О чём молчали города. Мистические истории - Наталья Костина

довольно долгая пауза. Дмитрий испытующе смотрел на Милу, а та маленькими глотками допивала вино. Затем она внимательно посмотрела на него и кивнула:

– Простите. Теперь я вижу, что вы – хороший писатель.

– Спасибо за комплимент, – улыбнулся польщённый собеседник.

Повисло молчание, и Крымов вдруг испугался, что на этом придётся заканчивать разговор. Поэтому он показал на вазочку с маками, стоящую у самого окна, и сказал заговорщическим тоном:

– Видите, как по дну вазы плывут облака? Приглядитесь: они плывут вверх ногами.

Мила некоторое время смотрела на воду, как заворожённая, а потом повернула к Дмитрию радостно-удивлённое лицо и кивнула.

Теперь у них был ещё один общий секрет.

Внезапно девушка побледнела и уставилась в угол кафе, схватив Крымова за руку. Он посмотрел туда же, беспокоясь, что её кто-то напугал, но там всего лишь стояло ещё одно дерево в кадке. Мила судорожно вздохнула.

– Что с вами? – испугался писатель.

– Мне показалось… – отозвалась она. – Прямо сейчас: маслянисто-чёрная вода, в которую упал Голем, убивший Дину. Дрожащая, испачканная кровью поверхность. А потом – крик морлока.

Дмитрий с тревогой смотрел на Милу, ухватившую его за руку; он чувствовал, как пульсирует кровь в уже зажившей ране.

– Вам показалось, это пройдёт.

Но Мила осталась мрачной и на простые вопросы отвечала невпопад. Она вдруг взяла из вазы цветок и принялась медленно обрывать ему лепестки.

– А ведь вы правы: ничто не стоит человеческой жизни. Дина и Лёха снятся мне по ночам. А вам?

– Нет, – мотнул головой Крымов, вспоминая, как споро у него шли дела с романом. – Я уже так восстановился, что мог бы снова спуститься в подземелье.

– Вы правы, – повторила она, словно не слыша его, – морлоки смертельно опасны, и, возможно, следует просто отказаться от экскурсий и закрыть это направление навсегда. Так и скажу Ирене: «Не буди лиха: мало тебе двух смертей?»

– Не торопитесь, Мила, всё не так плохо… – попытался успокоить её Дмитрий.

– «Не так плохо»? – она повысила голос. – Насколько должно быть плохо, чтобы всё прекратить?! – За соседними столиками на них стали оборачиваться. – Я – единственная, кто всё знает. Просто теперь не будет сталкера.

Девушка уронила на лепестки голый стебель и вскочила:

– Спасибо за угощение и цветы. Надеюсь, ваша книжка покорит читателей.

Она подхватила клатч и вышла из кафе, не оглядываясь.

Заиграл мобильник. Это звонила Алла:

– Привет. Первый том у оптовиков идёт «на ура», все ждут феерического финала. Ты всё узнал у Милы?..

Под впечатлением недавней сцены Крымов ответил с трудом:

– Да, я всё узнал. Скинь мне, пожалуйста, телефон Ирены.

– Тянет егеря в заповедник? – усмехнулась Алла. – Сейчас отправлю.

В ожидании смски в голове Дмитрия молниями проносились мысли: «Только сейчас я смог написать что-то стоящее, благодаря этим катакомбам; они меня выдернули из тухлого прозябания. Там же ещё прорва сюжетов чуть ли не в каждой комнате. Никак нельзя позволить ей…»

Когда он набирал номер Истоминой, его рану дёргало.

– Добрый день, Ирена. Это Дмитрий.

– Добрый день, я вас узнала.

У неё был ровный приятный голос.

Крымов кашлянул:

– Мила собирается отказаться от экскурсий в Подземелье.

– Вот как? – задумчиво произнесла она. – А почему вы мне говорите об этом?

– Я считаю, что она поторопилась с решением…

– Я тоже так считаю. У вас есть какие-то предложения?

Он колебался:

– Может быть, дать ей отпуск, чтобы она подумала?

– Может быть. А вы могли бы выступить в роли сталкера?

Дмитрий опешил от такого напора, но смело ответил:

– Можно попробовать.

– Отлично! Я позабочусь о Миле.

Это Крымову совсем не понравилось:

– Что значит «позабочусь»? В психушку упрячете или… вообще… – он не договорил.

Послышался смех:

– Мне кажется, вы неплохой сочинитель, но есть вполне цивилизованные способы. Например, отправить её гидом в джунгли Мексики по пирамидам ацтеков или что-то в этом роде. С прибавкой к жалованью.

Писатель с облегчением вздохнул:

– Другое дело. Только как вы её из России выгоните?

– Скажу, что после консультаций с юристом оказалось, что видео не отражает попыток Милы спасти Лёху и Дину. И лучшим выходом для неё будет временная эмиграция. Или придётся стать ответчиком в уголовном деле.

