Двойной орёл - Джеймс Твайнинг

— А знаете? Когда-нибудь меня похоронят здесь. — Он жестом обвел комнату. — Здесь, под землей, рядом с коллекцией. И тогда она будет вечно принадлежать мне.

Через прозрачные пластины, подвешенные в воздухе, Том увидел, как Ван Симсон шагнул на приподнятую платформу. Над его головой располагался один источник света, на мертвенно-бледном лице зияли темные провалы глазниц.

Глава 39

15.51

Сверкнули напоследок жуткие красноватые глаза Рольфа, и массивная входная дверь с грохотом захлопнулась за ними.

— Ну, что думаете? — спросила Дженнифер.

Они перешли улицу и направились к площади, где оставили машину.

— О чем именно? — Том шел, засунув руки в карманы брюк.

— О том, что мы видели.

— Вы же у нас детектив. Не я.

Дженнифер резко остановилась и посмотрела ему в лицо. Совсем не дружественный выпад. Впрочем, иного от него вряд ли можно ожидать. Хотя… они так не договаривались. Свою часть сделки Том должен выполнять.

— Мы решили помогать друг другу. Или вы забыли? Для нас обоих будет проще и выгоднее, если все условия станут выполняться.

— Ладно, извините. Просто я не умею мыслить как полицейский.

— Договорились, я буду мыслить как полицейский. За нас обоих. — Дженнифер передернула плечами, раздраженная упрямством Тома. — Вас устраивает? Итак, подведем итоги. Мы выяснили, что монета Ван Симсона на месте и в полной безопасности. Чтобы подобраться к ней, нужна целая армия. К тому же… — Она замолчала.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

— Мне показалось, он уже знал о второй монете. Разыграл удивление, когда я сообщила ему о ней, но в глазах промелькнуло что-то такое… — Том кивнул, отступил на шаг, пропуская мамашу, толкающую перед собой большую коляску с младенцем. — Он ничуть не удивился, хотя должен был.

— Да, но это ничего не значит. Недаром Гарри говорил, что Ван Симсон очень хорошо информирован. Это не доказывает, что он причастен к похищению. А даже если бы и был причастен, нам все равно не узнать. Или между ним и священником прослеживается связь?

— Раньери?

— Да. Он как-то вписывается в мир Ван Симсона?

— Я рассказала о нем все, что мне известно. Он украл деньги из банка Ватикана, затем всплыл здесь, в Париже, примерно год назад. Промышлял скупкой краденого. Не того масштаба фигура. Мелкая сошка, чтобы Ван Симсон мог иметь с ним какие-нибудь дела.

— Вот именно. Но как тогда у него оказалась монета стоимостью восемь миллионов долларов? Не его весовая категория. Прежде всего нам необходимо выяснить, кто дал ему эту монету, поручив продать.

— Может, наведаться к нему на квартиру? — с улыбкой предложила Дженнифер.

— А где он жил?

— Порте де Клин… — Она полезла в сумку за записной книжкой.

— Порте де Клинанкор. Неудивительно. Вряд ли он сумел бы обзавестись жилищем вблизи Елисейских Полей. Но ведь полиция, наверное, там все перевернула?

— Полиция была. А вот насколько тщательно они провели обыск? Не уверена. — За годы работы Дженнифер твердо усвоила: доверять в поисках свидетельств лишь собственным глазам, а не уверениям полиции, особенно если это местные копы. — Думаю, ждут не дождутся, как бы побыстрее закрыть дело. Тем более хозяин квартиры мертв. Убеждена, мы заметим то, чего не заметили они.

Они подошли к машине. За руль сел Том и завел мотор.

— Вы этого хотели — пожалуйста, — сказал он Дженнифер, когда та устроилась рядом. — Отвезу вас туда, посмотрите. Но если желаете знать мое мнение, это напрасная трата времени.

— Ваше мнение меня не слишком интересует, — огрызнулась Дженнифер. Она достала записную книжку и начала перелистывать ее. — Рю де Руссо, номер семнадцать. Знаете, где это?

Том кивнул:

— Около блошиного рынка. Но, повторяю, это напрасная трата времени.

Он выжал педаль газа, и автомобиль, набирая скорость, покатил по улице, слегка подпрыгивая на тряской булыжной мостовой.

Припаркованный за большим белым фургоном темно-синий седан тоже тронулся с места и двинулся следом за ними. Мужчина, сидевший на пассажирском сиденье, говорил по телефону.

