Бог из машины - Мария Мясникова

Проф, наконец, выдает крутую магию — но увы, крутая магия, она как оружие с массовым радиусом поражения — задевает и своих, и чужих. В общем, что-то вроде кармической справедливость — пусть никто не уйдет обиженным. В общем, у нас локальное землетрясения. Баллов эдак на 10–12.

Имела я такую справедливость!

Падаю на четвереньки. Конечно, неудачно, ведь одна рука и без того сломана. Наверное, ей недолго быть в одиночестве, ведь скоро к ней присоединится ее товарка… Главное, чтоб не шея.

Макс вопит как лишающийся последнего достояния кастрат, затем звук обрывается на высокой и трагической ноте.

Несколько волков падают в возникающую земную трещину, блочные дома рушатся — вроде кого-то придавило осколком.

— Твою ж мать, — пораженно выдыхает капитан. По-моему, он не особо счастлив.

В какой-то мере я его понимаю.

— Немедленно прекратите это! — командует он, и проф улыбается.

— Прекратить что? — шипит проф.

Старику в какой-то мере весело. В очень большой мере.

Кажется, капитан собирается совершить акт (без)причинного насилия, но застрелить виновника локального армагеддца у него закономерно не получается.

Все оружие вокруг раскаляется докрасна, начиная плавится. Макс с проклятьями избавляется от заныканного ножа. Никогда не понимала, зачем он его вообще носит?!

— Идите и не грешите, дети мои, — хохочет проф. Старая дубленка разрывается на части, и перед нашими глазами предстают кожистые крылья летучей мыши.

Длинные, почти обезьяньи руки с острыми когтями вспарывают живот ближайшего человека — опять забыла имя — и выдирают из грудной клетки сердце.

Потом проф взлетает.

Может, он решился перебраться в края потеплее?

Наши соперники решили, что пора дезертировать и позорно слили конфликт, отступив. Им-то было куда. Это мы застряли — сзади разрушенное здание пятиэтажки, спереди пропасть.

Землятресение закончилось — это хорошо.

Проф улетел. Как относиться к этому, пока не ясно.

Оставшиеся в живых товарищи как-то не слишком хорошо смотрят на нас с Максом. Надеюсь, нас не решат линчевать, за неимением других козлов отпущения.

— Эх, капитан, что ж вы такой холодный, как утренний борщ в моей тарелке, — да, кстати, смотреть на меня так агрессивно не надо. Я от этого нервничаю.

Увы, развязка оказывается не настолько трагичной и все заканчивается глупо и не вовремя. С другой стороны, до премии Дарвина нам было еще далеко. Всего-то на нас упали остатки дома.

Надо отметить, было больно.

Обидно.

Смешно.

Потом меня позвали. И я проснулась. А, может, проснулась не я.

Здесь, в никогде, холодно и нет ничего. Только шепот и одиночество.

— Дай мне удачи, о Лике…

— Пусть мне повезет…

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Хочется заткнуть уши или выколоть барабанные перепонки…

Хватит. Я не хочу.

Мне просто надо проснуться.

Только вот я не сплю.

Меня зовут Лике. Мне тысячи лет и почти семнадцать. Я родилась от земной женщины и из фантазий престарелого фрика. Я умерла в талой грязи и родилась заново. Я смотрелась с одной стороны зеркала, а оказалась — по другую.

Меня зовут Лике и я — богиня несуществующего пантеона.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});