Братья. История масонства в России - Наргиз Асадова

Ну, что он хотел? Он хотел посрамить Колизей и египетские пирамиды — так он сам писал. И хотел сделать сооружение, которому не было равных в мире. Идея баженовская была сокрушить Кремль не как политическое место, но как твердыню православия. То есть это была борьба против Третьего Рима.

Н. АСАДОВА: Вот, такова была идея Баженова, и он видел в Кремле символ Третьего Рима, православия. То есть худшего, скажем так.

Л. МАЦИХ: И худшего, и лучшего. Но, во всяком случае, православия воинствующего, православия, которое желает подмять под себя всю ту часть вселенной, до которой может дотянуться.

Н. АСАДОВА: Вот. А что, интересно, сейчас значит Кремль, сохранившийся Кремль для наших слушателей? И мы чтобы узнать это, попросили Алексея Дурново выйти на улицу к Кремлю и спросить у прохожих, что же значит для вас Кремль?

А. ДУРНОВО: Что может еще символизировать Кремль как не власть? Ведь, в конце концов, строился-то он как твердыня князя на страх недругам. К тому же именно здесь давно уже обитают первые лица страны. Да что там! С XIV века обитали с незначительным перерывом на Петербург. Сейчас там сидит Дмитрий Анатольевич, до него был Владимир Владимирович и так далее, от Константина Устиновича до Даниила Александровича, сына Александра Невского. Именно поэтому для большинства опрошенных Кремль — это не что иное, как страна. Мнение большинства выразила студентка Елена.

ЕЛЕНА: Кремль — это символ России. И когда кто-то думает про Москву, думает про Кремль и про Красную площадь.

А. ДУРНОВО: Впрочем, каждый слово «страна» понимает по-своему. Вот, житель Ростова Владимир Кремль связывает исключительно с канувшим в лету Советским Союзом со всеми вытекающими отсюда последствиями.

ВЛАДИМИР: Ну, скорее всего, конечно же, символ страны. С детства такие воспоминания. Пионеры, комсомол, Красная площадь, Москва, СССР. Конечно, красивые здания. Ну, стараюсь, когда бываю в Москве, проеду, сейчас в командировке, посетить Красную площадь.

А. ДУРНОВО: А вот Светлана считает, что Кремль — это символ государства, что-то стоящее в одном ряду с флагом, гербом или гимном. Относиться к зданию, следовательно, нужно очень почтительно.

СВЕТЛАНА: Ну, что значит нравится — не нравится? Это даже не может быть речи. Это как герб, я не знаю, вам нравится — не нравится. То же самое и это — символизирует нашу родину. Москва, Кремль — это одно и то же. Это наш символ, вот и все.

А. ДУРНОВО: Для Валерия Кремль- символ государственной власти. Так, отмечает он, было, есть и будет всегда.

ВАЛЕРИЙ: Русская государственность. Ну и со средних веков до настоящего времени. Его уже много раз перестраивали, но я думаю, что, как говорится, это историческая ценность. И у меня и то, и то, так, в сердце, и символ, и архитектурное тоже.

А. ДУРНОВО: Любопытно, что архитектурные достоинства Кремля упоминали немногие. Здания, конечно, красивые, но главное — это, разумеется, государство. И только Татьяна отметила эстетическую красоту Кремля, заявив, что всякого рода развлекательным сооружениям возле крепости не место.

ТАТЬЯНА: Сердце России. Вот, центр всей нашей России. Все, кто приезжает в город наш замечательный, обязательно должны побывать на Красной площади в Кремле. Это древнее построение. Мне нравится. Мне даже нравится Мавзолей — очень вписался хорошо, Щусев постарался. Причем, без храма Василия Блаженного тоже не ассоциируется Красная площадь и Кремль. Вот каток мне не нравится на Красной площади.

А. ДУРНОВО: В общем, Кремль — это государство и в этом нет ничего удивительного. Потому что деревянный, белокаменный или краснокаменный Кремль все равно крепость, цитадель, созданная для того, чтобы быть домом держателя власти, кем бы этот держатель не был — князем ли, царем ли или всенародно избранным президентом.

Н. АСАДОВА: Вот это было мнение московской улицы. Так и не ответили на вопрос «Что для вас означает и символизирует Кремль?» Ну, а как мы уже выяснили, для Баженова и для его братьев масонов Кремль символизировал совершенно другое

Л. МАЦИХ: Ну, этому есть вполне конкретное объяснение. Дело в том, что сейчас Кремль — это совершенно понятно — ассоциируется с государственной властью, и когда говорят «Кремль», имеется в виду Москва как некий государственный механизм. Как мы говорим «Белый дом», имеется в виду, скажем, американская политика, да? Или как, скажем. Елисейский дворец — имеется в виду политика Франции. А тогда вся ведь, власть концентрировалась в Петербурге, поэтому Кремль ассоциировался почти исключительно по преимуществу с древними святынями православия. Но если уж говорить о моем мировоззрении братьев масонов, оно укладывалось более-менее в коротенький стишок, который потом написала Анна Андреевна Ахматова — я его прочту, это сэкономит нам время, чтобы мы себе представляли, как они думали о Кремле.

