Черная метка - Патриция Корнуэлл

– У тебя великий ум, Пит.

Я указала на кровь, которая вытекла из сонной артерии убитой Ким Люонг. След растянулся футов на двадцать вдоль полок, на которых лежали бумажные полотенца, туалетная бумага и другие товары для дома.

– Господи Иисусе, – пролепетал Марино, когда понял, что они означали. – Он волок ее, пока она истекала кровью?

– Да.

– Как долго она протянула бы с таким кровотечением?

– Несколько минут. Максимум десять.

Кроме этого, на полу заметны были легкая кровавая бахрома, прочерченная волосами, и параллельные следы пальцев. Я представила, как убийца волочет ее за ноги – руки женщины раскинуты как крылья, волосы стелются следом словно плюмаж.

– Он тянул ее за ноги, – сказала я. – У нее были длинные волосы.

Андерсон вернулась в магазин и наблюдала за нами. Мне было противно от того, что я должна обдумывать каждое слово, сказанное в присутствии полиции. Но это случалось и раньше.

В течение многих лет работы мне приходилось иметь дело с копами-доносчиками, и я работала с ними, хотя считала их врагами.

– Ставлю что угодно, она не умерла сразу, – произнес Марино.

– Ранение в сонную артерию не означает немедленную смерть, – объяснила я. – Тебе могут перерезать горло, и ты успеешь позвонить в Службу спасения. Она не должна была сразу потерять сознание, но очевидно, что произошло именно это.

Дальше в проходе крови стало меньше, и я обратила внимание, что небольшие пятна уже подсохли, а кровь в лужах начинала сворачиваться. Мы прошли мимо холодильных ящиков с пивом и открыли дверь на склад, где техник-криминалист Гарри Хэм стоял на коленях спиной ко мне, а второй криминалист фотографировал что-то, скрытое от моего взгляда.

Обойдя их, я пришла в ужас. Синие джинсы и трусики Ким Люонг были стянуты до колен, из прямой кишки торчал лабораторный термометр. Хэм оглянулся на меня и замер, словно пойманный за руку вор. Мы много лет проработали вместе.

– Какого черта вы делаете? – сказала я жестко.

– Замеряю температуру, док, – испуганно ответил Хэм.

– Вы взяли мазок, прежде чем вставлять градусник? На случай если она была изнасилована? – требовательно спросила я тем же тоном, в то время как Марино протиснулся мимо меня и уставился на труп.

Хэм заколебался.

– Нет, не взял.

Хэму было около сорока лет, это был высокий красивый мужчина с темными волосами и большими карими глазами, обрамленными длинными ресницами. Часто после небольшой практики люди, подобные ему, начинали думать, что могут выполнять работу судебно-медицинского эксперта. Но Хэм всегда соблюдал правила и уважительно относился ко мне.

– И как теперь прикажете толковать любое повреждение тканей, когда вы поместили твердый предмет в прямую кишку? – продолжала я.

Он смущенно отвел глаза.

– А если я найду повреждения в заднем проходе, то как смогу свидетельствовать в суде, что они не нанесены термометром? И если вы не можете гарантировать стерильность своего оборудования, любой образец ДНК тоже попадет под сомнение.

Хэм покраснел.

– Вы имеете представление, сколько артефактов вы только что оставили на месте преступления, полицейский Хэм?

– Я был очень осторожен.

– Очистите помещение. Сейчас же.

Я открыла рабочий чемодан и сердито натянула перчатки. Передала Марино фонарик и, прежде чем начать работу, изучила комнату. Склад был тускло освещен, множество ящиков с пивом и колой на расстоянии двадцати футов были залиты кровью. В нескольких футах от тела лежали гигиенические тампоны и бумажные полотенца, дно коробок пропиталось кровью. Пока не было никаких признаков того, что убийцу интересовало здесь что-то другое, кроме жертвы.

Я присела и стала изучать тело, обращая внимание на все: оттенки и текстуру тканей и крови, каждый нюанс дьявольских действий убийцы. Вначале я ни к чему не прикасалась.

– Боже мой, он действительно избил ее до смерти, – сказал полицейский, который делал снимки.

Создавалось впечатление, будто дикий зверь приволок раненого в свою берлогу и растерзал. Свитер и бюстгальтер женщины были сорваны, туфли и носки сняты и брошены рядом. Ким Люонг была упитанной женщиной с полными бедрами и грудью, но узнать, как она выглядела, я смогла только по водительским правам, которые мне показали. Она была миловидной женщиной с застенчивой улыбкой и длинными черными блестящими волосами.

– Когда ее нашли, на ней были трусы? – спросила я Хэма.

– Да, были.

