Тело черное, белое, красное - Наталия Вико

Серегин поднес бокал к носу и, принюхавшись, недоверчиво взглянул на Николя.

– Пахнет… как… – он подергал себя за мочку уха, подбирая слово, -…хорошо! – Наморщил лоб, словно пытаясь вспомнить что-то важное, и торжественно произнес: – "За нашу советско-французскую дружбу!" – Выдохнув воздух, выпил содержимое одним глотком и поставил бокал на столик. Его лицо на мгновение приобрело растерянно-задумчивое выражение, будто именно в этот момент кто-то спросил его: – "А скажи-ка, Серегин, друг дорогой, в чем смысл жизни?"

Николя, сделав маленький глоток, продолжал держать бокал, с интересом посматривая на гостя.

– Еще?

– Да… так сказать… – Серегин покачал головой, – не распробовал.

– Еще хотите? – Николя протянул руку к бутылке, но гость энергично помотал головой.

– Погоди… – он приложил руку к животу. – Кажись, пробирает помаленьку. Так сказать, переварить надо! – На его щеках появился легкий румянец, глаза заблестели. – А теперь, пожалуй, давай, – подвинул он бокал ближе к хозяину. Николя, пряча улыбку, налил ему еще. Оживившийся Серегин поднял бокал и глубокомысленно произнес: "Ну, в общем… чтобы нам было густо, а другим пусто!"

В глазах Николя, услышавшего новую поговорку, засветился азарт коллекционера, увидевшего редкую вещицу, предназначение которой еще до конца не понятно, но чутье подсказывает – надо немедленно брать.

– А кому пусто? – с живым интересом спросил он.

Серегин, удивленно посмотрев на него, многозначительно ответил:

– Кому-кому… известно кому… им! – Подумав немного, добавил решительно – Всем! – и, разом опустошив бокал, спросил: – Говорят, этот напиток больших денег стоит?

Николя пожал плечами.

– Д-а-а… – продолжил Серегин. – Но деньги в нашей жизни не главное! Мы при коммунизме их отменим… за ненадобностью.

– А что есть главное в жизни? – Николя с изумлением посмотрел на собеседника, похоже знающего ответ на этот вечный вопрос.

– Идея! В идее вся сила! – не задумываясь, торжественно изрек Серегин.

– Какая идея? – в глазах Николя светился неподдельный интерес.

– Известно какая. – Серегин снова с удивлением уставился на графа, не понимающего таких простых вещей. – Наша!

– Я понял, я все понял! – извиняющимся тоном проговорил Николя и, пряча улыбку, быстро обернулся к появившейся с кофейником в руках Ирине. На лице ее пылал лихорадочный румянец. – Тебе помочь, дорогая? – озабоченно взглянув на жену, спросил Николя.

– Помочь – ты свечи принес, но не зажег. Впрочем, сиди уж, я сама, – совсем тихо, почти неслышно проговорила Ирина.

Мужчины молча наблюдали, как она зажгла одну за другой длинные тонкие свечи в подсвечнике и погасила люстру. Пространство гостиной сузилось. В первый момент показалось, что стало слишком темно, но через несколько минут, когда глаза привыкли к золотисто-розовому тону, окрасившему все вокруг, в комнате словно стало теплее и уютнее. Ирина принялась разливать кофе.

– А где еще вы успели побывать, кроме Франции? – включилась она в разговор, пока Николя глотнул кофе, который на этот раз, похоже, оказался слишком горячим.

– На Украине… – по лицу Серегина промелькнула тень приятных воспоминаний, -…с конармией Буденного, потом в Польше… – его глаза погрустнели, – с Тухачевским.

– А как вам Париж? – задал Николя сакраментальный вопрос.

– Богатый город… – в глазах Серегина появился плотоядный блеск. – Ой, богатый! Но… – он поднял указательный палец, -…неравенство на каждом шагу. Куда ни глянь.

"Прелесть какая!" – мысленно рассмеялась Ирина, провожая взглядом Николя, который, извинившись, направился в другой конец комнаты к телефону, издававшему дребезжащие звонки.

– А вы, Александр, уже ознакомились с достопримечательностями Парижа?

– Не случилось еще, – чуть помедлив, ответил он. – Не успел. Да и куда ж я без провожатого в чужом городе? А наши в посольстве, которые в Париже раньше бывали, заняты все… – протянул Серегин. Откинувшись на спинку кресла и забросив ногу на ногу, он многозначительно взглянул на Ирину. В его глазах мелькнул отсвет пламени.

"Ого! Как осмелел… – пронеслось у нее в голове. – Хорошо еще не подмигнул… со значением, – насмешливо подумала она. – Хочешь играть через голову мужа? Давай попробуем, да вот захочет ли он пригнуться?" – Ирина покосилась в сторону Николя, который, повернувшись к ним спиной, негромко говорил с кем-то по телефону.