В Кремле не можно жить,Преображенец прав (То есть Петр Первый, который основал Преображенские полки)Здесь древней ярости еще живут микробы.Бориса дикий страх,Всех Иоаннов злобыИ самозванца спесьВзамен народных прав.

То есть для них Кремль был символом средневековой затхлости.

Н. АСАДОВА: Косности.

Л. МАЦИХ: Косности, да, и всего того, что тянет Россию на дно.

Н. АСАДОВА: И вот в связи с этим вопрос. Дмитрий из Волгограда: «Как отразилась идеология масонства в творчестве Баженова? И, в частности, в его проекте переделки Кремля?»

Л. МАЦИХ: Вопрос не в бровь, а в глаз. Колоссальным образом отразилась. Дмитрий абсолютно копает в правильном направлении. Василий Иванович Баженов, который был гений, осознавал это. Он решил не ограничиваться малыми формами, а уж размахнуться по-честному. Тем более, у него была поддержка канцлера Безбородко и самой Екатерины. Что он хотел? Он хотел снести всю ограду Кремля, то есть все стены. Тем более, что стены-то были возведены итальянскими архитекторами Боном Фрязиным, потом Аристотелем Феораванти были построены соборы в Кремле. Он хотел уничтожить Кремль как крепость средневековую. От кого обороняться? Мы же в глубоком тылу. Он хотел уничтожить саму идею того, что власть обороняется стенами и башнями от своего народа. Идея, кстати, не такая плохая по нынешним тяжелым временам.

Н. АСАДОВА: Актуальная, я бы сказала.

Л. МАЦИХ: Да. Кроме того, он хотел сделать так, чтобы Кремль строили русские архитекторы. А до этого строили итальянцы-католики.

Н. АСАДОВА: Ну да. Кремль построили, действительно, итальянцы.

Л. МАЦИХ: Да, строили итальянцы. И это полная копия Кастельвеккио, Кастелло Сфорцеско, которые стоят в Италии, в Милане и его пригородах. А он хотел придать ему такой, как он представлял себе, русский вид. Кроме того, при церемонии закладки камня на заложении кремлевского дворца он сказал интересную фразу: «Худовидные грады преображаются». Вот, он Москву относил к «худовидным градам». С его точки зрения города благовидные должны выглядеть как города европейские — как Петербург, как Париж, как Вена, как Рим. И он не хотел, чтобы Москва несла на себе черты нелюбимого им российского средневековья. Что он хотел сделать? Возвести гигантский циклопический дворец, сделать 3 дороги.

Н. АСАДОВА: Можно, я описание его нашла? «Дворец протяженностью около 400 сажен должен был огибать кремлевский холм со стороны Москвы-реки. Нижние этажи его имели значение цоколя, служащего подпорной стеной холма. Верхние этики были облегчены колоннами». Ну, то есть это что-то очень большое, но при этом что-то очень изящное.

Л. МАЦИХ: Ну, описание и ваше, и мое — оно меркнет перед тем видом, который все это циклопическое сооружение имело. Может быть, нам удастся выложить это на сайт. Это только в сравнении понятно, когда колокольня Иван Великий выглядит, ну, буквально как авторучка по сравнению с автомобилем, вот, примерно так. Нужно понимать эти пропорции. Кстати, на современников это произвело абсолютно оглушительное впечатление, весь этот проект. Но они не осмелились перечить.

Гавриил Романович Державин, который был сановником и вельможей, и тоже масоном, кстати, он написал великолепные стихи на церемонию, как она называлась, «вынутия земли». Ну, церемония начала строительства, которая запечатлена, кстати говоря, в гравюрах Казакова. Ну вот, с вашего разрешения я вам прочту этот великолепный стих.

Прости, престольный град,Великолепны зданья.Чудесной древности Москва,России блистанье.Сияющи верхи и гордой вышины.Ноги вы в давний век вы были созданы.В последнее зрю я вас (то есть он прощается с Кремлем),Покровы оком мерю.И в ужасе тому дивлюсь, сомнюсь, не верю.Возможно ли, чтобы вам разрушиться, восстатьИ прежней красоты чуднее процветать?Твердыням коли пасть и выставляться,То должно, так сказать, природе применяться.Но что не сбудется, где хочет божество (то есть Екатерина),Баженов, начинай! Уступит естество.

Великолепные стихи: здесь и страх естественный, и ужас перед тем, как вышел, а Кремля-то нет. Ну, каково московскому жителю не увидеть Кремля?