Глава 40

Порте де Клинанкор, Восемнадцатый округ, Париж

16.17

«Рено» остановился, Дженнифер и Том внимательно оглядели улицу. Деревья, некогда украшавшие ее, давно погибли от удушливых выхлопных газов и нехватки солнечного света. Грязно-серые стены зданий, напоминающих тюрьму, украшали граффити — крик отчаяния и ненависти. Сушилось белье, подвешенное на палках, выдвинутых из окон, хлопало на ветру, точно паруса.

Они подошли к дому семнадцать и нажал кнопку звонка. Через несколько секунд из домофона донесся поток неразборчивых фраз на французском.

В ответ Том произнес одно слово:

— Полиция.

Дверь отворилась. Том улыбнулся Дженнифер и пропустил ее вперед; она в ответ лишь сердито покачала головой:

— Изображаете офицера полиции?

— Но ведь это помогло нам войти!

Они шагнули в плохо освещенный подъезд. Места было достаточно, и наверняка мамаши раньше оставляли тут детские коляски. Но теперь вместо них у лифта и задней двери стояли два огромных мусорных контейнера на колесиках, и тошнотворно сладко пахло тухлятиной. У подножия лестницы они увидели консьержку, седовласую старуху, все лицо исчерчено глубокими вертикальными морщинами. Дверь в ее каморку за спиной была открыта, по телевизору показывали какую-то игру.

— Нам бы хотелось осмотреть апартаменты отца Раньери, — произнес Том на безупречном французском.

— Вы из полиции?

— Да.

— Документ есть?

— Да.

— Нельзя ли взглянуть? — Старуха сложила морщинистые ручки: костлявые запястья распухли от артрита, пальцы скрюченные, деформированные, напоминающие птичьи когти.

— Не доставляй мне лишних хлопот, женщина.

Консьержка оглядела Тома, затем Дженнифер, недовольно бормоча себе что-то под нос.

— Какой этаж?

— Последний. Комната «В».

— Лифт есть?

— Нет. — Старуха ткнула пальцем куда-то себе за спину. — Лестница.

Том кивнул и, пропустив вперед Дженнифер, двинулся к лестнице. Они стали подниматься по ступеням, и минут через пять шаги их начали эхом разноситься по всему пролету — звуки отлетали от стеклянной куполообразной крыши. Они добрались до площадки верхнего этажа и увидели длинный и унылый коридор, в который открывались двери шести квартир.

— Похоже, здесь, — сказала Дженнифер, когда они добрались до конца коридора.

Дверь слева была опечатана с помощью бело-синей полицейской ленты, к одной из створок прилеплена официального вида бумажка.

— Сейчас открою, — промолвил Том.

— Нет необходимости, — усмехнулась Дженнифер, извлекла из сумочки маленькую отмычку и склонилась над замочной скважиной. — Как-нибудь справлюсь.

Она тихо поковырялась в замке, повернула ручку, и дверь отворилась. Лента оторвалась. Они вошли в маленькую комнату, единственным источником света служило грязное незашторенное окно. По одну сторону — узкая кровать, матрас снят и прислонен к стене; по другую — маленький холодильник. Он издавал слабое гудение, дверца была открыта, внутри ничего, лишь тускло горит лампочка. Одежда и какие-то тряпки вытащены из шкафа и комода и разбросаны по полу. Часть тряпок свалена на кровать. В дальнем левом углу виднелась треснутая белая раковина, рядом с ней — одноконфорочная газовая плитка, подсоединенная с помощью шланга к ярко-синему баллону, установленному на шатком ламинированном столе. Том щелкнул выключателем, но оказалось, что лампочка под потолком отсутствует. В углах на потолке скопилась густая паутина.

— Ну и дыра! — воскликнула Дженнифер.

— А вы чего ожидали?

— Ну не знаю… чего-нибудь более приличного.

— Это была ваша идея, прошу не забывать.

— Если мы здесь, надо осмотреться.

Том пожал плечами и принялся неспешно обходить комнату, простукивая стены и внимательно оглядывая пол. Дженнифер занялась тем же самым, только с другого конца, заглянула за шкаф и даже отодвинула кровать от стены. И вот вскоре они закончили осмотр и встретились в центре комнаты.

— Ну и хватит, — проговорил Том и еще раз с отвращением окинул взглядом комнату. — Ничего здесь нет и быть не может.

— И все равно стоило.

— Неужели?

— Очевидно, я просто недооценила французскую полицию. Вероятно…

— Погодите-ка! — вдруг перебил ее Том. — Здесь действительно ничего.

— О чем это вы?

— А что тут вообще есть? Тряпки, постель, плитка, несколько книг. — Он пнул носком ботинка валявшуюся на полу книгу, скрытую красной рубашкой. — Но я не верю, что он жил… вот так. Ни еды, ни фотографий. Даже занавески на окне нет.