Слишком много привидений - Виталий Забирко

Однако мысль сработала быстро и четко.

— А давай, Махмуд, пива выпьем, — предложил я. Кажется, сказал невпопад, посреди отповеди Махмуда, защищавшего офенин промысел. Он осекся, посмотрел на меня и стушевался.

— Не получится, — пробормотал он, отводя глаза. — Не очень удачный день был — практически ничего не наторговал.

— А говоришь, детективы хорошо идут, — заметил я. — Не переживай, угощаю. Посиди минут десять, а я сбегаю. Кстати, у тебя сумки не найдется? Не в руках же бутылки нести?

— Найдем, — кивнул Махмуд. Он склонился к тележке, открыл один из ящиков и вынул из него аккуратно сложенную сумку, сшитую из искусственной мешковины. — Устроит?

Еще бы меня не устроило! В эту сумку могли поместиться три кейса.

— Великовата, ну да ладно, — махнул я рукой. — Давай:

Взяв сумку, я направился к вокзалу. В этот раз «изменение будущего» происходило несколько иначе, чем обычно. Никакой противодействующей силы я не ощутил, но сознание как бы раздвоилось — одна половина управляла телом, другая же словно наблюдала за ним со стороны. Наблюдала и бесстрастно анализировала.

Недавно отреставрированное здание вокзала внутри блистало черными полированными полами, белым, под мрамор, пластиком стен, зеркальными стеклами касс европейского стандарта. Я рефлекторно замедлил шаг, боясь поскользнуться. Ничего подобного не произошло, подошвы намертво прилипали к блестящей поверхности. Похоже, не я один обманулся — подавляющее большинство пассажиров с натугой приволакивали ноги, будто ступали по льду. С таким обхождением недолго полу блистать полировкой — не для нашего менталитета подобное покрытие.

Впрочем, все это сознание отмечало мимоходом, отстранение, а тело с уверенностью запрограммированного робота прошагало в зал автоматических камер хранения. В отличие от общего зала людей здесь оказалось немного, и, к своему удивлению, под потолком я не увидел телекамер слежения. Поскупились железнодорожники, а напрасно. Хотя по факту пропажи кейса к ним вряд ли кто обратится.

Извлечь из ячейки кейс и сунуть его в сумку было минутным делом. Затем я купил в киоске полдюжины холодного пива и вернулся к скамейке. Здесь наконец раздвоение сознания закончилось, и я облегченно перевел дух. Нелегкое это дело — воровство.

Махмуд с удивлением посмотрел на раздувшуюся сумку и с недоверчивой усмешкой покачал головой.

— Нам столько не осилить.

— Что не осилим, домой унесу, — весело парировал я. Махмуд промолчал, но по насупленному виду я его понял.

— Держи, — протянул я двадцать долларов, — новую сумку купишь.

Махмуд взял деньги, пошуршал ими и с подозрением посмотрел на меня. За эти деньги можно было купить десяток таких сумок.

Я беззаботно рассмеялся, сел на скамейку и, наклонившись к уху Махмуда, шепнул:

— Знаешь, кто куш на ипподроме сорвал?

Он отшатнулся. В зрачках вспыхнул огонек восхищения.

—Ты?!

Я кивнул.

— Только не тридцать тысяч, а девять, — уточнил я тихо. — Молва любит преувеличивать. Но и это неплохо, как считаешь?

— Неплохо… — эхом отозвался он и, оценив ситуацию, справедливо возмутился: — Что же пивом тогда угощаешь?!

— А ты предлагаешь в таком виде и с твоим грузом в ресторан зайти? Или прямо здесь, на скамейке, коньяк распивать? Смотри, кто здесь гуляет.

Мимо, обходя свой участок, неторопливо прошел дежурный милиционер, скользнув по нашим лицам оценивающим взглядом.

— Уговорил, — кисло усмехнулся Махмуд.

Я чуть расстегнул «молнию» на сумке, достал две бутылки пива.

Солнце уже скрылось за коньком крыши вокзала, но жара не спала, поэтому по бутылке мы выпили сразу, не отрываясь от горлышек. Откуда ни возьмись появилась опрятная старушка и, униженно бубня, начала выпрашивать пустые бутылки. Мы отдали, я достал вторую пару пива, и старушка, вежливо извинившись, попросила никому, кроме нее, пустую тару не отдавать. Заручившись нашим согласием, она отошла метров на десять и уселась на соседнюю скамейку, не сводя с нас скорбных глаз. Не дай бог мне дожить до пенсии и очутиться на ее месте.

