Бог из машины - Мария Мясникова

Через час — полдевятого. Мне надо домой.

Профессор пришел спустя некоторое время, когда мы уже почти увязли в гнетущей и беспощадной тишине. Он позвонил в дверной звонок, заставив вздрогнуть всех троих, и принес с собой запах мороза.

— Это кто? — недовольно переспрашивает Макс, смерив профессора презрительным взглядом. Вся я его поза просто вопияла о пренебрежении, выступая наглядным примером пресловутого языка тела.

— А вы не хамите, не хамите, молодой человек, — проф, не разуваясь, присаживается на корточки и рассматривает покойника.

Я торопливо, запинаясь, пересказываю нашу хоррор-стори профу, попутно удивляясь, как много смогла запомнить в момент стресса. Мент давно перешел на одну водку без успокоительного, бодро притащенную из кухни, но родимая его не брала — абсолютно трезвые глаза взирали на мир с видом несправедливо обиженного.

Профессор слушает с внимательным видом, чему-то кивает, убирает волосы с уха оборотня — оно по-прежнему заостренное и волосатое, заглядывает в зрачки — с вертикальным зрачком, хмурится.

— Заметила, моя дорогая? — почти склонившись над оборотнем, чуть ли не принюхиваясь, довольно потирает ладошки профессор.

— Что именно? — сегодня я много чего заметила.

— А пули-то не серебренные, — обращается уже к лейтенанту историк.

— Ясен пень, откуда они у меня? — изумляется мой герой.

— Но оборотней-то убивают серебряными, — резонно возражает проф. Думаю о том, что, наверное, это очередной красивый миф. Или волкодлак — фальшивый.

— Это кто сказал? — ехидно осклабился Макс. Ему хочется устроить скандал, выместить на ком-то испуг, восстановить самооценку. Понимаю, но если он продолжит обижать старика — дам ему в нос.

— Специалисты, мальчик, специалисты, — вздыхает привыкший к выкрутасам молодежи старик. Студенты изрядно его закалили, надо сказать.

— Ну, да, тоже мне специалисты. Небось, никогда живого оборотня не видели, — хорохорится парень. Эпичное «сперва добейся» в его интерпретации звучит как «сперва увидьте».

— Умолкни, — не выдерживаю.

— Так, хватит. Если можете помочь — помогайте, или — выметайтесь прочь, — судя по его виду, Игорю все смертельно надоело. Но отмахнуться и сказать, мол, твои проблемы — язык не поворачивается.

— Не надо нервничать, молодой человек, — для профа все моложе сорока пяти — молодые люди, дети неразумные и дурные, — мне нужен черный петух.

— Чеегоо? — у хозяина квартиры глаза на лоб лезут. Макс зло хихикает.

Если из профа и получится колдун, то весьма зловредный.

— Профессор, придется обойтись без петуха, — беру на себя роль третейского судьи. И добавляю, что хомячки и прочие домашние животные также не вариант.

— Да? — огорчается он. — Тогда мне нужна соль, кровь и мел, хотя бы.

Мела мы не находим, магазины закрыты, зато есть банка темно-синей краски. Кровь приходится использовать собственную, потому что то, что натекло с мертвеца, мы заблаговременно вытерли. Макс режет охотничьим ножом Игоря предплечье, красная жидкость стекает в банку, передает оружие менту. Меня, как единственную девушку, и профа, как пожилого человека, от почетной обязанности донора освобождают.

— Что мы творим? — шепотом интересуется почему-то именно у меня Макс. Пожимаю плечами, знала бы — сказала.

Но профу я доверяю: в конце концов, там, где произошло два чуда, есть место и третьему. А если не получится, всегда можно растворить труп в ванне, или расчленить да вывести за город.

У нас есть примерно пол-литра крови, упаковка соли и банка краски. Мы сошли с ума. Мы собирались совершить чудо.

Профессор старательно и аккуратно, в два слоя, вычерчивает синим гексограмму. Я обвожу гексограмму кругом из соли. На этом мое участие заканчивается. И я превращаюсь в третьего зрителя. Посреди геометрических фигур лежит мертвый нечеловек.

Проф обхватывает себя за плечи, начинает трястись и петь нараспев корявые четкие фразы на неизвестном древнем языке. Не латынь, ее я узнаю.

Поет он отвратительно, так, что режет слух, более фальшивого пения еще никогда не слышала. Соль вспыхивает, труп начинает медленно подниматься.

Сжимаю кулаки так, что любовно отращенные ногти впиваются в кожу.

Зомби стоит, тупо вытаращившись куда-то в стену между Максом и Игорем Аркадьевичем.

— А з-зачем нужна кровь? — не выдерживает Макс.

Глядя на то, как профессор подманивает, как голодного щенка, банкой с кровью зомбяка, Макс тут же сообщил, что передумал и ничего не хочет знать.

— Что-то этрусское? — потрогав кончиком кроссовка синюю линию, уточняю я.

— Что? — проф занят более важным делом, он поит зомби кровью.

От ярко-алого у меня кружится голова. Когда-то человек глотает жадно, торопливо, давится, теплые капли стекают по подбородку, падают на недавно вымытый пол.

Макс шумно сглатывает, Игорь Александрович крепче сжимает пистолет, вижу как по его виску стекает капелька пота. Мне опять смешно.

Напиться воскресший не успевает — кровь заканчивается быстрее.

— Нет, аккадское, — спохватывается старик, оторвавшись от столь увлекательного занятия.

— Вы что, сделали из оборотня вампира?! — в голосе Макса прозвучало куда больше уважения. Игорь зачем-то сотворил крестное знамение.

Вампир — это лучше чем труп, хочу сказать я, подведем к окну, а потом просто избавимся от пепла. Вместо разумных доводов меня душит неразумный смех.

— Ты нормально? — Игорь Анатольевич о моем здоровье еще не справлялся, поэтому решил наверстать упущенное.

— Конечно, Игорь Аркадьевич.

— Я — Анатольевич, — поправил мужчина.

— Да без разницы, — схамил Макс, — у нас тут вампирюга в доме, а вы о ерунде треплитесь.

— Да нет, это не вампир, а что-то вроде кадавра. Скажем так, гуль, — находит определение проф.

Я смотрю на время и осознаю, что видовая принадлежность покойника стремительно теряет актуальность.

— Значит так, я — домой. Потом расскажете мне, что сделали с трупаком, ладно, профессор? Всем — счастливо.

Проф понятливо кивает: все одно, после школы загляну, никуда не денусь.

— Эй, ты что, вот прямо так и свалишь?

— Пока, Макс, — натягивая чуть влажный пуховик, бегом выскакиваю за дверь.

На улице рассвет — запоздалый Хэллоуин завершился. Или — не совсем: по голубому небу радостно летит мигрирующая в теплые края гарпия.

Глава 2, в которой героиня укрепляет дружеские связи и знание бестиария

Домой спешу изо всех сил, периодически переходя на бег, и, конечно, приложенных усилий оказывается недостаточно — за порогом стоит испуганная и злая мама. За ее спиной укоризненно качает крашеной головой тетя Света, мамина коллега и, по совместительству, лучшая приятельница.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});