Черные сны - Андрей Лабин

от нее.

– До машины вы можете пройти здесь. – Она стояла и ждала пока они выйдут. – А я схожу за рабочими. – Медсестра заперла за ними дверь.

– Не хотел бы я здесь оказаться, – сказал Егор, перепрыгивая через лужу, растекшуюся на потрескавшемся с пучками желтой травы асфальте.

– Да. Как-то мрачно здесь. Зато чистенько и порядок.

– Такой порядок, как в тюрьме. Представляю, как старики ходят в туалет по расписанию, телек смотрят по установленным часам и на прогулку тоже по распорядку.

– Нам откуда знать, как здесь живется пенсионерам. И про распорядок с чего взял?

– Одна медсестра – стервоза чего стоит.

– Не спеши гоп, пока не хлоп.

– Глянь, это что? – Егор остановился и приложил руку к глазам. Он смотрел против солнца на кирпичное приземистое здание с шиферной крышей, с узкими вытянутыми оконцами под самой крышей, как на фермах. Оттуда доносился какой-то механический гул. Рядом на асфальтированной площадке стоял тентовый ГАЗ – 54. На лавочке у стены сидел сгорбленный мужчина и курил.

– Не знаю, – Варвара пожала плечами. – Может производство какое. Пошли, нас медсестра будет ждать.

– Ага, – Егор еще с минуту вглядывался в темно – коричневое здание, затем поспешил за Варварой. Он опять уловил тот же неприятный запах, что и в покоях для престарелых. «Грязный» неприятный он пахнул с ветром от сарая, облизал, попачкал и через секунду исчез с новым порывом.

Водитель ГАЗели лежал на сиденье, надвинув на глаза кепку.

– Едем? – он встрепенулся и засуетился, когда Егор распахнул пассажирскую дверь.

– Да, командир.

– Егор помог Варе забраться в кабину, залез следом и захлопнул дверь.

– Сейчас рули направо за фабрику по дороге. С заднего входа нас будут встречать грузчики.

Шофер завел машину и плавно тронул с места. Они проехали мимо центрального входа с часами, свернули налево, дальше вдоль правого крыла и снова налево. Створы заднего входа были нараспашку. Два санитара в белых халатах и бежевых кедах, один высокий крепкий, другой низкорослый смуглый с вьющимися волосами, ждали их и курили. Шофер развернул машину, аккуратно сдал задним ходом прямо к распахнутым дверям.

– Здорово мужики, – Егор подошел к санитарам и пожал им руки. У обоих рукопожатие было крепким. Парни оказались неприветливыми, хмурыми, что-то пробурчали в ответ и сосредоточили все внимание на Варваре. Стройная в короткой голубой курточке, обтягивающих выбеленных на бедрах джинсах и цветных сапожках, она выглядела аппетитно. Егор только сейчас, глядя на двух «мачо», на их сальные взгляды, обратил внимание на достоинства девушки. В груди шевельнулась тупая ревность, он отмахнулся и пошел помогать шоферу открывать фургон.

– Егор, – позвала его Варвара, – пойдем со мной, мне одной жутковато.

Он только собрался возразить, не хотелось оказаться вновь в лечебнице и встречаться с медсестрой, но тут услышал грубый бас здоровяка. Растягивая толстые губы в ухмылочке, он басил.

– Мы вас проводим. Всех демонов по пальцам знаем, – довольные шуткой они загыгыкали, выпуская из ртов подобно дракону клубы дыма.

– Нет уж, спасибо. Я как-нибудь сама.

– Подожди. – Егор вытер мокрые руки о штаны и вместе с девушкой вошел в покои. Некоторые двери были открыты. Палаты престарелых мало чем отличались от больничных. Возле кроватей, неаккуратно застеленных шерстяными одеялами, стояли тумбочки, заставленные чашками, коробочками, пузырьками, баночками. У задернутого дешевыми шторами окна располагался стол с пластиковым покрытием и круглыми железными ножками. Подоконники загромождали разноразмерные банки с вареньями, соленьями, сахаром, топленым маслом, пакетами с ряженкой, соками, йогуртами. «И это все сокровища, что у них осталось после жизни?» – в ужасе подумал Егор.