– А туфли с носками?

– Они были сброшены и лежали точно так, как вы видите. Мы до них не дотрагивались, ведь мне не нужно поднимать туфли и носки. И так видно – они в крови.

– Почему он снял с нее туфли и носки, а не трусы? – задал вопрос один из полицейских.

– Да. Зачем кому-то поступать таким странным образом?

Я посмотрела на ступни Ким – на них также засохла кровь.

– Когда приедем в морг, нужно получше осмотреть ее при ярком свете, – сказала я.

На шее отчетливо виднелся след от пули, задевшей сонную артерию. Я слегка повернула ее голову и увидела слева выходное отверстие.

– Вы нашли пулю? – спросила я Хэма.

– Выковыряли из стены за прилавком, – ответил он, не смея смотреть мне в глаза. – Гильзы пока нет, если она вообще была.

Гильзы не будет, если преступник стрелял из револьвера. Пистолеты выбрасывали стреляные гильзы, и это была единственная полезная вещь, которую можно от них ожидать.

– В каком месте стены?

– Если стоять лицом к прилавку, то левее того, где она сидела бы на стуле за кассой.

– Выходное отверстие тоже слева. Если они находились лицом друг к другу, возможно, следует искать убийцу-левшу.

Убийца Ким Люонг нанес ей удары каким-то предметом, оставившим на лице девушки равномерные округлые и линейные рваные раны. Кроме того, она, по всей видимости, была избита кулаками. Когда я начала ощупывать лицо в поисках переломов, под пальцами захрустели обломки костей. Зубы были вдавлены внутрь.

– Посвети сюда, – попросила я Марино.

По моему указанию он переместил луч фонарика, и я осторожно повернула голову женщины направо и налево, ощупывая через волосы череп и проверяя заднюю и боковые части шеи. На ней виднелись следы кулаков, округло-линейные раны, а также несколько бороздчатых ссадин в разных местах.

– За исключением стянутых трусиков и попытки измерить температуру тела она находилась в точно таком же положении? – спросила я Хэма.

– Да, не считая того, что джинсы были застегнуты на молнию и пуговицу, – ответил он. – Свитер и бюстгальтер валялись точно так же, порванные посередине, – указал он рукой.

– Порвал голыми руками. – Рядом со мной присел Марино. – Черт возьми, он сильный парень. Док, она, наверное, уже была мертва, когда он приволок ее сюда, правильно?

– Не совсем. Ткани еще реагировали на побои. Вот следы.

– Но зачем забивать до смерти почти мертвое тело? – задал вопрос Марино. – Я хочу сказать, что она не сидела и не спорила с ним. Не сопротивлялась. Это очевидно. Нет ни следов борьбы, ни кровавых отпечатков.

– Он ее знал, – раздался за моей спиной голос Андерсон. – Это наверняка ее знакомый. В противном случае он бы просто застрелил ее, взял деньги и убежал.

Марино сидел рядом со мной, упершись локтями в колени и держа фонарик в руке. Он взглянул на Андерсон словно на клиническую идиотку.

– Не думал, что ты тоже спец в психологии. Ходила на курсы или изучала самостоятельно?

– Марино, посвети, пожалуйста, сюда, – проговорила я. – Здесь плохо видно.

Луч фонарика высветил на теле кровавый рисунок, который я сначала не заметила, потому что была занята ранами. Буквально каждый дюйм обнаженной плоти был испачкан завитками и мазками крови, будто нарисованными пальцами. Кровь засыхала и начала покрываться коркой. К ней прилипли волосы – те самые длинные светлые волосы.

Я показала их Марино. Он наклонился ближе.

– Спокойно, – предупредила я, потому что почувствовала его реакцию и знала, что именно показываю.

– А вот и ваш начальник, – сказал Эгглстон, осторожно входя в комнату.

В тесном помещении было тесно и душно. Оно выглядело так, словно здесь выпал кровавый дождь.

– Придется восстанавливать последовательность событий, – произнес Хэм.

– Нашел стреляную гильзу. – Эгглстон с довольным видом передал ее Марино.

– Марино, если хочешь отдохнуть, я могу ей посветить. – Хэм пытался искупить свою непростительную ошибку.

– По-моему, достаточно очевидно, что она лежала на этом самом месте, когда ей наносили удары. – Я сказала это, так как не считала, что в данном случае необходимо восстанавливать цепочку событий.

– Съемка покажет наверняка.

Это был старый французский метод, при котором вначале на пленку снимается пятно крови, а потом – геометрически вычисленный источник крови. После многократной съемки получается трехмерная модель, показывающая, сколько ударов было нанесено и в каком положении находилась жертва при каждом ударе.