О чём молчали города. Мистические истории - Наталья Костина

просто.

Её серые глаза гневно сверкнули. Он положил свою лапу на её запястье:

– Правда. Ну повтори ещё раз, что тебе стоит.

– Я говорю, поможешь ты мне или нет?

– Да без вопросов. Что делать надо, я не понял.

Алексей знал, что Яна немножко повозмущается и всё ему разжует. Она была как солнечный зайчик: то тут, то там, скачет легче лёгкого, болтает о том и о сём, он просто не успевал за ней. Ну что делать, если он такой увалень, – зато крепкий и надёжный.

– Мне надо улицу Рождественскую пропиарить, понимаешь? Тут же не только церковь, тут вся история Нижнего как на ладони. И Бугровская ночлежка, о которой Горький писал в своей пьесе, и особняк дочки «Пиковой дамы». И Короленко тут, и Маковский. Рестораны, хостелы, кафешки, ну что ещё надо.

– И три матроса идут выпить к Речному вокзалу.

– И пусть идут! Вся история, вся, всё гармонично, ничто друг другу не противоречит, всё переливается одно в другое. Как бриллианты, как ожерелье!

– Я-то что могу сделать?

Он работал простым охранником, дежурил ночью в службе занятости. Да, это было в старинном здании на Рождественской. Насколько он знал, ничего особенного в этом месте никогда не происходило, так, памятник архитектуры. Маковский жил, Горького провожали, телеграф ещё был, банк, склады… По мелочи.

Ну, то есть это исторически ничего особенного не происходило, а в рамках его заурядной жизни именно тут произошло главное – он познакомился к Яной, которая заскочила к своей маме, сотруднице службы занятости. В его жизни зажёгся яркий свет.

Маме-то, Елене Николаевне, он, кстати, приглянулся. Она его привечала и приносила для него пироги. В общем, наверное, не против была, чтобы они с Яной встречались.

– Сделай мне легенду Рождественской, а, чтоб все говорили?

– Да как?

– Вместе подумаем.

– Ну… давай.

Он никогда не мог ей отказать, о чём бы ни шла речь, о напёрстке тошнотворно-горького кофе по такой цене, за которую на распродаже можно было бы купить неплохие джинсы, или об… чего она бишь от него хочет-то?

Он поморгал, потёр лицо руками. Не успевал он за ней.

– Давай сначала, а?

*

Оказалось, что у Яны уже есть план (разумеется). Она придумала «нарисовать на коленке» каких-нибудь призраков и запустить их на улицу Рождественскую. А что, место старое, призраки должны быть. К Строгановской церкви цепляться не захотела, всё-таки православный храм и привидения сочетаются не так чтобы очень. Ночлежка – ну какие там призраки, бомжей и проституток? Неохота иметь с ними дело. Вот Блиновский пассаж, где Алексей работал охранником и в службе занятости трудилась её мама, по её мнению, подходил идеально.

Прекрасный дом красного кирпича с резной башенкой. Внутри и то есть балконы. Красотень. Конец девятнадцатого века. Чего там только не поперебывало – и магазины, и рестораны, и гостиница, и телеграф, и склады, ну и всякие фирмы, по-тогдашнему сказать – конторы и предприятия. Потом коммуналки. Да и за сто с лишним лет неужто там не зацепились хоть чьи-то духи?

Да, она уже почитала о Блиновском пассаже. Там никого не убили и не замучили. По крайней мере, в архивах об этом ничего нет. Ну и что. Призраки не обязательно люди, погибшие страшной смертью. Может, это просто отголоски прошлого. Весёлые такие, красивые. Может, даже и дети играют.

– Откуда я тебе детей возьму?

– Да не надо детей-то! Надо поумнее к делу подойти. Смотри, ты же по ночам там, бывает, один сидишь. Давай снимем на камеры видеонаблюдения какую-нибудь, я не знаю, белую дымку, и ты расскажешь всем, как видел привидения. И вот запись, пожалуйста, мы её в телик пропихнём, у меня друг там работает. Сразу сенсация! Главное – чтобы ты тоже сыграл поубедительнее. Мол, мороз по коже, парализация членов…

– Чего?

– Ни рукой, ни ногой пошевелить не мог, когда их увидел. Весь стоял объятый непонятным страхом.

– Ну, Ян…

– Ладно, я тебе текст напишу, мы с тобой порепетируем, всё нормально будет. Камеры видеонаблюдения же у тебя там есть?

– Ну конечно.

– Вот и здорово. Запустим такую машинку, пшшш! – знаешь, как на эстраде дым пускали.

– Не, не пойдёт. У нас противопожарная сигнализация живо сработает.

