое неразрывное целое. Неслучайно современники художника неизменно отмечали «гармонию и прозрачность, кои составляют главное достоинство его кисти».

За работу «Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости» Алексеев получил звание академика.

Владимир Лукич Боровиковский (1757–1825). Портрет М. И. Лопухиной 1797. Холст, масло. 53,5x72

Портретам Боровиковского присущи черты сентиментализма, сочетание декоративной тонкости и изящества ритма, правдивая передача характера модели. «Портрет М. И. Лопухиной» является заказом ее мужа, егермейстера и действительного камергера при дворе С. А. Лопухина.

Эта картина — признанный шедевр Боровиковского — представляет абсолютное воплощение эстетических идей сентиментализма. Образ Марии Лопухиной пленяет нежной меланхоличностью, необыкновенной мягкостью черт лица и внутренней гармонией, которая ощущается во всех художественных и живописных элементах картины: в позе героини, повороте очаровательной головки, выражении лица. Гармоничны и мелодичны все линии, привлекают внимание детали. На полотне также изображены цветы — сорванные и уже слегка поникшие на стебле розы. Что это, зарисовка природы или здесь заключен некий смысл. Символическое значение цветов было хорошо известно: красота их цветения завораживает, но очень скоро блекнет. Такова и красота женщины.

Однако художника особенно привлекают нюансы в состоянии модели, ее ускользающая красота, глубокая грусть души, которые он передает благодаря почти незаметным элементам символики и тонкому колористическому решению портрета.

Искусство первой половины XIX века

Василий Андреевич Тропинин. «Кружевница». 1823 Орест Адамович Кипренский (1782–1836). Портрет графини Е. П. Растопчиной 1809. Холст, масло. 61x77

Женские образы, созданные признанным мастером портрета О. А. Кипренским, — бесценная страница в истории русского искусства. Каждый из портретов живописца покоряет удивительным проникновением в глубины души, неповторимым своеобразием облика, тончайшим мастерством исполнения.

В 1809 Кипренский написал два парных портрета: графа Ф. В. Ростопчина и его супруги. Эти работы отличаются по масштабу.

Екатерина Петровна Ростопчина (урожденная Протасова) по характеру и поведению сильно отличалась от мужа. Она сторонилась светской жизни, одевалась подчеркнуто скромно. Такой она и предстала на портрете Кипренского: закрытое темное платье, скорее подходящее прислуге, нежели барыне, чепец из тонких кружев. Ничто в одеянии женщины не может поразить зрителя, не прельщает она и красотой, однако есть в ее облике что-то притягательное. Этот одухотворенный взгляд, мечтательный и слегка беспокойный, создает особое чувство дуновения жизни.

Орест Адамович Кипренский (1782–1836). Портрет графа Ф. В. Ростопчина 1809. Холст, масло. 61,3x75,8

Граф Федор Васильевич Ростопчин был покровителем Кипренского. В 1812 он стал генерал-губернатором и главнокомандующим Москвы. После того как русские войска оставили город, в Москве вспыхнул пожар, в котором и французы, и многие русские винили Ростопчина, хотя сам он в поджоге не признавался. Когда же французы ушли из разоренного города, граф приложил много усилий к его восстановлению, однако москвичи уже были настроены против него. Это вынудило графа в 1814 покинуть Россию.

Кипренский изобразил Ростопчина в традициях камерного портрета XVIII века. Он представляет зрителю не внешний антураж модели, а богатство его внутреннего мира. Ничто не указывает на высокое социальное положение графа. Перед нами светский человек благородной наружности, погруженный в свои мысли (в 1800-е, в период создания портрета, граф Ростопчин занимался литературной деятельностью). Портрет строг, не изобилует деталями. Главный акцент в нем ставится на лицо героя — открытое, спокойное, обнаруживающее природный ум и рассудительность.