– Надо же, какое совпадение! – изобразила она радость на лице. – А у меня как раз неделя свободная, в связи с чем могу предложить вам свои услуги… – она смерила его бесцеремонным взглядом, -…в качестве экскурсовода…

– Я согласен, – торопливо пробормотал Серегин.

Николя, обращаясь к невидимому собеседнику, прокричал в телефонную трубку:

– Я плохо вас слышу, говорите громче… – Серегин испуганно оглянулся на звук его голоса, -…или ближе к трубке!

– Однако, дорогой Александр Васильевич… – Ирина, повторяя движения гостя, откинулась на спинку кресла и, закинув ногу на ногу, покачала туфелькой, -…вам, чтобы соблюсти необходимые приличия, еще предстоит испросить разрешение у графа, – подсказала она гостю.

Серегин хмуро кивнул и подлил себе еще коньяка. "Понятно, – покосившись на свой пустой бокал, весело подумала Ирина, – в новой России, где "женщины к мужчинам приравнены", похоже, каждый наливает себе сам".

– Вот, кстати, и граф к нам возвращается, – улыбнулась она мужу, закончившему разговор.

– Господин граф! – откашлявшись, Серегин поднялся навстречу Николя. – Господин граф! – повторил он бодро. – Ну… это… жена ваша… графиня… – видимо, сбившись с мысли, решительно закончил он фразу, -…предложила город показать.

Николя вопросительно взглянул на Ирину. Та кивнула и, перейдя на французский, поспешила на помощь гостю.

– Николя, милый, ты представляешь, мсье Серегин до сих пор не имел возможности осмотреть достопримечательности Парижа. И мы, как гостеприимные хозяева, просто обязаны сопровождать его. Позволь мне самой показать ему город, чтобы не отрывать тебя от дел и иметь возможность побольше поговорить с соотечественником о России.

– Дорогая, ты уверена, что наше гостеприимство по отношению к этому… – Николя, на мгновение задумавшись, подобрал нужное слово, -…не совсем обычному человеку должно распространиться настолько далеко? – Ирина кивнула, умоляюще глядя на мужа.

– Конечно, господин Серегин, – по-русски обратился к гостю Николя, – мы будем радоваться показать вам Париж. Графиня хорошо знает интересные места.

– Только имейте в виду, Александр Васильевич, это будет очень поверхностное знакомство. Чтобы как следует узнать город, требуется не только время, – Ирина сделала многозначительную паузу, – но и желание.

Серегин, с напряженным вниманием выслушав ее, энергично закивал, хитро улыбаясь.

– Извинения про…прошу простить, – вдруг засобирался он. – Дела надо еще порешать. Посол наш – Красин – завтра в Канн убывает, – пояснил он. – Надобно за всем проследить.

– Желаю хорошей экскурсии, господин Серегин. – Николя протянул ему руку. – Надеюсь, вы будете полюбить наш… – в глазах Николя сверкнули веселые искорки, -…наш богатый город. Позвольте, я провожаю вас.

Серегин, бросив беглый взгляд на Ирину, а затем на графа, облегченно вздохнул и проговорил:

– Мерси! Коньяк ваш очень даже! А ваша, так сказать, жена тоже…

…Обессиленная, Ирина стояла у окна и смотрела, как от дома отъезжает такси. Николя, подойдя сзади, обнял ее за плечи.

– Ирэн, объясни, что этот человек имел в виду, когда сказал, что ты моя "так сказать, жена"? В этом заложен какой-то подтекст?

Ирина повернулась к мужу.

– Видишь ли, Николя, в русском языке, впрочем как и во всех других, имеются слова-паразиты, которые употребляют… – Ирина задумалась, подбирая точное слово.

– …па-ра-зи-ты, – рассмеявшись, продолжил за нее Николя.

Она засмеялась вслед за ним, но, вдруг посерьезнев, произнесла, уткнувшись мужу в плечо:

– Нет, мой милый, трагедия в том, что для них паразиты – это такие, как мы с тобой…

* * *

…Проснувшись посреди ночи от ощущения, что Ирины нет рядом, Николя отбросил одеяло и вышел в коридор. Дверь в комнату жены была приоткрыта. Он хотел войти, но вдруг замер.

"…И погаси пламень страстей моих, яко нищ есмь и окаянен, – донеслись до него плохо понятные слова. – И избави мя от многих и лютых воспоминаний и предприятий, и от всех действ злых свободи мя…" Смысл молитвы начал доходить до него, и он встревоженно заглянул в комнату. "Яко благословенна еси от всех родов, и славится пречестное имя Твое во веки веков…"

Ирина, в ночной рубашке стоявшая на коленях перед иконой, под которой тускло горела лампадка, вдруг простонала совершенно чужим, незнакомым ему прежде голосом: "Помоги мне найти их! Помоги же мне найти их! Помоги же!" – и, изогнувшись, яростно ударила кулаками по полу. Николя вздрогнул и… тихо отошел от двери.