Разговор не клеился. Больше всего хотелось встать и уйти подальше от вокзала, но как это сделать, не вызвав у Махмуда обоснованных подозрений, придумать я не мог. Махмуд тоже помалкивал, обескураженный известием о том, кто именно сорвал солидный куш в тотализатор.

Обойдя привокзальную площадь, милиционер снова прошел мимо скамейки, задержав на нас взгляд. В глазах милиционера читалась зависть. В такую жару ему тоже хотелось холодного пива, но служба не позволяла.

— Что, пустая тара нужна? — внезапно зацепил его Махмуд. — Опоздал, к нам уже очередь. — Он указал бутылкой на старушку на соседней скамейке.

Щека у милиционера дернулась, лицо посуровело. Он остановился и вперился в Махмуда тяжелым взглядом.

Я обомлел. Не хватало только, чтобы нас именно сейчас забрали в участок. Представляю, как там будет «весело», когда из сумки извлекут кейс и откроют.

— Ты чего, Махмуд? — обозлился я. — Человек при исполнении, а ты его подначиваешь. Извините нас, — обратился уже к милиционеру. — Шутки у моего друга дурацкие.

Милиционер мельком глянул на меня, подошел к тележке, заглянул в приоткрытый картонный ящик. Увидев книги, поморщился. Не стоил этот товар того, чтобы с нами связываться.

— Шути лучше со своей женой, — посоветовал он Махмуду. — Если я пошучу, тебе будет не до веселья.

Он развернулся и зашагал прочь. У меня отлегло от сердца.

— В каталажку захотел? — прошипел я.

— А… — пренебрежительно отмахнулся Махмуд. — В печенках менты у меня сидят. Дня не проходит, чтобы книгу с лотка не захапали. Хуже рэкетиров — те книжников не трогают.

Предлог получился — лучше не придумаешь. Самое время напустить на лицо обиженный вид, подняться и уйти. Но я не успел. Вышло мое время.

По асфальту прошуршали шины, и у обочины дороги, почти на том самом месте, где стоял «Мерседес» Порошина, остановилась темно-синяя «Тойота». Мне и оборачиваться было не нужно — картинка из будущего стояла перед глазами.

Дверца машины распахнулась, из салона выбрался парень и деловым шагом направился к вокзалу.

Я мельком глянул на часы, краем глаза зацепил парня и обмер. Надо же так опростоволоситься! Следователя из меня точно бы не получилось. Два раза «видел» этого парня в вещих видениях, один раз воочию, а сопоставил и то, и другое только сейчас. Новый ухажер Аллы. Отнюдь не случайно мне подумалось в кафе, что жизнь у него связана с криминалом, но я тогда на подсказку подсознания не обратил внимания. В одном, правда, ошибся — не «Мерседес» у него, а «Тойота»… Но зато теперь я полностью знал его подноготную. Егор Долгушин, двадцать шесть лет, родился в городе Томске. Отучился два курса на экономическом факультете Московского университета, затем бросил. Мастер спорта по пулевой стрельбе, оттачивал свое мастерство наемным снайпером в Приднестровье. Умный, расчетливый, беспринципный. Создал группу киллеров из таких же, как сам, ребят, основанную на жесткой дисциплине и строгой конспирации. Никто в группе не знает его прошлого — сейчас он Игорь Долгов, с соответствующими документами. А в машине сидят Павел Смирнов и Даниил Коровин — имена и фамилии подлинные, но ребята под стать своему шефу. Из новой популяции киллеров, для которых избранная профессия не развлечение, а серьезная работа. Еще почему-то в голове возникла информация о директоре ипподрома — Михаиле Александровиче Грызлове. Он тоже имел какое-то отношение к киллерам и мэру, но я отодвинул эту информацию на второй план. Связь Грызлова с киллерами была запутанной и как бы второстепенной — почему-то именно он являлся причиной непредвиденной задержки передачи денег на два дня, но мне сейчас было не до детального анализа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});