Из боковой двери со стеклами, выкрашенными белой краской, стали выходить пожилые люди. Они брели сгорбившись, опираясь на трости, шаркая тапками, придерживаясь за стены, казались жителями ни этой планеты. Чрезмерное притяжение гнет их к земле, навешивает на ноги пудовые гири, не дает дышать. Егор смотрел на стариков и у него не получалось представить, что когда-то он станет таким. В каком-то трепетном оцепенение они с Варварой стояли у стены, пропуская медленный, сомнамбулический «поток старости и немощи». Одна низенькая седенькая старушка, опираясь на трости остановилась рядом и долго всматривалась в них, словно решая, на кого они похожи. Она шамкала беззубым ртом, нижняя губа доставала до носа, а щеки вывалились двумя смятыми подсохшими яблоками. Ее глазки мерцали бессмысленным блеском. Так ничего не поняв, старушка отвела взгляд, долго посмотрела в коридор, как бы выискивая свою палату, затем себе под ноги, перевалилась на трость, другую выставила вперед и зашаркала тапками по вытертому коричневому полу, переставляя подпорки, словно цапля ноги.

Варвара стояла неподвижно, прижав к груди бумаги. Она была поражена не меньше Егора. Она и раньше встречала старых людей на улице, в магазине, на почте, но они терялись среди остальных: суетливых, осанистых, важных, хамоватых, обычных.

Основной поток разошелся по покоям, а из столовой поодиночке все еще продолжали выходить приживалы. Стук ложек стих. Послышались скрипучие, шепчущие голоса.

– Боже правый, – прошептала девушка. Ее лицо выражало жалость, казалось еще немного и она заплачет.

– Пошли, Варь, нас сестра ждет, – тоже шепотом проговорил Егор, словно опасаясь, что его услышат. Они не сделали и пяти шагов, как послышались удары метронома, и из-за угла появилась медсестра. Она быстро шла им навстречу на, казалось, прямых ногах, а ее халат излучал белый холодный свет.

– Груз принимать будете? – спросила Варвара, когда медсестра подошла к ним.

– Нет, я вам так все подпишу.

Казалось, кроме нее и двух санитаров никого из лечащего и обслуживающего персонала в лечебнице нет. За все время Егор не увидел ни одного врача, ни другой санитарки или нянечки, уборщицы. Она взяла у Варвары документы.

– Идите за мной.

По коридору снова застучали ее каблуки. Они прошли покои для престарелых свернули направо, миновали перемычку и снова свернули направо. Отделение для душевнобольных отличалось от соседнего. Стены были выкрашены в синий цвет. Двери в палаты были грязно-бежевые с серыми залапанными пятаками вокруг дверных ручек. Две первых двери справа были обиты железом и оборудованы смотровыми оконцами. Кроме мужчины продолжающего мереть шагами коридор, и старушки, взирающей на что-то невидимое, появился еще один обитатель. Низкого роста с опущенными плечами и маленькой головой. Иногда он вскидывал руки и подпрыгивал на одной ноге. При каждом таком прыжке он кряхтел и морщился.

Сестра свернула за угол в просторную рекреацию и подошла к дежурному посту (на котором, кстати, тоже никого не было). За ДСПешной перегородкой с плексигласовым стеклом стоял деревянный стол с аккуратно сложенными в стопку бумагами, журналом дежурств. В стаканчике торчали остро отточенные карандаши и ручки с колпачками. На краю с белым абажуром, как капор у монашки, стояла настольная лампа. Медсестра зашла за перегородку, отперла сейф и достала печать. Отвинтила медное донце с подушечкой и шлепнула по бумаге. – Можете ехать.

– До свидания, –