Ненавижу любить тебя - Алиса Ковалевская

class="p1">Она промолчала. Я всё-таки выругался. Поглубже вдохнул, чтобы успокоиться.

– Не приходи больше. Это ни к чему не приведёт.

Олино молчание бесило. Я и так был на пределе, но ей, видимо, казалось, что этого мало. Решила напоследок повысить градус. Сколько раз замечал за красивыми бабами – говоришь «чёрное», а они пытаются отыскать розовое с блёстками. Вот и сейчас она до последнего чего-то ждала. Я прям нутром это чуял. Само собой, не дождалась.

– Всё-таки журавль… – сказала она и стала спускаться по ступеням.

Я нахмурился. Догнал её и дёрнул на себя.

– Какой ещё журавль? Говорить по-человечески можешь?!

– Ты – журавль. – Она высвободила руку, поправила ремешок сумки. – Не меняются так быстро люди, Кир. – И опять чёртова пауза. Прям сцена для мелодрамы. – И людей менять не пытаются. Особенно когда они нужны. Вот и выходит, что я права: журавль для меня – ты.

– Я тебя предупреждал! – гаркнул на весь каток. Довела всё-таки, сука!

– Это так не работает! Когда люди любят! Все угрозы эти, предупреждения… – Мотнула головой с возмущением. – Ты радоваться за меня должен был! Я за тебя радовалась, когда ты стал олимпийским чемпионом! А когда у меня стало получаться…

– Что у тебя стало получаться?! Задом вилять перед камерой?

– Ах, так ты такого мнения о том, чем я занимаюсь! Задом виляю, по-твоему?! Отлично! Замечательно! Знаешь, что?! Оно, наверное, к лучшему всё! – С каждым словом она кричала всё громче, а глаза наполнялись влагой.

В башке у меня гудело, вены повздувались.

– Я в тебя верила! А ты… Ты просто эгоист, Кирилл! Я никогда не виляла задницей перед камерами, ясно тебе?! И я не жалею, что поехала на пробы! Пусть у меня и не получилось, но я хотя бы попыталась! И снова буду пытаться!

– Хочешь мне что-то доказать?!

– Да кто ты такой, чтобы я тебе что-то доказывала?! Иди ты к чёрту!

– Тогда на хрена ты пришла?! – Я схватил её за плечо и рванул к себе, как только она собралась уйти.

Оля всхлипнула. Слёзы вдруг потекли сильнее. Попыталась отдёрнуть руку, но я не отпустил. Её подбородок задрожал.

– Потому что любила тебя. И люблю. Но это уже неважно.

Секунд десять мы стояли в тишине, потом я всё-таки разжал пальцы. Вместе мы вышли в холл, но больше не сказали друг другу ни слова. У дверей Оля остановилась. Ресницы были мокрыми, в покрасневших глазах опять стояли слёзы. Она вытерла их и гордо расправила плечи.

– Я с этим справлюсь. И с этим, – вытерла снова. – И с чувствами к тебе. Буду и дальше ловить своих синиц. Вдруг когда-нибудь поймаю.

– Желаю, чтобы у тебя получилось.

– Спасибо. – Оля посмотрела на выход, сделала было шаг, но вернулась. – Я правда хочу, – сказала она, коснувшись моей руки. – Мальчика, девочку… Так что…– Две капли потекли по щекам. – Не буду говорить тебе «прощай».

Коснулась моего живота и убрала руку. Оля дошла до двери, обернулась и скрылась за ней.

– Прощай, – сказал я за нас обоих.

Потому что дома меня ждала другая женщина. Моя.

Кирилл

Каринке про встречу с Олей рассказывать я не стал. К чему? Перед свадьбой она и так ходила сама не своя, нервничала, словно поход в ЗАГС и роспись что-то меняли в глобальном смысле. Настроение у неё качалось, как маятник. То она улыбалась, то ходила подавленная. Пару раз я даже замечал, что в моё отсутствие она ревела. В чём дело, так и не понял: гормоны, нервы. Обнял её, на большее выдумки не хватило. Кто бы мог подумать, что я буду получать кайф оттого, что выбираю цветы? Но так и было: в вечер перед свадьбой топтался у прилавка с розами и не мог определиться. Белые или красные? Мелкие или крупные?

По-хорошему, надо было согласиться на предложение Савки переночевать у него. Положено же, вроде как, ночь перед свадьбой проводить порознь. Да и не пересекались мы с другом с вечеринки, на которой я и показал Карину своим. Но я всё-таки отказался. Хотелось быть с Кариной и этой ночью, и все последующие. Неважно, что и кем положено, и на правила тоже плевать. Они и существуют для того, чтобы их нарушать.

Девица в фирменном ярком костюме потихоньку теряла терпение.

– Эти привезли сегодня утром, – показала на рыжевато-розовые.

– Нет.

Прошёл чуть дальше. Взгляд упал на мелкие кустовые. Белые и розовые, они чем-то напомнили мне Каринкин смех. Такие же задорные и в то же время нежные.

– Эти, – показал на цветы.

Девица посмотрела с сомнением, но не прокомментировала, только спросила:

– Сколько?

– Все.

* * *

На улице шёл дождь. Зонта у меня с собой не было, пока дошёл от машины до подъезда, изрядно вымок. В подъезде тряхнул головой и усмехнулся. Дождь был крупный и тёплый. Капли воды остались на прозрачной цветочной упаковке и бутонах.

Проходя, кивнул старухе-консьержке.

Чёрт подери! Завтра девчонка, занозой сидящая в сердце хренову тучу лет, станет моей женой!

Настроение зашкаливало. Только вошёл в квартиру, Стёпка подбежал и радостно начал тыкаться в ладонь. На кухне шумела кофемашина.

– Да какая разница, Даш? – Только собрался позвать Каринку, услышал её голос. – Избавилась – не избавилась. Ребёнка нет.

Степан всё тыкался мне в руку. Дал ему знак, чтобы перестал, но вместо этого пёс прихватил зубами рукав. Я гневно шикнул на него.

Что за чертовщина?! Карина ненадолго замолчала. Кофемашина – тоже.

– Даш, давай не будем об этом, – продолжила Карина. Звякнула посуда. – Ребёнка нет, всё! – повторила она раздражённо и снова замолчала.

Вода с обёртки потекла по пальцам. В дверях кухни на мгновение появилась Карина. В одной руке чашка, в другой – телефон. Меня она не заметила – снова скрылась из вида. Остался только голос.

– Не надо ему пока знать. После свадьбы скажу.

Тонкий запах роз внезапно показался тяжёлым и навязчивым. В кухне что-то позвякивало, время от времени Карина отвечала подруге двумя-тремя бестолковыми словами.

Я опустил букет. Присмиревший пёс подскочил, вильнул хвостом. Скажет после свадьбы? Избавилась от ребёнка? Избавилась от моего ребёнка?!

Это было куда хуже, чем если бы я сорвал заключительный элемент в произвольной программе на Олимпиаде. Куда, блядь, хуже! Избавилась?! Ребёнка нет?! Снова и снова её голос насмешливым эхом звучал в ушах.

Сам не понял, как снова оказался на улице. Дождь стал ливнем, за минуты на дороге появились глубокие лужи. Швырнул букет в машину и сел за руль.

– После свадьбы?

Резко завёл машину. Свет фар пронзил стену воды. Я уставился в лобовое