Только когда мы вдвоем - Хлоя Лиезе

недостаточно, чтобы быть услышанной, — Мак пожимает плечами, встаёт и берёт в руки кипу бумаг и ноутбук. Он смотрит на наручные часы, затем на меня. — В любом случае, твой успех — это не моя ответственность. Я дал тебе решение проблемы. Я не буду вести тебя за ручку к успешной сдаче экзамена. Разберись сама. Поговори с ним. Ты один раз шепнула, а потом сразу сдалась и начала сверлить его убийственным взглядом.

Я выпучиваю глаза.

— У вас там видеонаблюдение, что ли?

Та чёртова усмешка превращается в широкую улыбку.

— Нет, просто глаза на затылке. У какого профессора их нет? Пошли, Саттер. Пора на лекцию.

* * *

На сей раз не я одна опаздываю. МакКормак быстро шагает передо мной, с хлопком бросает кипу бумаг на стол, подключает ноутбук к проектору и немедленно начинает лекцию. Аудитория снова забита битком, и снова единственное свободное место — рядом с высоким засранцем, Райдером, Хранителем Конспектов.

В прошлый раз я была слишком зла, чтобы толком отметить его внешность, но в ретроспективе понимаю, что он одет практически в то же самое, своего рода униформа: потрепанная тёмно-синяя бейсболка, очередная мягкая с виду фланелевая рубашка, свободно свисающая на его торсе, и выцветшие джинсы. Его длинные ноги вытягиваются из-под его места, глаза опущены и просматривают конспект сегодняшней лекции. И снова он полностью игнорирует меня. Я опускаюсь на сиденье, фыркая и гневно открывая свою тетрадку.

Хотя бы в этот раз я смогу прослушать лекцию от и до. Уж точно не благодаря ему.

Пока МакКормак читает лекцию, меня затягивает тема, поскольку, как я едва не сказала ему, мне правда нравится изучать управление бизнесом. Моя концентрация непоколебима. Я быстро строчу конспект. Я даже поднимаю руку и задаю Маку вопрос, который заслуживает мне удивлённую и одобрительную улыбку. Я возвращаюсь на нужный путь. Мне всё равно надо выяснить, как достать конспекты по пропущенной части курса, но сегодня Уилла Роуз Саттер блистает…

Мою руку пихают, и ладонь с ручкой отлетает по диагонали, оставляя чёрный росчерк по всему листу конспекта. Я резко поворачиваюсь вправо, встречаясь взглядом с Райдером. Его глаза такие же раздражающе и ошеломительно зелёные, как и в прошлый раз, и снова они широко раскрыты, будто я удивила его самим фактом своего существования.

Я смотрю на страницу, затем обратно на него.

— Это что было, чёрт возьми? — шиплю я.

Его рот приоткрывается, и на мгновение это странным образом отвлекает меня. С опешившим лицом, взъерошенными волосами, косматой бородой, в сине-зелёной клетчатой фланелевой рубашке, он выглядит как лесоруб, которого прервали на середине замаха топором. Мой взгляд опускается ниже от его глаз, изучая лицо. Столько всего скрывается за этой светлой щетиной. Скулы, губы, линия подбородка.

Как он выглядит под всем этим?

Выдернув себя из странных мыслей, я снова встречаюсь с ним взглядом и выжидающе округляю глаза. Я жду извинения, объяснения, чего угодно, что объяснило бы, почему он только что заехал локтем по моей руке и испортил мой конспект.

Но ничего не следует. Он закрывает рот, прищуривается и резко поворачивается вперед, сосредотачиваясь на доске. Мак выключает проектор, вызвав коллективный стон у трети аудитории, которая писала недостаточно быстро. Это включает и меня, потому что засранец-лесоруб в последние несколько минут отвлёк меня от чтения и переписывания.

— Помните, — говорит Мак аудитории, — структура этого курса такова, что первые шесть недель отведены зазубриванию основ бизнес-математики. Я учу вас теории и вдалбливаю её в ваши головы. Я понимаю, что сейчас вы наверняка ошеломлены объёмом материала.

За коллективным вздохом следует волна шепотков и приглушённых голосов, говорящая о том, что МакКормак, может, и грозный педагог, но он хотя бы понимает свою аудиторию.

— Сейчас мы подошли к тому моменту курса, где вам назначат партнёра до конца семестра. Это делается по двум причинам. Первая — это численность студентов на курсе, — говорит Мак. — В отличие от многих педагогов, я не сваливаю вас на ассистентов. Я работаю с вами весь семестр и лично провожу консультации, но в обмен я вдвое сокращаю количество письменных работ для оценки, поскольку разбиваю вас на пары. Вторая причина — это то, что любой желающий построить карьеру в бизнесе должен развить навыки работы в команде, ведения переговоров и достижения компромиссов. Знание цифр и экономической теории бесполезно, если вы не умеете общаться со своими коллегами по команде, слушать их идеи и синтезировать инсайты для успешного практического применения.

— Основной фокус вашей командной работы сосредоточен на финальном проекте и тестировании, но и промежуточные экзамены уже на носу. Я предлагаю вам поскорее познакомиться со своим напарником и поддерживать учебный прогресс друг друга. Занимайтесь вместе, опрашивайте друг друга по тестовым вопросам. Познакомьтесь. Мы ещё не перевалили за половину семестра, но как только вас разобьют на пары, начинайте работать над концепцией своего проекта. Ваш финальный проект и экзамен составляют половину вашей оценки, так что те из вас, у кого сейчас проблемы… — его взгляд пробегается по комнате, и он выразительно поднимает брови, глядя на меня. — Предлагаю вам воспринять это всерьёз. Это может сыграть решающую роль в вашей оценке.

Эхо коллективных стонов разносится по аудитории. Мак усмехается, держа руки в карманах.

— На следующей лекции поделим вас на пары. Хорошего всем дня!

Я не успеваю даже надеть колпачок на ручку, а Райдер уже соскакивает со своего места. Закинув сумку за плечо, он вылетает из помещения, лавируя и проталкиваясь через медленно выходящую толпу.

Я медленно поворачиваясь, пораженная степенью мудачества этого типа. Ну то есть, чтобы быть таким мудаком, надо постараться.

— Но он вроде как хорошенький мудак, — говорит чей-то голос.

Я подпрыгиваю и поворачиваюсь налево.

— Прости. Не осознавала, что размышляю вслух.

Она пожимает плечами и улыбается.

— Ничего страшного. Я поняла. Я Эмили.

— Уилла, — встав, я закрываю тетрадь и заталкиваю в сумку.

Её улыбка делается шире.

— О, мне нравится это имя. Как писательница Уилла Кэсер?

Я киваю, когда боль сжимает мою грудь, и я думаю о маме.

— Ага.

Мне стоит спросить у Эмили, хорошо ли она пишет конспекты, и нельзя ли попросить у неё копии. Но снова мой страх просить кого-то о чём-то (или хуже того, получить отказ) лишает меня дара речи.

— Ну, хорошего дня! — бодро говорит она.

У меня куча домашней работы, тренировка в рамках подготовки к матчу против одного из самых серьёзных соперников, и я направляюсь в больницу, чтобы узнать результаты последней биопсии моей мамы. Я вовсе не ожидаю, что день будет