Холли внутри шторма - Тата Алатова

в воду, отчего постыдно и громко всхлипнул и из последних сил докрутил-таки неподатливые фартуки.

— Теперь, — нежно сказала одна из прачек, — тебя следует наградить, не так ли?

И Холли зажмурился, в ужасе от мокро-ледяного поцелуя с запахом моря.

Больше всего Тэсса опасалась встретить на границе деревни помимо фургона с альпаками еще и специалистов кладбищ Утешения, приехавших разбираться в ситуации с Малкольмом, вышедшем из подчинения. Но то ли ее рапорт дошел до адресатов, то ли начальство не сочло ситуацию важной, а то ли проверяющие не смогли пробиться в Нью-Ньюлин и уехали. Надо будет сказать Кенни, что осада снята, пусть заказывает свои муку и сахар.

Длинный неповоротливый фургон с альпаками стоял на обочине сельской двухполоски, и сопровождающие — трое мужчин — устали, злились и не понимали, как могли заблудиться на ровном месте.

Пришлось садиться за руль их фургона и самой катить к загонам, хорошо, что рядом был Фрэнк, который взялся отогнать пикап обратно.

Поглазеть на альпак высыпал весь Нью-Ньюлин, и процесс их схода по пандусам превратился в настоящее представление.

После похорон каждому хотелось чего-то милого, а ничего более милого, чем альпаки, деревня еще не видела.

Даже Мэлоди перестала на всех дуться и смеялась от восторга, как нормальный ребенок.

Перепоручив животных их новым владельцам — невыносимой Бренде и сварливому Джону, Тэсса рука об руку с Фрэнком направилась наконец домой.

С каких-то пор ей очень нравилось туда возвращаться, замок перестал быть временным служебным убежищем, а стал чем-то бóльшим, родным. Даже немилосердные сквозняки теперь казались теплее и ласковее, а растрескавшаяся штукатурка скрывалась за рисунками Холли, которые тот наносил прямо на стены.

— Теперь мы поедем в Ньюлин? — спросил Фрэнк. — Только вдвоем, как и собирались?

— Да, поехали, — легко согласилась она, — почему бы и нет. Но если Холли увяжется следом — я прогонять его не стану.

— Почему? — тут же помрачнел Фрэнк.

Тэсса подумала. Врать не хотелось, а формулировать свои чувства она не умела, но попробовала, как смогла.

— Мне кажется, обижать Холли — это настоящее зло, — сказала она медленно, — а я и так совершила его достаточно. Холли не такой, как мы с тобой. Ему никогда не доводилось страдать из-за чего более серьезного, чем нехватка клубники в организме. Я люблю тебя за все твои раны, ты знаешь. Мне кажется, что каждая из них сделала тебя ближе мне, — тут она остановилась и положила ладонь на левую щеку Фрэнка, прикрыв старые шрамы.

Его глаза засияли в ответ, и не было ничего зверского в обычно сердитой физиономии — только болезненная надежда.

— Мне нравится, когда ты говоришь «мы с тобой», а еще больше — что ты любишь меня, — хриплым низким голосом ответил Фрэнк и вдруг засмеялся, неумело, неуверенно, почти робко.

Тэсса хотела было объяснить, что это не в том драматически-раскаленном смысле, как было у Малкольма с Вероникой. Она могла бы точно так же сказать, что любит купаться голышом в море или любит, допустим, Фанни, ведь та славная и добрая, как иначе.

Но Тэсса мечтала, по-настоящему мечтала, однажды полюбить Фрэнка на полную катушку — и боялась этого. Потому что если наступит такой момент, если ее чувства снова станут полноценными, не прикрытыми инквизиторской дрессурой, то вместе с любовью к Фрэнку хлынет и полноценное раскаяние из-за ночи безумия, накрывшей Лондон.

И это будет по-настоящему больно.

Ее защита — как раз для подобных случаев и предназначенная, долой ненужные эмоции, мешающие исполнять свой долг, — одновременно служила и проклятием, и кто его знает, как прожить жизнь будет проще.

«Проще не значит лучше», — голосом Холли шепнуло внутри, и Тэсса спряталась от своих терзаний в объятиях Фрэнка, привычном убежище от всякого странного и неприятного.

Холли, укутавшись в одеяло, сидел возле обогревателя, и выглядел таким разнесчастным, что Тэсса сразу начала злиться.

— Да почему, — выпалила она с порога, — тебя и на пять минут нельзя оставить без пригляда, чтобы ты не влип в неприятности!

— Я никогда не влипал, — с достоинством ответил Холли и шмыгнул носом, — я всегда был всем только в радость! Что вы стоите, остолопы, немедленно заварите мне горячего чая! Разве вы не видите, как я настрадался?

— Как? — спросил Фрэнк с усмешкой, но все-таки потопал к плите. — Перепутал зеленый карандаш с синим?

— Перепутать цвета? — ужаснулся Холли. — Как это вообще возможно? Нет-нет, пикси заманили меня на берег, где три прачки заставили меня отжимать мокрое белье. Прямо в море, а оно знаете какое холодное? Я замерз! Я испугался! Никогда больше не оставляйте меня одного!

Тэсса подошла и положила руку на его лоб.

— Тебя лихорадит, — сказала она озабоченно, — ты уже бредишь? Откуда прачки, какое белье?

— Мокрое. Но в награду, — тут он высунул из-под одеяла одну руку, чтобы наставительно поднять указательный палец, — мне обещали выполнить одно-единственное желание. А я даже не знаю, чего хочу, — раскапризничался он, снова укутавшись. — Скажи мне, Тэсса Тарлтон, что мне еще нужно? Деньги, слава, талант, красота — всего-то у меня вдоволь.

— Вот уж не знаю, — она сочувственно погладила его по плечу. Доведись самой Тэссе встать перед таким выбором — одно-единственное желание, — она точно знала, чего просить. Повернуть время вспять. Отменить то, чего не следовало совершать никогда. — Только помни, мой дорогой Холли, если это чары пикси — они исчезают в полночь. Так что тебе лучше поторопиться, а то окажется, что ты совершенно напрасно мерз.

— Как в полночь? — всполошился Холли. — Уже вечер! Невозможно придумать желание за несколько часов! Вдруг оно может изменить всю мою жизнь!

— А ты хочешь ее изменить?

— Немедленно скажите мне, чего я хочу, — взмолился Холли.

Фрэнк вернулся в гостиную с кружкой чая и посмотрел на него скептически.

— Ну, — предложил он, — мы можем устроить эту штуку, когда бросают записки в шляпу и вытаскивают их вслепую.

— С ума сошел! — обиделся Холли. — Это же бесценный я, нельзя так бездумно играть моей судьбой.

Фрэнк фыркнул и уселся на диван, уставившись на Холли, как на телевизор. Приготовился ждать продолжение этого сериала.

— Давай спокойно и подробно, — предложила Тэсса и поднесла кружку с чаем к губам Холли, чтобы тот мог сделать глоток,