Бог из машины - Мария Мясникова

Я вся в крови, куртка промокла насквозь, на моем лице кровавые разводы и капли слюны, стекающие из пасти агонизирующего оборотня. В человека он, увы, не превращается. А жаль, так у меня был бы шанс столкнуть с себя эту тушу.

Рука словно отнимается, немеет. Наверное, ее придется отрезать.

Немного обидно — в первый раз на охоте, и так получилось.

Как меня зовут?

Меня как-то зовут?

Кто-то зовет?

Мне кажется, я растворяюсь в темноте.

Человечьи крики и матерная ругань смешиваются с жутким, пробирающем до глубины воем. Мы, те, кто остались и те, кто были людьми продолжаем умирать в этой черной грязи.

— Вот идиотка малолетняя, — доносится до меня, и это самое цензурное из того, что я слышу.

Меня буквально выдергивают из-под мертвой туши, и ставят на ноги. Спасибо тебе, добрый человек с автоматом.

— Беги в ту сторону, к пятиэтажке, — бросают мне, — там наши собрались.

Да вижу уже, то место прикрывают. Там вроде все раненые и проф с его мертвечиной.

На кой я, дура, вообще сюда влезла? Что мне на базе спокойно не сиделось?

Конечно, я бегу, спотыкаясь, оббегая трупы, своих и чужих.

Как сейчас вообще различить, кто свой, а кто чужой?

У мертвецов знакомые лица и нет имен. Зачем вообще имена, не понимаю?

Я вся в крови, и по руке стекает кровь. Рукав порван. Внутри белеет кость. Нервный Макс опять интеллигентно блюет в сторонке.

Проф смотрит на меня осуждающе недовольно, морщит длинный нос, оглядывая мою висящую плетью руку.

— Мира, девочка моя, надо бы быть аккуратнее, — шипит проф, и мне кажется, что я вижу раздвоенный змеиный язык, исчезающий за острыми мелкими зубками.

Наши уже почти оттеснили оборотней, серебряные пули — это вещь.

Макса почти отпускает.

— Слав, ты к-как? — голос приятеля дрожит.

— Я норм, — почему-то рука совсем не болит. Шок?

Там, за стеной дождя опять кого-то загрызли и пристрелили.

Пусть нам повезет.

Из моего кармана на землю падает монетка. Медленно и беззвучно падает в грязь. Реверс — аверс. Удача-неудача.

Я так хочу, чтобы нам повезло.

Нам, конечно, не везет. Кровавая сцена пополняется еще действующими лицами. Уже другие зубастые тени падают сверху. Н-да, трудно было ожидать, что враг будет прыгать на вас с крыш пяти- и девятиэтажек. Трудно, но можно.

И какой… нехороший человек… сказал, что вампиры и оборотни враждуют?

Где-то среди танцующих со смертью фигур я вижу знакомую курку. Привет тебе, дорогая подруга.

Перевес, кажется, уже не на нашей стороне. Профессорские гули, конечно, сила, но их мало. Бойцов капитана также становится все меньше, и мы медленно отступаем.

— Твою ж…, - злится капитан. — какого черта вообще происходит?!

Я забыла, как зовут нашего командира. У него есть имя?

Нас становится все меньше и, видимо, уйти не получится, потому что твари загнали нас в тупик. Капитан пытается вызвать подмогу, но рация закономерно не работает.

Не повезло.

И, видимо, не только нам одним.

Раньше твари не работали в команде. По крайней мере, твари разных видов. Что будет с нами, если они, эти порождения чьего-то несомненно злого разума, объединятся?

— Кажется, у нас скоро будет переворот, — в школе нам в очередной раз соврали. На этот раз про то, что человек, типа, Царь природы. А может, наше царство заканчивается… Революция, чтоб ее.

Или Эволюция.

— И что это значит? — неприязненно косится капитан.

— Это же элементарно, Ватсон, — истерично смеюсь, не в силах прекратить, — они договорились.

— Что?! — загиб, который выдает капитан, восхитил бы любого самого продвинутого боцмана. Да даже я часть слов и не слышала — в капитане до этого часа был зарыт явный филологический талант.

— Мира права, — кивает проф, сурово поправляя пенсне, — если они разумны и договорятся, то нам осталось недолго.

Проблема только в одном. Кто такие они? Ведь они — это бывшие мы.

Я смотрю в стальное, равнодушное небо. Кажется, я вспомнила.

Меня зовут…

Глава 13, очень короткая, про трудности самоидентификации

Мы отступаем — хотя, казалось, куда, если впереди — тупик? Тупик и смерть… Разве бессмертные умирают?

Мы отступаем, в грязь валятся уже бездушные тела, падают сломанными куклами, и кровь кажется такой нереально яркой, как в мультике. Крики и ругань…

Я закрываю глаза и в ушах гремит музыка. Снова и снова. Не люблю крики.

Группа Би-2 в моем больном воображении почти в пророческом экстезе завывает: «и ждет отчаянных гостей чужая стая»… Смешно, потому что мне уже никак не разобраться, кто из нас те самые «волки», кто из нас теперь чужаки в этом мире, кто?

Автомат калашникова мне так и не дали, пистолет тоже. Вот жлобы — нас же все равно больше, чем оружия. Интересно, оно еще не ожило? Будет немного некрасиво, если в процессе какой-нибудь вшивенький кольт начнет высказывать свое возмущение происходящим.

Эх, жаль, что прошедшие магические тренировки — если бесплодную попытку профа научить военных пользоваться магией можно так назвать — не помогли. Нет, не зря проф тогда злился и жаловался, называя учеников бестолочами, не знающими чего хотят — то ли молний и огненных шаров и бух-бах — трындец, то ли строгих математических формул. Впрочем, и от профа сейчас немного толку — попробуй, повыполняй какой-нибудь ритуал под пулями. Вот они, трудности симпатической магии. Жаль, что мы, конечно, не в какой-нибудь Морроувинде. Вот скастовать бы огненный шар — да по оскаленной морде. Мечты — мечты.

Проф что-то лихорадочно шепчет, размахивая руками, как нервная мельница. Мы, его верные помощники, стоим за не так уж широкой — годы никого не красят — спиной мэтра.

— Как ты думаешь, мы выберемся? — Макс как-то скептично настроен. Почему бы это?

Да, запланированная тренировка на практике в городской среде немного не удалась. Счет люди-оборотни 2:0 в пользу оборотней.

— Какого демона они кооперируются, — в голосе Макса тоска несправедливо обиженного. Извини, бро, такова жизнь.

— Почему бы и нет? Они же оборотни…

И вампиры, куда без них-то.

Где-то там, среди врагов-неврагов, танцует со смертью моя любимая подруга. Что с нами со всеми не так, если мы готовы убивать вчерашних друзей и соседей, что?

Боец, вытащивший меня, захлебывается криком, оружие падает из конвульсивно дергающейся руки. Оборотень, только что вырвавший у человека половину горла, радостно урчит, чавкая добычей. Тьфу, чел, как ты можешь? Брось каку!

Неудачливый соперник твари лежит в серо-коричневой, подтаявшей грязи, а я смотрю. Почти ужасы с 3-d эффектом и полным присутствием.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});