По другую сторону надежды - Фанфикс.ру Friyana

Тебе вдруг захотелось убраться отсюда, исчезнуть — куда угодно, лишь бы быть подальше от этого места. Оно было кладбищем, но не навевало покоя. Здесь не спали те, кто тихо закончил жизнь, перейдя в лучший мир. Здесь, под этими камнями, была одна огромная могила, и на миг тебе показалось, что ты слышишь крики и отчаянные, разъедающие душу стоны тех, кто погребен под толщей обломков. Это было нехорошее место, и тебя передернуло от ужаса — ты понял, что как-то связан с ними, и с самим замком, и с теми, кто умер под его обрушившимися стенами. И от этого понимания захотелось взвыть и провалиться сквозь землю.

Потому что — ты вспомнил, что именно ты виноват во всем. Из-за тебя это место превратилось в развороченный склеп. Наверное, поэтому стихия выплюнула тебя именно сюда? Тебе есть, за что отвечать. И, видимо, вечность в пожирающем тебя пламени не способна искупить всех твоих ошибок и всей вины — и тебя ткнули носом в их последствия.

Тебе захотелось сжаться в комок и заскулить. Мерлин, как же ты устал! Как ты был бы счастлив сейчас оказаться где угодно, лишь бы там был покой! И тепло, и тишина, и безмятежность без боли, без дергающих судорог, без жара огня и холода ветра… Всей душой, всем своим существом ты желал попасть туда, где можно будет забиться в щель и в одиночестве прийти в себя, не боясь свихнуться от накатывающих волнами образов обрушивающегося исполинского замка, и чьих-то искаженных лиц и криков, и от разъедающей горечи, которая впивалась в тебя когтями каждый раз, когда ты пытался подумать об этом.

Прутик в твоей руке вдруг засветился странным голубоватым сиянием, ладонь закололо, словно по ней пробежались мириады искорок, и яркая вспышка поглотила тебя, не дав тебе времени удивиться и осознать, что происходит. Ты просто отдался ей, почти с облегчением — ты и сам не знал, почему, но был уверен, что все, что происходит сейчас, все, чем этот странный прутик отвечает на твои желания — правильно. Так и должно быть.

Потому что хуже, чем есть, все равно быть уже не может. Наверняка.

* * *

Хлопок, разорвавший пелену дождя, ударил в уши почти знакомым звуком, и Гарри почувствовал, что падает, проваливается лицом вниз, и инстинктивно дернулся, выставив руки перед собой.

Он упал на колени, приземлившись ладонями на поверхность, выстланную чем-то мягким и пушистым, и шум дождя стих, отдалившись, превратившись в фон, существующий где-то далеко. Вокруг было темно и пусто, но пространство перестало быть пугающим и чуждым. Темнота окружала, лаская разгоряченное лицо нежностью родных прикосновений, и Гарри задохнулся, почувствовав запах этого островка тепла. Он не мог сказать с уверенностью, что именно накатило на его выпотрошенное сознание с этим вдохом, но понял наверняка — он пришел в то единственное место, которое могло ему помочь. Он был дома.

Здесь не будет воплей измученной совести и пытки холодом одиночества — только покой и тишина, которая больше не давит. Это дом — место, где ты можешь быть любым, где тебе нечего бояться и можно расслабиться, запустив пальцы в волосы и рухнув на пушистый ковер лицом вниз, все еще стоя на коленях, и плакать от усталости, жадно дыша мучительно знакомым воздухом родных стен.

Здесь темно и пустынно, но это потому, что все это время дом преданно ждал тебя. Потому, что ты слишком долго не возвращался, чтобы придать ему жизни и уюта, заняться им, подарить ему свою заботу. И ты сделаешь это — но не сейчас. Ты слишком устал, и потому дом примет тебя в свои объятия, позволив зализывать раны, сколько потребуется. Он поможет тебе.

Гарри почти не верил в то, что смог каким-то чудом попасть сюда — он лишь поражался тому, что это случилось. Беспомощно кусая губы, он выпрямился и нервно огляделся вокруг.

Видимо, он находился в небольшой гостиной. Пол устлан пушистым светлым ковром — пальцы цепляются за ворс, словно боятся отпустить и вновь потерять эту с трудом обретенную опору. Погасший камин, низкий столик на гнутых ножках и два кресла вокруг него, шкаф темного дерева во всю стену тонет в полумраке… Столько мелочей, столько всего — и, пусть Гарри совершенно не помнил, что бывал здесь и раньше и видел эту обстановку, ничто не могло разрушить уверенность, что это — его дом. С тех пор, как он впервые вдохнул запах этих стен, он знал это наверняка. Просто не могло быть иначе.

Глаза могут обманываться, запахи и ощущения не лгут никогда.

Повертев в пальцах прутик, который по-прежнему сжимала левая рука, Гарри с благодарностью прикоснулся к нему губами. Этот кусочек дерева перенес его домой, и за одно это ему положены любые почести. Так будет правильно.

Встав и сделав шаг в темноте, Гарри опустил голову и, наклонившись, поднял с пола смятый обрывок пергамента. Вглядеться в пляшущие строчки не было никакой возможности — неровный почерк словно прыгал по листу, мелкий, убористый, но совершенно неразличимый в полумраке. Отбросив лист, Гарри подошел к двери, машинально отметив, что подобными желтоватыми клочками неравномерно усеяны все горизонтальные поверхности.

Я разберусь с этим завтра, подумал он, и с замиранием сердца потянул дверь на себя. За порогом обнаружилась лестница, ведущая вверх.

Четырнадцать ступенек, едва слышно поскрипывающих под ногами, и снова дверь. Гарри слабо улыбнулся и решительно толкнул ее, распахивая, впиваясь взглядом в обстановку новой комнаты.

Спальня, со всей определенностью. Огромная кровать с тяжелым балдахином манила так, что Гарри захотелось рухнуть на нее прямо в промокшей одежде и забыться долгожданным сном. А все остальное — завтра. Потом. Когда-нибудь.

Шагнув внутрь, он вздрогнул от порыва пронизывающего ветра. Дуло из открытой настежь балконной двери. За окнами бушевала гроза, потоки дождя хлестали прямо в комнату, и ночь раскалывалась ударами грома и вспышками молний. Гарри подошел к распахнутому проему и выглянул наружу.

За окном была широкая и длинная, насколько хватало глаз, открытая терраса. В моем доме такое есть? — машинально удивился Гарри и шагнул наружу, под ливень, осматриваясь по сторонам.

У самой стены, прижавшись к ней спиной, обхватив колени и запрокинув голову, сидел светловолосый парень с лицом, знакомым до боли. Тот самый, которого Гарри видел каждое мгновение в пугающей вечности, проведенной наедине с вгрызающейся в душу совестью. Тот, кого он не смог защитить, в чьей смерти был виновен — так же, как и в смертях всех остальных, кто остался под развалинами обрушившегося замка. Да и только ли там?..

От вспышки горькой тоски перехватило дыхание. Я дома, с мольбой подумал Гарри. Я сделаю что угодно, все, что от меня хотят, когда отдохну, но, Мерлин, могу я просто получить передышку? Неужели я не заслужил права на одну спокойную ночь, пройдя через все это, раз меня и здесь одолевают призраки?