Хитра была Ирена со своими подходцами, но её предложение слегка успокоило совесть Крымова.

– Только есть проблема: записи Манычева. Весь фактический материал спрятан у Милы; вряд ли она отдаст нам его добровольно…

– Не беспокойтесь: копии записей есть и у меня.

Дмитрий оторопел:

– То есть как?

– То есть я как специалист по экстремальному отдыху не исключаю, что гид может пострадать во время экскурсии. И принимаю меры для сохранения тура.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что у меня есть снимки тетради Манычева, – оборвала его Истомина, – и не обязательно выносить всё на люди. Уверена, что мы понимаем друг друга. Не переживайте: у меня есть планы по экранизации вашего романа. Кроме того, мы подключим иностранные турфирмы. В Заповедник будем посылать людей с оружием с усыпляющими пулями (твари нужны нам живыми). Это существенно повысит цену экскурсии, но иностранцев только подстегнёт. Вы всё сделали правильно.

После разговора с Иреной Дмитрий чувствовал себя отвратительно. Рану саднило, и ему казалось, что он продал душу дьяволу. Или… сам превратился в морлока. Но он знал, что не мог поступить по-другому.

Нижний Новгород

Улица Рождественская неразрывно связана с именами российского купечества. Братья Блиновы торговали солью и мукой; старообрядцы Бугровы также были хлебопромышленниками, строили дома. Купцы входили в число крупнейших благотворителей России, они отдавали значительную часть своего дохода на устройство в городе канализации и водопровода, прокладывание телефонных сетей и электрических кабелей, строили и финансировали больницы, богадельни, приюты, гимназии. Дети Н. А. Бугрова умерли в младенчестве, и его наследниками стали племянники: сестра младшего Бугрова была замужем за Н. А. Блиновым.

В XXI веке на YouTube появилась загадочная видеозапись: кому-то удалось заснять появление призрака в так называемом Блиновском пассаже, доходном доме на улице Рождественской, выстроенном для братьев Блиновых…

На обратном пути

Ольга Лисенкова

В этот тёплый весенний день они сидели за крохотным столиком возле кафе: Яне захотелось на свежий воздух. Вроде как уголок Франции: круассаны и ароматный кофе, да и цветами торговали тут же. Ничего, что тротуар шириной метр и на нем столик полметра на полметра. Алексей, широкоплечий и массивный, как медведь, перегораживал дорогу пешеходам и скептически смотрел на изящную чашечку, в которую помещалось полнапёрстка кофе. Круассан был более стандартного размера, но цены на всё это – поистине парижские.

– Город у нас старинный, – в запале говорила Яна. – Легенд видимо-невидимо. Чего все прицепились к Кремлю-то? Ну забила девушка целую рать коромыслом, хотя я лично в этом сомневаюсь. Какие там враги были, чем они были вооружены, если одна девица с ними справилась без оружия? Ладно. Предположим. То, что кого-то в стену живьём замуровали, вообще неудивительно. В Европе в каждом городе так рассказывают, и разгадка проста: на самом деле замуровывали. Разве ж это легенда? Это гадость, гадость! А библиотека Ивана Грозного, которая якобы в Кремле у нас спрятана? Люди, ау! Искали, искали, копали, копали, ничего не нашли. Это пустышка.

– Но Кремль на открытке хорошо смотрится, – вяло возражал он. – И на плакатах.

– На биллбордах? Да там что угодно хорошо будет смотреться, только не надо на дизайнере экономить. Вот Рождественская. Вот. Тут и туристы с теплоходов, и всякие разные, центр города. – Она повела рукой. Кафе, где они пировали, располагалось как раз на этой старинной улице. – Тут в каждом доме – клад. Я фигурально выражаюсь. Из каждого дома можно сделать конфетку. А уж если отремонтировать и легендами обложить! Я фигурально выражаюсь.

– Ну церковь красивая.

– Строгановская? Не только красивая, она вообще уникальная. Знаешь легенду? Ага, Строганов позвал к себе мастера – безымянного, заметь, – который эту красоту сотворил, и спрашивает: а лучше можешь? Тот говорит, могу. И тут Строганов его раз – и ослепил. Строганов! Не Иван Грозный! Восемнадцатый век, православный храм! Вы с ума сошли все, что ли? Свистнули легенду о зодчих собора Василия Блаженного и себе присвоили. Своих нету, что ли?

Ему эти разговоры были скучноваты, но Яной он неизменно любовался, особенно когда она горячилась, как теперь. Глаза её светились, щёки румянились, а ореол золотых волос, удерживаемый тонким ободком тёмных очков, превращал её в настоящее лучистое солнышко. И хорошо, что злится она не на него, что его это не касается.

– …Так ты мне поможешь? – спрашивала она тем временем.

Он очнулся.

– Чем? Что? Прости. Ты такая красивая, я засмотрелся