Великий Гусляр - Кир Булычев

– Доказывай, не доказывай, - проворчал Ложкин, глядевший на это дело в окно, - все равно одиночными действиями агрессию не остановишь.

– Центр! - раздался голос в переводческой приставке. - На дворе дома № 16 по улице Пушкина наблюдаю двуногую фигуру с электрическим фонариком. По-моему, она пытается доказать мне, что их цивилизация уже достигла умения складывать два и два.

– Вас понял, - послышался ответ. - Вас понял. Разведчик-два, продолжайте наблюдения. Но особенно не переоценивайте своего открытия. Известны несколько видов рыб, которые считают даже до пятнадцати.

– Ну, это им так не пройдет, - сказал тогда Грубин, выскочил, как есть, через окно во двор со второго этажа, отобрал у Удалова фонарь и начал очень быстро перемещаться по двору, держа фонарь огоньком вверх. Он так быстро бегал, что на фоне черной земли возникли очертания известной теоремы Пифагора. Когда Грубин уморился от беготни и остановился, в приемнике снова раздались два голоса:

– Докладывает разведчик-два. Центр, слушай, может быть, мне показалось, но другой абориген бегал по двору того же дома и с помощью фонарика пытался показать мне общее начертание известной теоремы «штаны Приудоникса».

– Пифагоровы, Пифагоровы, - сказал строго Ложкин.

– Прекратите наблюдение за ничтожным объектом, - сказал голос Центра. - Уровень цивилизации измеряется не отдельными попытками научиться считать или даже читать, а ее общими достижениями. Разведчик-один, сообщите мне, каковы результаты замеров у края их муравьиного скопления.

– Я потрясен, - раздался голос первого разведчика. - Они выбрасывают грязь в водоемы и воздух, которым дышат, причем не только сами дышат, но и заставляют дышать окружающих.

– Слышите, разведчик-два? Они буквально ходят под себя. Вам понятно это грубоватое выражение?

Ложкин протянул руку и хлопнул ладонью по кнопкам. Разговор инопланетных исследователей прервался.

– Хватит, - сказал Ложкин. - Это мне противно слушать.

– Погодите, - Минц включил систему вновь.

Вернулись Грубин с Удаловым.

– Как результаты? - спросил Грубин. - Они теорему угадали?

– Они Пифагора Приудониксом зовут, - сказал Ложкин. - Нечего нам с ними разговаривать.

– Неужели связь налажена? - обрадовался Удалов.

– Боюсь, что наоборот, - сказал Минц. - Они не хотят признавать нас разумными.

– За что же?

– Их не убеждает, что мы знаем теоремы. Они считают, что мы грязно живем.

– Лев Христофорович! - взмолился Удалов. - Нельзя ли машину наоборот переставить? Чтобы мы им сказали...

– Постараюсь, - сказал профессор. Начал щелкать кнопками. - Вот, можете, Корнелий Иванович, общаться с братьями по разуму, сколько вам хочется.

Удалов взял микрофон, прокашлялся и сказал:

– Вы меня слышите, братья по разуму?

– Кто вышел на связь, кто вышел на связь без разрешения? - рявкнул в ответ Центр.

– К вам обращаются представители земной цивилизации. Цивилизации, которую вы сейчас увидели собственными глазами, и величия которой вы не смогли осознать!

– Хорошо излагает, - сказал Ложкин. - Ты не стесняйся.

– Выйдите из эфира, вы мешаете нормальной работе, - ответил Центр. - Мы не вступаем в переговоры с аборигенами.

– Мы не аборигены, - сказал Удалов. - Мы можем похвастаться большими успехами в науке, сельском хозяйстве, а также в искусстве и литературе.

– Я его взял на луч, - сказал другой голос, принадлежавший одному из разведчиков. - Это тот самый, который умеет два и два складывать. Я его узнал.

– Правильно, - согласился Удалов. - Я умею не только считать и писать, как вы высказались в своих разговорах. Я умею также многое другое.

– С ума сойти, - возмутился Центр. - Мы теряем время, а он занимает эфир.

– Присмотритесь к нам! - закричал в отчаянии Удалов. - Нам обидно, что вы нас не признаете. Мы достойны дружбы и товарищества.

– Придется улетать, - сказал Центр. - Разведчиков прошу вернуться на корабль. Никогда не думал, что аборигены могут быть настолько назойливы и бестактны.

– Так вы не хотите? - угрожающе спросил Ложкин, отобрав у соседа микрофон.

– Мы ничего не хотим, - сказал Центр. - Оставьте нас в покое. Мы прилетаем к планете, открываем ее...

– Не надо нас открывать, - сказал Ложкин. - Мы уже открыты.

– Мы открываем, - настаивал Центр, - разочаровываемся низким уровнем культуры и технологии, узнаем, что вы живете в муравейниках, портите воду и воздух, истребляете других живых существ, делаем вывод, что вам еще надо развиваться миллионы лет, чтобы получить право зваться цивилизацией, и вдруг вы имеете наглость вмешиваться в наши разговоры, в нашу деятельность и начинаете выпрашивать наше внимание... нет... нет, так не пойдет. Разведчики на борту?

– Погодите! - сказал Удалов. - Еще не все потеряно. Мы будем учиться!

– Все по местам, - сказал Центр. - Дети, наша школьная экскурсия на дикую планету закончилась раньше, чем мы предполагали. Но главное вы поняли - когда видите дикаря, старайтесь держаться от него подальше. Дикарь злобен, нахален и навязчив...

Последние слова донеслись уже тихо - понятно было, что корабль пришельцев улетает от Земли в неведомые дали космоса.

– Да... - вздохнул Грубин. - Это были дети.

– От детей разве дождешься чуткости, - сказал Ложкин. - Дети во всем мире нахальные, а если им разрешают еще по космосу шастать, то таких детей лучше и не слушать.

– Разумеется, - сказал Минц, отключая аппаратуру и протирая глаза, - его клонило в сон. - Разумеется, мы можем скептически отнестись к выводам о нашей жизни, которые принадлежат инопланетным школьникам.

– Если бы взрослые, то поняли бы, - сказал Удалов.

– Если бы это были взрослые, - тихо поправил его Грубин, - они могли бы и не такие выводы сделать... не в нашу пользу.

– Сколько можно! - возмутился вдруг Ложкин. - Говорю я, говорю везде, что пора заняться очисткой окружающей среды, а то перед космосом стыдно. Ноль внимания! К нам уже космических детей не пускают!

Остальные промолчали.

Подоплека сказки

Появление археологической экспедиции в окрестностях города Великий Гусляр было сенсацией куда более неожиданной, чем, скажем, прилет космического корабля с Сириуса.

Это не означает, что в Гусляре не было археологических ценностей. Своими корнями история города уходит в далекое прошлое. А если как следует поискать в соседних лесах и по берегам озер, найдутся и стоянки троглодитов, и остатки древних скитов и даже языческие капища. Не исключено, что в сосновом бору за озером Копенгаген, куда дороги нет, стоит, упорно упоминаемый в легендах, ушедший в болото город Крутояр.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});