По другую сторону надежды - Фанфикс.ру Friyana

От вспышки горькой тоски перехватило дыхание. Я дома, с мольбой подумал Гарри. Я сделаю что угодно, все, что от меня хотят, когда отдохну, но, Мерлин, могу я просто получить передышку? Неужели я не заслужил права на одну спокойную ночь, пройдя через все это, раз меня и здесь одолевают призраки?

Парень не исчезал, сидя под проливным дождем, вглядываясь в ночное небо.

Гарри медленно подошел к нему и опустился на корточки, всматриваясь в тонкое, осунувшееся лицо. Он должен был найти слова, чтобы остаться в одиночестве. Он должен был уговорить его уйти. Хотя бы ненадолго.

Ветер ерошил светлые волосы, прядями спадающие на высокий лоб, и Гарри вдруг подумал, что этот человек сидит здесь, наверное, всю ту вечность, что прошла в ненасытных объятиях огня, сидит, скорчившись у стены, в одной насквозь промокшей тонкой рубашке, уже не замечая, что его плечи дрожат от холода, и ждет. Ждет, когда придет тот, кому можно будет посмотреть в глаза и спросить — почему?..

— Ты замерз… — невпопад пробормотал Гарри, оглядывая хрупкую, тонкую фигуру.

Парень странно улыбнулся и, скользнув взглядом по его лицу, снова посмотрел в небо.

— Здесь нет тепла, — непонятно ответил он, но Гарри подумал, что вряд ли можно было бы найти слова, более подходящие к ситуации. — Мы — по другую сторону.

Он невольно кивнул в ответ, поразившись, насколько точно этот вопиющий призрак его совести охарактеризовал все, что он сейчас чувствует. То, что, наверное, чувствуют они оба.

Он был согласен отвечать за все, согласен на что угодно. Но он неимоверно устал, и разговоры с призраками под дождем на террасе вряд ли были тем, что сейчас помогло бы ему отдохнуть.

— Тебе пора, — мягко сказал Гарри, глядя прямо в серые глаза, в которых клубилась дымящаяся пустота.

Наверное, это нормально — он же призрак, мелькнула мысль. Он мертв, почему его глаза должны быть живыми?

— Я знаю, — благодарно улыбнулся парень. У него была потрясающая улыбка, проникающая в самое сердце. Как будто он видел Гарри насквозь — и знал, что ему есть за что его прощать. — Спасибо… я знаю…

Точно, он ждал меня, с тоской подумал Гарри, до боли кусая губы. Он сможет уйти, когда сделает то, что нужно. То, что должно быть сделано — и не раньше.

От этой мысли снова захотелось расплакаться.

— Я очень устал… — едва слышно проговорил Гарри, сдерживая всхлип и запрокидывая голову. — Я хочу спать. Пожалуйста…

— Спать? — призрак задумчиво изогнул бровь. — Я тоже устал, — слова падали медленно, как тягучие капли. — Очень. Мы же можем уйти? Теперь? Оба? Правда?

В его голосе было столько надежды, что Гарри задохнулся, вцепившись в его ладонь. Ледяные тонкие пальцы, помедлив, обхватили его в ответ.

— Горячий… — прошептал призрак, приближая свое лицо к его лицу. — Ты… умеешь быть горячим…

Губы Гарри дрогнули, и он потянул его за собой, вставая и направляясь к двери. Светловолосый призрак шел за ним, осторожно переступая ногами, словно пробуя каждое движение, вслушиваясь в него, не отпуская его руку.

Закрыв балконную дверь, Гарри рухнул на кровать лицом вниз, не раздеваясь. Ему казалось, что он начал проваливаться в сон, еще не коснувшись подушки.

Легкий, как дуновение ветра, призрак неслышно опустился рядом, зарываясь лицом в его плечо, обхватывая его обеими руками. Его ледяные пальцы коснулись спины Гарри, и мокрая рубашка в этом месте мгновенно застыла, будто вмерзая в кожу.

— Мерлин, как же ты замерз… — сквозь сон пробормотал Гарри, обнимая его.

Призрак благодарно прижался к нему лбом и закрыл глаза.

* * *

Драко снилось теплое, ласкающее кожу солнце. Лучики, проникающие в самое сердце, согревающие изнутри, изгоняющие намертво вросший в душу холод, к которому он так привык за бесконечность последних месяцев. Во сне он вдыхал полной грудью прозрачный, чистый, свежий, как дождевые капли, воздух, и голова кружилась от звенящей тишины, и он лежал на мягкой траве, раскинув руки и глядя распахнутыми глазами в ясное, пронзительно голубое небо, теряясь в нем и больше не боясь его. Во сне Драко был уверен, он знал наверняка — эта бездна уже не поглотит его, никогда. Больше не придется сжиматься в комок, холодея от страха, чувствуя, как она проникает в душу своими щупальцами, затягивая в себя, вымораживая все, кроме ужаса.

Впервые за долгое время он просто спал — спокойно, наслаждаясь каждой крупицей отдыха, как будто и не было выматывающих снов, разрушающих каждого стихийного мага. Как будто он снова стал человеком.

Ему было так хорошо, так тепло и легко, и каждое прикосновение воздуха было нежным, точно родные руки. Он улыбался, щурясь от солнечного света, но не отводил взгляда. Это — его солнце. Оно пришло к нему, снова. Оно больше не оставит его наедине с пустотой. Драко точно знал, что он этого не допустит. Такого просто не может быть.

Он просыпался медленно, с трудом осознавая, где сон переплетается с явью, а где нет. Ему было уютно настолько, что сердце, вздрагивая, замирало от счастья где-то в груди, сковывая дыхание, останавливая мысли. Драко хотел только одного — не просыпаться больше никогда, если реальность собирается его разочаровать.

Левую руку на мгновение свела резкая боль, заставив зашипеть, разбивая сон на осколки. Боль прошла так же неожиданно, как появилась, и Драко сонно моргнул, недовольно щурясь. Сон был слишком… странным, чтобы уходить так быстро.

Через секунду он понял, что явь тоже, скорее всего, можно назвать странной. На кровати Драко почему-то был не один.

Он лежал на спине, зарывшись носом в широкую, теплую грудь человека, раскинувшегося почти на нем лицом вниз. Их ноги были переплетены, и горячие бедра незнакомца по-хозяйски обхватывали колено Драко. Левая рука обнимала его спину, на правой этот странный человек лежал, прижимая ее к кровати — кстати, она уже здорово затекла, но Драко только огрызнулся и зарычал бы сейчас на предложение вытащить ее из-под чужого плеча. Во сне ему было слишком хорошо, чтобы он стремился каким-то незначительным движением стряхивать его остатки.

Правая рука человека обнимала Драко за плечи, грубоватые пальцы зарылись в волосы, прижимая голову к своей груди. Это было так, словно они спали, обнявшись, всегда — как минимум, вечность, — изучив друг друга до мелочей, сроднившись, будто самые близкие люди. Это было слишком интимно, доверительно, робко и важно — настолько, что Драко снова прикрыл глаза, затаив дыхание, боясь спугнуть этот непонятный, чудесный, волшебный момент. Он хотел остаться в нем навсегда. Ему слишком давно не было настолько хорошо.

И было неважно, что Драко провел ночь одетым, лежа поверх одеяла — незнакомец, который обнимал его сейчас, казалось, распространял вокруг себя такие волны тепла и нежности, что никакие бытовые мелочи не могли нарушить почти истерического счастья — прижиматься к нему, чувствовать его, ощущать его легкие касания…