Поймать чайлдфри - Екатерина Сергеевна Рагозина

цикла, буквы сверху – обозначения месяцев года, буквы «д» и «м» в поле таблицы – это, как ты, наверное, догадался – «девочка» и «мальчик». В общем, если верить ей, то уже в эту пятницу я смогу зачать девочку.

– Мы сможем, – уточнил Олег каким-то странно глухим голосом.

Я покраснела. Он должен быть на меня очень зол и, наверное, едва сдерживается, чтобы не грубить.

– Только в пятницу? – продолжал Олег. – Я думал, мы попробуем уже сегодня, все дела на вечер отменил.

Шутит или язвит?

– Нет, посмотри на таблицу. Если ей верить, то сегодня у меня вероятность беременности вообще отсутствует.

– Жаль.

Меня снова бросило в жар. Да шутишь ты или нет, демон!? Впрочем, кажется, он даже улыбается.

– А что это за пометки и стрелочки? – он указал мне на одну из клеток, особенно густо испещренную синей ручкой.

– Особенности мужчины нужно тоже учитывать при зачатии. Я назвала врачу твой возраст и группу крови, и она исключила некоторые дни.

– Некоторые? По-моему, тут большинство клеток перечеркнуто.

– Да, шансов не так уж и много. Май уже не считаем, он на исходе, в июне будет только одна попытка, еще две – в июле и еще одна – в августе.

– Хм… ладно, – Олег зажег сигарету с третьего раза.

Наступила минута молчания, во время которой было слышно, как в соседнем помещении Варвара Павловна щелкает кнопкой мыши. Олег взглянул на меня странно и, кажется, немного устало.

– Хорошо, Лиза, я все понял. Будь по-твоему. Но ты ненормальная.

Я молча бросилась к нему на шею, свалив по пути несколько пухлых папок со стола.

– Спасибо, родной! – у меня даже голос задрожал от подступающих слез. – Отнести таблицу Варваре Павловне?

Варвара Павловна, сама того не желая, ведала, в том числе и амурными делами Олега, в частности, составляя еженедельное расписание босса, включала туда и встречи с двумя его любовницами. Каждый раз при этом она, негодуя и обижаясь, повторяла ему упрек в ветрености и напоминала, что пора жениться.

– Нет, нет, ты что! – занервничал он. – Дай сюда свою таблицу. Ни слова Варваре Павловне. Так как насчет сегодняшнего вечера?

– Не поняла.

– Я же сказал, что все отменил на сегодня.

Не шутил значит.

– Ну, не знаю, давай возьмем Ваньку и к твоей маме на Васильевский съездим. Я у нее уже давно не была.

      Олег пристально посмотрел на меня.

– Слушай, меня до сих пор не покидает ощущение дикого розыгрыша. Ты серьезно? Значит в пятницу мы с тобой займемся жарким сексом, чтоб зачать тебе дочку, а сегодня не будем предаваться любви, потому что этого нет в твоей таблице, и поедем к маме?

Я снова покраснела до корней волос.

– Ну… да.

Олег безнадежно махнул в мою сторону рукой и закрыл глаза.

– Черт, это Кафка какой-то. Иди. Я позвоню около шести.

Окончательно пристыженная, но решившая твердо стоять на своем, я юркнула обратно в приемную и, уже поправляя волосы у зеркала, услышала, как Олег пригласил к себе Варвару Павловну. «Наверное, уже оправился от шока и снова занялся делами, – с легкой тоской подумала я. – Все-таки свой футляр он любит больше, чем меня».

Глава 4.

– Ванечка, здравствуй, здравствуй, мой сладкий мальчик! С твоей мамой я даже и здороваться не буду, она меня обидела: так долго тебя не возила, что я начала забывать, как ты выглядишь. Садись, мой свет, дай на тебя насмотреться.

Мама Олега, Татьяна Николаевна – это действующий вулкан, который извергается примерно по 80 раз в сутки. Я нежно люблю эту женщину и надеюсь в ее возрасте сохранить такое же присутствие духа и любовь ко всему окружающему.

Она с видимым удовольствием и вниманием слушала бесконечную ванькину трескотню о последних днях в детском саду, о том, что он подружился с «девочкой с сияющими локонами» и «похоже, что это любовь на всю вечность».

– Ну, а у вас что? – обратилась она к нам, когда словесный фонтан сына иссяк. – Сделали ли вы что-нибудь столь же потрясающее?

Мы смущенно покряхтели и начали рассказывать о своих деловых и творческих успехах, но не прошло и минуты, как она прервала нас повелительным жестом.

– Какая скука! Не продолжайте! Ваня, лучше ты расскажи мне о своей маме, у тебя интересней получится.

Ваня с готовностью затараторил.

– Мама в последнее время ведет себя очень странно, как сомламбула. Вчера вот не успела отвести меня в детсад, как вижу – уже идет забирать. Так и забрала, прямо с прогулки.

– А ты что? Узнал, в чем дело?

– Нет, она ничего не сказала, только я видел, что она весь день была грустная и веселилась со мной через силу. А сегодня все наоборот. Пришла меня забирать – и счастливая, как будто ее в мед окунули. Смеялась как сумшашедшая.

Я смутилась.

– Ванечка, неужели, это так глупо выглядит со стороны?

– Нет, это я глупо рассказываю, а выглядит странно.

– Ну, так что же, – с любопытством теребила его за рукав Татьяна Николаевна. – Из-за чего это она такая? Не проговорилась?

– А как же! Проговорилась, конечно, она же не умеет хранить конфенциальность. Оба раза говорила, что была у дяди Олега.

– Что они, сначала поссорились, потом помирились?

– Да нет вроде, просто болтали. Но о чем – я не знаю.

– И это не твое дело, мама, – подал голос Олег, впрочем, совсем не грубо.

– Так, так, так, – начала размышлять Татьяна Николаевна, не обращая внимания на слова сына. – Значит у мамы и дяди Олега появилась какая-то тайна, которую они ни тебе, ни мне не хотят раскрывать. Очень интересно.

– Мне тоже, – важно кивнул Ванька. – Но секретики надо хранить.

– Верно, дружок! С другой стороны, если секретик спрятан плохо, значит не такой уж он и важный, согласен со мной?

– Пожалуй, да, – после размышлений ответил Ванька. – А Вы думаете, он плохо спрятан?

– Твоя мама ничегошеньки прятать не умеет, тем более от тебя, уж я-то ее знаю. О чем вы с ней говорили накануне того дня, когда она была грустная? Можешь вспомнить?

– Да обо всем! Сначала она мне читала «Каштанку», потом я ей читал свое стихотворение. Я его прямо во время тихого часа сочинил. Еще мы звонили бабушке в Ивангород, и та ругала маму, что она никак не может выйти замуж. Мама на нее очень обиделась и даже бросила трубку. Сложные у них отношения. Потом мы просто так поговорили обо всем, и она спросила меня, хочу ли я еще, чтобы у меня была сестра. Я уже давно сестру прошу, но она