Воспоминания участника В.О.В. Часть 2 - Анджей Ясинский

Я вырвался в деревню. Во дворе крестьянского дома бегали офицеры и солдаты. Один, видимо, старший из них, энергично распоряжался. Потом раздался взрыв, соломенная крыша дома поднялась вверх, в стороны полетели бревна, солома. За грохотом было слышно, как страшно закричал старший распоряжавшийся офицер. Из груди фонтаном била кровь. Офицер, наверное, машинально старался держаться на ногах. Колени его стали медленно подгибаться, но в этот момент двое других подхватили офицера за руки молча смотрели на него и не знали, что делать. Видно, растерялись. Офицер еще что-то говорил. Однако рана была смертельной и он медленно, но с видимым достоинством, обмяк. Повис на руках, голова беспомощно упала на грудь.

Деревня горела. Повсюду рвались снаряды. В стороны летели бревна, земля, солома. Дым застилал дорогу, дома. Плохо стало ориентироваться. Прежние знакомые предметы стали выглядеть совсем иначе. Я тщетно пытался отыскать свой блиндаж.

Так как многие дома уже горели и картина изменилась, я долго блуждал. Наконец я нашел свой блиндаж и влез в него, где сидели в растерянности с серыми лицами мои напарники по связи. За время моего отсутствия в блиндаже произошли изменения. Забрав с собой телеграф и радиостанцию ушли радист и телеграфист. Куда они ушли и по чьему приказу, было неизвестно. Оставшиеся в блиндаже связисты, тоже собирались уходить. Видя бегущих мимо толпы отчаявшихся, полусумасшедших от страха солдат, каждый понимал, что произошло непоправимое, страшное. Надо было что-то предпринимать. Но что делать? Как выбраться из этого страшного места? Уйдешь без приказа - поступишь как дезертир и предатель, за что понесешь наказание. Оставаться здесь дальше невозможно. Попадешь к немцам. Те, которые были посообразительней, потихоньку, будто бы между прочим выходили из землянки, смешивались с бегущими солдатами и больше не возвращались. Осталось нас двое. Один старый украинец из-под Полтавы, который вместо слова телефон говорил телехвон и я. Что было делать? Стреляли где-то совсем рядом, вокруг блиндажа. Связи ни с кем не было, спросить не у кого. Вокруг все бегут и никто ничего не знает. Тогда я пустился на маленькую военную хитрость. Я сказал, что имущество в такой обстановке может пропасть. Его надо спасти. Не долго думая, ножом перерезал провода, которые соединяли коммутатор с полками дивизии. Взвалил себе на плечо и вылез из блиндажа. Следом за мной бежал тот самый связист, что телефон называл телехвоном.

Чтобы разобраться, куда лучше бежать и немного отдышаться, спрятались в глубокую воронку. Мой попутчик в руках нес телефон. Он, указывая на него, сказал:

- Давно бы надо было так. Те хлопцы, еще когда все тикали.

- Как тикали? - удивился я.

- Да так, вот так как мы с тобой. Взяли свое имущество и бегом понесли спасать его.

- Без приказа? - снова спросил я.

- А кто ж его даст, этот приказ? Видал, что творится? Мабуть еще и награды получат за это. Они же не просто от страху, як скажем ты и я, а по порядку. От немца свое имущество спасли. Понял теперь? А мы с тобой самые герои. Герои потому, что мы с тобой ушли самые последние и ничего не оставили. Багаж, что у нас в руках, це ж наше оружие. В нашем деле это важнее винтовки.

Немного отдышавшись и сориентировавшись в обстановке, решили бежать в село. Туда же, в село, подальше от страшного оврага, бежали толпы пехоты. Село горело во многих местах. Отдельные люди, военные и гражданские, бегали возле домов, что-то выносили. Войска группами и в одиночку, без команд, покидали село. Трудно было понять, что произошло. Стрельба, крики, дым. Никакого порядка. Солдаты перепуганы, многие без оружия. У всех на уме было только одно. Скорее бы убежать из этого страшного места. И все бегут. Бегут ничего не видя и ни о чем не раздумывая. Настоящее стадо, только людское. В водовороте событий затерялся мой попутчик. Наконец я выбежал из села. Здесь уже стреляли не так сильно. Исчез страх смерти. Появилось легкое приподнятое настроение. Настроение, которое бывает после сдачи трудных экзаменов или чего-то необычного. Здесь, на окраине села, беглецов было как-то меньше. Они куда-то рассосались. То ли попрятались по домам и огородам, а может быть, некоторые снова вернулись туда, где стреляло больше. За деревней, при спуске с горки, в узком месте дороги, стояли, бегали и что-то кричали люди в военной форме. Стоило только приблизиться поближе, как сразу все стало понятным. Заградительный отряд сдерживал натиск бегущих. Здесь же, на дороге, валялось несколько застреленных солдат. По-видимому вынужденная мера по наведению порядка, в этом бегущем сброде обезумевших воителей. Солдаты лежали в разных неестественных позах, их гимнастерки были пропитаны кровью, запачканы землей, пылью, травой. Смотреть на них было страшно. Каждый из бегущих, видя это впечатляющее зрелище, мгновенно как бы трезвел, останавливался и делал вид будто бы это не он сюда прибежал в страхе. Некоторые сразу останавливались и виновато ждали, что будет дальше. Другие пытались свернуть в сторону или уйти назад. Однако всех их задерживали. В стороне дороги выстраивали и весьма быстро приводили в боевой порядок.

В центре дороги с пистолетом в руках стоял энергичный и по-видимому, очень смелый майор Бельченко. Я знал его как комиссара и никогда не думал, чтобы комиссар вот так энергично, один, на дороге, смог организовать заградительный отряд и повернуть бегущих. Среди паникеров встречались такие нахалы. Они, невзирая ни на что, пытались всеми способами прорваться через цепь солдат. Однако, здесь долго ни с кем не разговаривали. Немедленно становились в строй или прямо на дороге смерть. Застреленных за ноги оттаскивали с дороги в сторону. Меры были весьма эффективными. Позже, бегущие солдаты и сами не пытались бежать. Видя строй, они без команды выстраивались. Среди дезертиров находились и офицеры разных рангов. Под их началом боеспособный отряд солдат уже сам рвался в бой. Может быть, это обычный психологический момент на войне. Нет вожака - нет армии. Без него люди тоже бывают стадом.

Пока я стоял и размышлял, что мне делать с моим коммутатором и с самим собой, кто-то сверху позвал меня по фамилии. Я поднял голову. На полуторке, доверху груженой каким-то имуществом, сидел Мишка Ивановский. В одной руке он держал обглоданную селедку, а другой энергично махал мне, чтобы я лез на машину. Меня долго приглашать не пришлось. Впереди нас, на легковой штабной машине ехал заместитель начальника связи дивизии. Он переговорил с заград-отрядом и нас пропустили. Машины выехали из села. Впереди, на легковой, ехало начальство, сзади мы с Мишкой. Полуторка везла штабное имущество. В кузове лежали какие-то ящики, столы, стулья и еще чего-то такое непонятное. В кабине сидел ст. лейтенант, который командовал полуторкой. Из села выехали относительно спокойно, без примочек.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});