Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев

— ужас. Если 1–2% из всего что падало сверху, попало на палубу огромного корабля, то хорошо. Фактически, «Марат» только тем, что отвлек на себя колоссальные силы немецкой авиации, которая чуть не сотни боевых вылетов на его бомбежку совершила, уже внес весомый вклад в оборону Ленинграда.

Такая же история с немецкими успехами в уничтожении наших танков. Только без штурмана.

Я на военной кафедре изучал и учился стрелять из противотанковой пушки МТ-12 «Рапира». Пушка великолепная. Несмотря на калибр в 100 мм — компактная, не тяжелая. Стоит только под колеса выкопать ямки глубиной по ось, закатить в них орудие — всё, огневая позиция, считай, готова, на поле, покрытой травой до колена, уже с 300 метров пушку незаметно. И что немаловажно, МТ-12 гладкоствольная. Т. е., на дистанции прямого выстрела это очень точное орудие.

Так вот, стрельба из противотанкового орудия по условиям гораздо проще, чем стрельба из танковой пушки. Ты не в тесной башне, у тебя обзор неограничен, ты не только цель лучше видишь, тебе легче определять все характеристики цели, ее размеры, скорость и направление движения, в башне танка ты не чувствуешь ветер, в поле ты с направлением и скоростью ветра легче определишься… Да что там сравнивать?!

Но даже из МТ-12 попасть в неподвижную мишень, имеющую габариты танка с расстояния в 1 км — совсем непростая задача. На упражнение три выстрела даётся. 2 км — это уже совсем сложно.

А в полку я служил командиром противотанковой батареи. На вооружении батареи были пушки БС-3. Они хоть и образца 1943 года, но модернизированные, и прицелы новые к ним были. Не те, что в войну. Эта дура более громоздкая, чем МТ-12. Тяжелее заметно. Но тоже пушка отличная. Только она — нарезная. Т. е., менее точная. При выстреле из нарезного орудия снаряд выходит из ствола с вращением по оси, он отклоняется в сторону вращения и особенно заметно отклоняется при боковом ветре. Это требует введения дополнительных поправок при стрельбе. Из такой пушки попасть в мишень на расстоянии 1 км уже гораздо труднее, особенно в ветреную погоду. Пристрелка более серьезная требуется.

Стрелял я и из танковой пушки. Танк Т-90. Пушка отличная. Для стрельбы дураком, электроника за тебя почти всё делает. Делает-то она делает, но без пристрелки даже из нее попасть в мишень на расстоянии 1 км — удача.

Если вы смотрели по телевизору «танковый биатлон» соревнования танкистов, то видели, что почти все экипажи поражают мишени после пристрелки. Так это полигонные условия, идеальные для стрельбы.

Проблема пристрелки бронебойным снарядом в том, что этот снаряд не даёт разрыва. Пристреляться осколочно-фугасным — как два пальца об асфальт. Ты видишь разрыв. Бронебойным — командиру орудия или танка нужно не упустить момент подлета снаряда к цели и увидеть сам летящий снаряд, насколько он отклонился от цели. Вот это ребята даже на полигоне задача не совсем простая.

А теперь представьте поле под Прохоровкой, идет несколько десятков танков по сухой степи, в облаке пыли…

Читаешь мемуары немецких танкистов и артиллеристов… Они в них ничего не пишут об условиях стрельбы! Такое впечатление, что воюют на безветренном, беспыльно-дымном полигоне при постоянной температуре воздуха, расстреливая неподвижные цели, определив до них расстояние с помощью лазерного дальномера. Нет в мемуарах немецких танкистов и артиллеристов собственно артиллерийской составляющей…

* * *

…Зато в этих мемуарах чрезвычайно много… вызывающего вопросов. Один из самых известных немецких танкистов — Отто Кариус, оставивший воспоминания «„Тигры“ в грязи». Герой Третьего Рейха. Лично Гиммлер его награждал, хотя Кариус служил не в СС, а в вермахте.

Такое впечатление из его мемуаров, что он даже в старости, когда их сочинял, при одном воспоминании о русских танках бежал в ватерклозет. Начал войну Кариус заряжающим на танке чешского производства. Уже через две фронтовых недели лишился зубов. В их танк прилетел «привет» из «сорокапятки», стрелку радисту оторвало анатомические конечности, почти все члены экипажа получили ранения. Танк, как я понял, был надежно уконтрапуплен.

Дальше Кариус описывает впечатления от наших Т-34, которых называет «монстрами». Вообще все фрицы их часто так и характеризуют — монстры. Да еще в начале 41-го года, оказывается, эти монстры у русских были во множестве. Это называется страхом. Довольно компактный в размерах Т-34, по габаритам уступающий не только немецкому Т-4, но и Т-3, в глазах немецкого танкиста — монстр. Еще и двоилось-троилось в глазах, немногочисленные «тридцатьчетверки» представлялись целыми армадами.

Такое впечатление, что немецкие артиллеристы-противотанкисты, напуганные «монстрами», просто начали разбегаться во все стороны от своих штатных 37-мм пушек и борьбу с танками переложили на зенитчиков люфтваффе. А те со своими громоздкими 88-мм дурами перестреляли всю «армаду», что нормальному артиллеристу-противотанкисту представляется голимым звездижом. Наглейшим. Потому что ту немецкую зенитку можно было на поле боя замаскировать только под сарай. Дура реально очень большая. Она не предназначалась для использования не только в качестве противотанкового орудия, но и вообще в качестве полевого. Да еще расчеты зенитных пушек подготовлены для совершенно другой стрельбы при совершенно других условиях, их борьбе с танками нужно было обучать дополнительно.

Показательный пример использования 88-мм зенитки против танка — история с КВ-1 Колобанова. Поняв, что шкуру этого «монстра» ничем не пробить, немцы ничего лучше не придумали, как попробовать зенитку. Думаю, что наши ребята в танке смотрели на то, как фрицы выкатывали на огневую зенитную дуру с хохотом. Выждали, когда немцы установили пушку, расчет собрался у орудия и долбанули их осколочно-фугасным. Расчет — в мясо, пушка опрокинулась вверх станиной.

Нет, можно, разумеется, стрелять по танку из тяжелого зенитного орудия. Но недолго. Расчету зенитки нужно попасть очень точно бронебойным снарядом, в подвижную, со сложной траекторией движения и с переменной скоростью движения цель, да еще на большом удалении (при ближнем бое из такой пушки стрелять по танку — гарантированное самоубийство), а танку достаточно в район такой цели послать осколочно-фугасный снаряд и кранты расчету. Т. е., немецкие зенитчики люфтваффе должны быть круче японских камикадзе. Их также, как камикадзе, должны были отправлять на их последний подвиг. Только вместо сакэ при проводах — шнапс.

Но в люфтваффе, как сам Кариус свидетельствует, с камикадзе была напряженка. Если точно помню, в 1943 году, как он пишет, мимо их части проследовала в наступление свеженькая пехотная дивизия Геринга. Танкисты вермахта с завистью смотрели на одетых в новенькую форму «летчиков», на их новейшее оружие и завидовали. На следующий день на части вермахта вышли с передовой люди в новой форме люфтваффе, подошли вплотную и