ICO: Замок в тумане - Миюки Миябэ

до сих пор звучали в его ушах.

Ико с детства знал, что ему предстоит стать Жертвой. Его растили именно для этой цели, и ни для какой другой.

Повседневная жизнь Ико ничем не отличалась от жизни любого другого ребенка в деревне. Когда он плохо себя вел, его ругали, а когда хорошо — хвалили. Он ухаживал за полем и животными. Он научился читать и писать, плавал в реке и лазил по деревьям. Дни проходили быстро, и по ночам он крепко спал. Пока его рога не высунулись из-под волос, Ико часто забывал, что они вообще есть.

И все же он знал, что он — Жертва, что он отличается от других детей. Старейшина говорил ему об этом часто, почти каждый день. Однако то, что он увидел за Запретными горами, подействовало на Ико сильнее любых слов. Он с болью осознал всю тяжесть своего бремени. Ико поднял руку и рассеянно провел пальцем по кончику одного из своих рогов. Вот доказательство того, что именно он был избран для предотвращения беды, для спасения своего народа.

Как я мог убежать от этого?

По дороге домой с гор решимость Ико стала твердой, как сталь. Если раньше его долг Жертвы был лишь чем-то смутным, ролью в далекой пьесе, то теперь он приобрел четкие и ясные очертания. Он не замечал слез, которые проливал старец, торопя лошадь по дороге. Когда они вернулись в деревню, Ико без вопросов перебрался в пещеру.

"Я нашел его!" крикнул Тото из окна, выведя Ико из задумчивости.

"Что? Что такое?"

"Я иду с тобой, Ико. Я иду в замок!"

Ико вскочил и встал у стены прямо под окном. "Никуда ты не пойдешь! Если священник узнает, тебя запрут в тюрьме. Возможно, и всю твою семью тоже. Ты действительно хочешь, чтобы это случилось?"

Тото вздохнул. "С чего бы им это делать? Кто сказал, что я не могу увидеть замок? Если только Жертве разрешено идти, то как же священник? Его, что, тоже бросят в тюрьму?"

"Ты говоришь какую-то чушь".

"Почему я вообще беспокоюсь?" ворчал Тото. "Ты сам не свой".

Ико покачал головой. Он посмотрел на лицо друга, красное от гнева, и вдруг почувствовал, как напряжение покидает его плечи, и громко рассмеялся.

Тото — хороший человек. Хороший друг. И я никогда больше не смогу его увидеть, когда уеду.

Эта мысль заставила его почувствовать себя более одиноким, чем любая другая.

Хороший друг… Именно поэтому я должен отправиться в замок.

"Тото, — сказал он после минутного молчания, — я знаю, что произойдет, если замок разгневается. Но я не могу тебе сказать. Я не могу пойти против обычая. Это все равно что говорить, что нельзя купаться в море во время западного ветра, или ехать в горы, не подковав копыта лошади. Таковы правила, и тебе придется дождаться своей церемонии, чтобы узнать, почему". Голос Ико был спокойным и ровным. "Правда, когда Жертва отправляется в замок, опасность исчезает. И ты знаешь, что я не умру, верно?"

"Конечно, но ты никогда не вернешься. Какая разница?"

"Для меня это большая разница!" с ухмылкой сказал Ико. "Старейшина сказал мне, что после того, как жертва попадает в Замок в тумане, то становится частью замка — живет вечно".

Ико не лгал. Старейшина действительно сказал ему это. Поначалу он удивился, когда узнал, что стать Жертвой вовсе не означает пойти на смерть.

"Значит, ты будешь жить вечно?" Тото приподнял бровь. "Ты просто будешь жить в замке? И все?"

"В общем-то, да".

Разговор быстро переходил в ту область, где Ико уже не был уверен в своей правоте. На самом деле он не знал, что будет делать, когда прибудет в замок. Он подозревал, что старейшина тоже не знает.

Как бы то ни было, с того момента, как он услышал, что не умрет, его любопытство к Замку в тумане только возросло. Что там может произойти? Что значит «стать частью замка»?

Тото не верил во все это. "Откуда старейшине знать, что с тобой случится? Он же никогда не был Жертвой".

"Ему сказали жрецы".

"Значит, жрецы знают, что с тобой случится?"

"Конечно. Они ведь большие ученые в столице", — объяснил Ико, стараясь говорить увереннее. "Но, Тото, ты должен пообещать мне, что, когда священник придет в деревню, ты не будешь задавать ему всевозможные вопросы. Я не просто хотел тебя напугать — они действительно запрут тебя. И я не хочу, чтобы это случилось из-за меня. Если ты попытаешься что-то сделать, когда они придут за мной, они могут наказать всю деревню".

"Ладно", — наконец сказал Тото, но по его выражению лица было понятно, что он не в восторге от этого соглашения.

"Хорошо", — сказал Ико. "Я рад". И он говорил серьезно. Он вздохнул с облегчением.

"Ну, я все равно не сдамся!", — воскликнул Тото. "Вот увидишь!" Он исчез в маленьком окне.

"Что ты имеешь в виду?" крикнул ему вслед Ико.

"Я должен все знать!" — отстраненно ответил его друг.

"Это не игра! Это очень серьезно! Серьезно! Ты слышишь меня, Тото?"

"Я прекрасно тебя слышу. Не волнуйся из-за этого, ладно? Увидимся".

И с этими словами Тото ушел.

Некоторое время Ико стоял и смотрел в пустоту в том месте, где было лицо его друга.

3

Онэ подумала, что из-за слез ей трудно разглядеть нить на ткацком станке, но вскоре поняла свою ошибку. Солнце садилось. В углах ткацкой комнаты сгустилась тьма, и, подняв голову, она не увидела стропила над головой.

Онэ соскользнула с ткацкой скамьи, перешла на другую сторону станка и осмотрела ткань. За полдня она успела выткать только полотно длиной в палец. Узор был настолько запутанным, что она с трудом могла его разобрать.

В ткацкой комнате не было света из-за опасности пожара, и она не смогла бы продолжить работу сегодня. Она прижала пальцы к вискам и почувствовала, что у нее болит голова. На самом деле она не чувствовала усталости. Возможно, все дело в моих слезах. Онэ вздохнула. Я не хочу заниматься этой работой. Я растила его не для этого…

Вот тут ты ошибаешься, — отругал ее муж, старейшина. Жена старейшины не может нарушать обычаи. Ты можешь жалеть Ико, но мальчик уже готов. Из-за твоей неспособности отпустить его, из-за твоих слез, он страдает.

Она поинтересовалась, как поживает Ико. Прошло уже десять дней с тех пор, как он вошел в пещеру. Всем женщинам, даже ей, было запрещено приближаться к этому