– Вот блин.

Яна задумалась. Постучала по каменной столешнице чашкой-напёрстком, заглянула туда в надежде, что кофе ещё остался. Из кафе выглянула официантка – эта хотела втюхать им ещё своей отравы по космической цене. Алексей отвернулся.

– А тепловая пушка? Ведь она тоже мощно дует, если её нормально настроить. Я даже знаю, где взять.

– Но дым-то она же не выпускает.

– А нам тогда дым не нужен. Запустим какой-нибудь пакет полиэтиленовый, пусть летает. Будут такие очертания… ммм… Ну и ты поддержишь со своим рассказом.

Как всегда, она уже всё решила за него, за них обоих. Но идея была странной. Его точно уволят.

– Ян. Уволят меня.

– Ну и пусть. А мой проект примут. Я тогда буду хорошую зарплату получать. Брендмейкер – это звучит, да? Сейчас это в тренде. Тренды-бренды, шерри-бренди.

– Ян, ну уволят меня. Или я сам уволюсь, все же смеяться будут и пальцем тыкать.

– Ну пусть уволят, я тебя сама на работу возьму тогда! У нас знаешь сколько работы будет! Рождественская вот какая длиннющая, там легенд немерено, а мы туристический потенциал Нижнего как поднимем, как все премии за это получим!

Он поморщился. Работать на неё? Не так он видел себе их будущее.

– Ян, ну что за…

– А я за тебя замуж тогда выйду, – сказала она быстро.

И он, конечно же, сдался. Куда бы он делся.

***

Они сделали всё ровно так, как намечтала Яна в уличном кафе.

Приволокли ему на работу тепловую пушку, он отговорился тем, что в здании ночью ужасно холодно, а Яна как-то согласовала это с его начальством, похлопав ресничками. Алексей придумал, как закрепить сверху незаметную нитку, на которой можно будет двигать пакет, чтоб его не сдуло к чертям собачьим.

Они провели первую ночь в репетициях, направляя струю тепловой пушки то туда, то сюда, таская пакет по залу так, чтобы казалось, будто в кадре танцует белёсая фигура. Призрак. Ну и что, что под потолком, зато перемещается по воздуху то выше, то ниже, сразу видно, что нематериальная. Первый пакет Яна забраковала, притащила тюлевую ткань – и сидела-шила, чтобы казалось, что у призрачной дамы пышная юбка. Выдумщица.

Потом ему пришлось ещё стирать эту дурацкую запись с камер, перекрывать старым роликом, где ничего не происходит.

Тюль тепловая пушка отдувала плохо. Яна сказала, что попросит у знакомого маленький дрон. В следующее дежурство репетировали с дроном, едва не разбили его, хотя потолок в историческом здании и был на высоте. После репетиций у них в запасе оставалось ещё время, и они проводили его на продавленной кушетке в уголке, рядом с трясущимся от старости холодильником. Целовались. До умопомрачения.

Потом Яна исчезала, чтобы её не застал утром начальник.

Умопомрачение оставалось.

И вот наступила роковая ночь. Яна уже не показывалась перед камерами, чтобы никто не говорил о манипуляциях с записями. Хихикая в ладошку, она командовала из «слепой зоны», а он послушно запускал дрон. Призрак как призрак. Что тут такого. Вихляется туда-сюда перед камерой.

Потом Яна инструктировала его, заставила прямо наизусть выучить: видит, мол, иногда силуэты, как увидит – сразу трясётся весь от страха, хотя они ему ничего не делают. Женщина полупрозрачная по коридорам ходит, слышится, будто плачет навзрыд. Сквозь стенки просачивается как нефиг делать. А иногда будто дети бегают, топочут, да наряжены по-старому. В общем, и удивляться нечему, старинный дом, старинная улица, старинный город. А с другой стороны, ну его, такую работу, ещё инфаркт к тридцати годам огребёшь с такими паническими атаками.

Потом начался кошмар.

Ничего мистического, сплошной реализм. Телевидение! Ролик с камер прокрутили несколько раз, созывали «экспертов», с умным видом рассказывающих о полтергейстах, барабашках и прочей нечисти. Глядя на них, Алексей всерьёз подозревал, что и им речи сочинила Яна, и заставила выучить. Она заставит.

С работы, конечно, пришлось уволиться. Начальство подозревало мухлёж, а напрямую ему сказали, что в охраннике с расшатанными нервами не нуждаются: то у него галлюцинации, то какие-то страхи потусторонние, тьфу, а не мужик.

Ролик, конечно, попал и в интернет. Сколько было обсуждений на каждой площадке, сколько версий! Конечно, находились умники, которые попадали сразу в точку, но были