Патриот. Жестокий роман о национальной идее - Алексей Колышевский

— А у меня все почти написано. Я просто могу рассказики вместе соединить, вот и роман готов.

— Можно и так. При условии, что вы куда-нибудь подальше запрячете те два, о войне и христианах. Они вас малость не с той стороны характеризуют в глазах широкой общественности. Ну а когда книжка будет готова, можно дневник открывать и там биться за права ваших соплеменников со всякими мракобесами. Мракобесов я вам организую, договорились?

— Ага, — кивнул Бухиев, — а это… Чего как-то?

— Да насчет «чего-как» не переживайте. Вот вам карточка пластиковая. Пользоваться умеете? На нее раз в неделю я вам по триста долларов стану переводить, это пока книга будет писаться, а как напишете, то тридцать процентов авторских с каждого экземпляра.

— А много будет этих? Экземпляров?

— Сто тысяч. Обложка мягкая, чтобы за картон деньги не переплачивать. Так больше заработаем.

— А можно не триста, а пятьсот?

— Можно.

— А шестьсот?

— Нет. Мы с вами не на рынке. Я полагаю, мы все обсудили, а у меня скоро встреча, время уезжать. Рад был знакомству, — Гера словно не заметил протянутой ему руки Бухиева, — не пейте много и постарайтесь управиться побыстрей.

— Ладно. Я, как сделаю, сразу сообщу.

— Брикер тогда сообщите. Вы же с ней нормально общаетесь?

Свин, ощерившись, закивал и стал пятиться к двери. Гера отрешенно смотрел на его гнутую вопросительным знаком фигуру и вдруг, неожиданно для себя, спросил:

— Скажите, а вам не было ее жаль?

— Кого? — Свин удивленно вскинул брови.

— Девочку, — Гера посмотрел в гуиновскую справку, — Машу. Девочку Машу вам жаль не было?

— Да кто ж знал, что она девочкой окажется, — затараторил Свин. — Они ж здесь, в Москве, все откормленные, как овцы с верхнего пастбища. Думаешь, что взрослая, а на самом деле ссыкуха, малолетка и…

— Всего доброго, — прервал его Гера.

Свин еще раз поклонился и вышел. Дверь за ним захлопнулась. Гера обхватил голову руками и сидел так некоторое время бесшумно, без единого звука, лишь слегка раскачиваясь вперед-назад. Глаза его были закрыты.

Кастинг-шмастинг

На следующий после знакомства с Бухиевым день у Геры было запланировано мероприятие, которое сам он назвал «смотринами», а более прозападный Поплавский, который скрепя сердце согласился приехать в яичный особняк, кастингом. К двум часам дня во дворе собралась большая толпа пестрого народу, отчего двор стал походить на птичник из сказки Андерсена «Гадкий утенок». Между пернатыми особями обоих полов сновала Кира с большим блокнотом и сверяла инициалы пришедших с фамилиями в списке. Оказалось, что все пришли и никто не отказался. Поплавский задумчиво глядел на виляющую бедрами Киру и очень хотел спросить у Германа, так ли хорошо она все еще делает кое-что из того, что, при высоком уровне исполнения женщиной, как правило, запоминает на всю жизнь каждый мужчина, но врожденная интеллигентность остановила Егора Юльевича от подобных расспросов. Поэтому он лишь незаметно вздохнул, оторвался от подоконника и поделился с Герой своими наблюдениями касательно собравшегося внизу народа:

— Племя молодое, незнакомое.

Гера передернул плечами:

— Ну отчего же незнакомое? Канцелярия Сеченова постаралась на славу. На каждого члена племени есть подробное личное дело, да еще и с разноракурсными фотографиями. Прямо какая-то царская охранка у нас тут с вами, Егор Юлич.

— Люди, люди, — развел Поплавский руками, — подлежат учету, как любое стадо. Тем более что все они по тем или иным причинам пользуются популярностью у существенного количества остальных стадных единиц. Вы какой нижний экстремум брали, Герман?

— От тысячи жж-френдов, Егор Юльевич.

— М-да… А толпа-то приличная, — задумчиво проговорил Поплавский, — человек во сто, а то и поболе. Хорошая у вас все же идея возникла с этим «ЖЖ». Ведь если сто человек, да у каждого по тысяче, а то и по две и по три — это весьма солидно. Конечно, есть векторные пересечения, но тем не менее… Ну что же, будем запускать?

Гера тоскливо взглянул на часы и прикинул, что если тратить на каждого из этих заархивированных в его компьютере персонажей хотя бы по пять минут, то потребуется около десяти часов, чтобы хоть как-то оценить каждого. Но делать было нечего, и Гера вяло махнул рукой: «Понеслась».

