Диагноз - Александра Захарченко

о моей болезни. Сочувствовать он не станет, ему должна понравиться мысль, что он скрашивает последние дни той, кого в обозримом будущем не станет. Сергей тот еще козел, сволочь и очень много циник, наверное, это меня в нем и привлекло. Хотя вру, привлекло меня его тело. Сергей выглядит, как парень с обложки, как сын богатого папы, как тот, кто влюблен в собственное отражение в зеркале. Порочная красота. Я всегда знала, что девочкам свойственно влюбляться в мудаков, мне просто нравился этот эгоистичный придурок и ни о каких отношениях между нами и речи идти не могло. Мы просто иногда проводили вместе время, и все.

Сергей, словно почувствовав что-то, заявился следующим же вечером, когда я, вернувшись домой с магазина, едва успела смыть с себя весь негатив поглощённой бытовухой толпы. Обмотавшись белым полотенцем, я вышла из ванной комнату и направилась к входной двери, где надрывался дверной звонок. У нас нет какой-то договоренности или четкого расписания, он может появиться неожиданно и в любой момент, даже элементарно не набрав мой номер и в этом было что-то такое… В этом была какая-то своя прелесть, поэтому я несмотря на то, что люблю, когда все идет по плану, никогда не возмущалась по этому поводу.

У меня нет глазка на двери, но я знаю, что это он, хотя бы потому что ко мне больше никто не захаживает. Ни родственники (слава тебе, Господи), ни несуществующие друзья. Отпираю дверь, и она тут же сама открывается, являя моему взору вышеупомянутого мужчину. Как всегда, великолепен и обаятелен. Он шумно вваливается в мою маленькую прихожую, и я улавливаю запах его одеколона, терпкий, но вкусный. У него никогда слово с делом не расходится, поэтому закрыв за собой дверь и оценив мой не совсем одетый вид, он широко улыбается и тут же распустив руки, уже забирается под мягкое махровое полотенце. Он вообще предпочитает много не говорить, а сразу переходить к цели своего визита, хотя если выпьет, то его просто не заткнешь. Забавное наблюдение.

Словно что-то ощутив, он отрывается, странно вглядываясь в полумраке коридора в мои глаза, когда я не собираюсь в благоговейном трепете отдаваться ему вотпрямщас:

— Все нормально? — аккуратно интересуется, не зная, чего ожидать от моего молчаливого поведения, а я кусаю щеку и гадаю, стоит ли говорить ему сейчас, или пусть лучше соседи сообщат, когда после моей смерти он в очередной раз нагрянет в гости без предупреждения, — Случилось чего?

Наверное, все-таки стоило сказать, так будет, по крайней мере, честно. Как люди вообще кому-то сообщают о таком? О своей приближающейся кончине. Заплакать что ли? Да как-то не хочется. Сухо проинформировать и заранее пригласить на похороны?

Вздыхаю и поправив сползающий край полотенца, шлепаю босыми ногами в сторону единственной жилой комнаты в квартире, где достаю из стола с компьютером малость измятый снимок, который столько раз уже в руки брала, что удивительно как это он еще не облез.

— Вот, — протягиваю мужчине снимок, круто развернувшись на пятках и конечно же он тут, потопал следом, торопливо скинув обувь у двери.

— И что это за хрень? — Сергей с любопытством вгляделся в снимок, выхватив его из моих некрепких пальцев и развернул как положено.

— Мой мозг, — равнодушно пожимаю плечами и складываю руки за спиной, переминаясь с ноги на ногу в ожидании, что вот он сейчас все поймет и я пойму, что не ошиблась на его счет.

— Хм, а вот эта штука очень похожа на… — подозрительно всматривается в снимок и касается указательным пальцем светлого пятна.

— А это опухоль, — любезно подсказываю и добавляю следом, — А ещё я умру месяца через два — три, как повезет.

— Вот как, — после минутного молчания выдает Сергей, никак не поменявшись в лице, — Так у нас что-нибудь сегодня будет, или мне завтра зайти?

Я невольно улыбнулась — он вел себя именно так, как я ожидала. Разве не прелесть? К чему эти сочувствующие взгляды, сожаления и скорбное молчание, когда последние дни своей жизни можно провести… Забыв о том, что малость умираешь?

— А ты все ещё хочешь? — довольно хмыкаю, отобрав у него уже ненужный снимок и кидаю его поверх документов на столе, едва не уронив накрененную стопку, а впрочем, все равно, упадет она или нет.

— Теперь даже больше, — улыбается в ответ и на талии вновь оказываются руки, — Исключительно из благородных намерений — тебе надо бы напоследок как следует на…, — зажимаю рукой его рот, не позволив в моем присутствии так грязно выражаться.

— Пошляк, — беззлобно фыркаю и отнимаю руку и его губы тут же растягиваются в довольной усмешке.

— Я, наверное, даже на ночь останусь, — доверительно сообщает и немного подумав, выдает, — У тебя есть какие-нибудь дикие фантазии? — деловито интересуется и мне становится смешно.

— Ты выпил? — прозорливо интересуюсь, обвивая крепкую шею руками и борясь с желанием повиснуть на нем и пусть делает, что хочет.

— С чего ты взяла? — так же прозорливо глядит в ответ и послушно подхватывает над полом, направляется к кровати.

— Много болтаешь, — охотно поясняю и устраиваюсь на спине, когда скидывает на мягкую поверхность и отталкиваю подушки, они не понадобятся еще долго.

— Просто моя лучшая любовница сказала мне, что скоро умрет, — заявляет на полном серьезе и я вновь борюсь с желанием засмеяться, — Эта новость меня слегка удивила.

— Так уж и лучшая? — фыркаю в ответ, приподымаясь и позволяя вытянуть из-под спины уже это надоевшее полотенце, — Лесть.

— Не скажи, — не соглашается, уже привычно гремя металлической застежкой ремня, — Я с тобой добровольно и регулярно, это показатель. — со знанием дела рассуждает и вдруг посмотрев на меня, недовольно выдает, — Ты будешь меня раздевать или как?

Глава 1

Зловредное солнце светило мне прямо в глаза, не позволяя вдоволь насладиться ленивым выходным утром. Чтобы встать и закрыть шторы нужно было приложить силы, а их у меня не было.

Необычно было ощущать в такое время рядом теплое удобное тельце, на которое очень удобно укладывать голову. Да и вообще… Уютно спать, зная, что не одна в квартире. Сразу вспомнилось, каково это было на первых парах жить одной. Я тогда еще совсем зеленая была, боялась любого шороха, а ночью от каждого скрипа подрывалась.

Мы лежали так уже с полчаса, перебрасываясь односложными фразами, постепенно просыпаясь. Где-то за окном в самом разгаре было воскресенье, до нас доносился шум дорог — чего не спится людям, в будни не набегались что ли?

— Ну, — довольно протянул мужчина, а я