…Толпа людей внизу принадлежала к новоявленному и стихийно возникшему новорусскому сословию блоггеров. Как правило, типичный блоггер представлял собой до беседы с Кленовским существо, которое сильно любило пиво и онанизм, ибо большую часть времени проводило за экраном своей персоналки, отвлекаясь на короткие перебежки от одного компьютера, скажем, рабочего, к другому, стоящему дома. С противоположным полом блоггеры и блоггерши общались мало, так как на это просто не было времени, и естественные потребности решали быстро и односложно, зайдя на соответствующий сайт, один из миллионов в Сети порнонакопителей. Две-три минуты натирания гениталий, и готово: можно блоггерствовать дальше, висеть в форумах, «трещать» на любые темы с себе подобными и выдумывать всевозможные небылицы. Непонятно, чем занимаются современные светила психиатрии, хотя, по слухам, все они поголовно нюхают кокаин, но давно пора было бы придумать для блоггеров новую психосоматическую «сетевую зависимость» и начинать ее лечить. Не то блоггерство станет одной из причин демографического спада: от собственной руки и пластикового имитатора еще никому не удавалось оказаться в интересном положении и кого-то, в свою очередь, в это положение определить.

В толпе присутствовали известные сетевому кругу лица, отобранные «NMD» после дотошного и долгого исследования виртуального пространства. Критериев отбора было два: популярность и авторитет. Гера специально не смешивал эти два однородных, в общем-то, понятия, так как прекрасно знал, что популярным может быть и известный гомосексуалист, но популярность его будет на уровне бесконечного количества ругательств от такого же количества противников гомосексуализма, которые, словно сговорившись, а бывает, что и в самом деле сговорившись, атакуют дневник «аццкого пидара» и забрасывают в него такое количество матерных, порой поражающих своими вариантами оборотов, что несчастному эпататору впору пойти и удавиться. Германа интересовала настоящая популярность хозяина дневника, количество посещающих этот дневник постоянно френдов, список которых находится в общем доступе и является предметом гордости любого блоггера. Чем больше было френдов, тем больше котировался такой блоггер — все очень просто. Набравший тысячу и более френдов именовался «тысячнег». На одном из форумов Гера однажды со смехом прочел следующий диалог двух каких-то барышень:

— Даша, чо ты мне фтираеш? У тебя френдов децл, а ты понтуешься, как тысячнег!

— Зато я телка тысячнега, так что не пизди!

Видимо, один из хозяев этой телки ждал сейчас своей очереди там, внизу…

…Прошли три часа. Гера чувствовал себя вымотанным и всерьез подумал было перенести беседу с остальными блоггерами на другой день, но вспомнил, что отчета ждет Рогачев, который снова станет пенять ему за слишком медленные темпы. Люди появлялись в его кабинете один за другим, но в пять минут на каждого уложиться не получалось: все задавали вопросы, основным из которых был размер зарплаты и возможности ее роста. Наконец Гера, посовещавшись с Поплавским, надел пальто и спустился вниз во двор. При его появлении все разговоры стихли, а чьей-то последней репликой, прозвучавшей в тишине, было:

— О! Вот и папа появился!

Гера улыбнулся, ему понравилось слово «папа». Он развел руки в стороны, стараясь скопировать позу Христа с картины, увиденной им когда-то, и, напрягая связки, сказал:

— Уважаемые блоггеры! Так как нету никакой возможности говорить с вами индивидуально ввиду того, что вас так много, то я предлагаю сейчас вам на секунду перестать думать о ваших виртуальных делах, а снизойти до мирских дел и очень внимательно выслушать меня! Готовы? Прекрасно! Итак, в своих постоянных трудах и строительстве разнообразной сетевой конъюнктуры вы преуспели настолько, что на вас, даже я бы сказал на нас, так как я и сам блоггер, так вот, на нас обратили внимание наши всенародно избранные и уважаемые люди! И люди эти готовы свое внимание облечь в самую приятную из всех форм признания — денежную!

Послышались громкие аплодисменты и крики:

— Ништяк! Прикольно! Вышак! Рулез! — и прочие схожие порождения современной сетевой лексики.

Гера перевернул руки ладонями вниз и сделал жест, успокаивающий публику, а когда установилась тишина, он продолжил:

— Для каждого из вас у меня есть индивидуальный контракт, в который вписан размер вашей заработной платы, премии за самые важные новости и условия, при которых все это может увеличиться. А условия, вернее, условие только одно: чем больше у вас френдов, тем больше у вас денег! Кроме того, в контракте есть обязательства, которые вы принимаете после подписания, — это дело серьезное, и отнестись к нему надо соответственно. А обязательство одно: не трепать языком о том, что вы хоть краем глаза что-то видели, в данном случае сам контракт, или что-то слышали. Все должно быть как и раньше, то есть те, кто вас читает, не должны потерять к вам своего доверия, иначе, если это произойдет, контракт придется аннулировать! Никто не станет платить просто так. Халява кончилась после того, как вы получили от меня приглашения прийти сюда, и началась работа! Кто против и хочет свалить перед тем, как я продолжу, пусть сделает это сейчас.