Надломленные оковы - Дмитрий Петюк

Я мог его убить, получив все плоды победы. Но мог и не убивать: взять в плен, заточить в глубинах сна, стать ему стражем и тюремщиком. У этого варианта было несколько недостатков. Для освобождения госпожи мне нужны способности Нриза, а так существует вероятность их не получить. К тому же сон заточающий ненамного лучше сна убивающего, а значит проблему предательства это не отметает. Вариант «оставить как есть», каким бы диким он ни был, внезапно обретал всё больше привлекательности. Увы, пусть таким образом я не предаю госпожу, но и никаких проблем не решаю. Существовал ещё один способ — сотрудничество и сосуществование. Увы, даже в виде голой теории две личности в одном теле являлись серьёзной формы шизофрении, да и цели наши вступали друг с другом в сильное противоречие. Я собирался освободить госпожу, нанеся тяжёлый ущерб Эгору ауф Каапо, а допустить такого Нриз не мог просто физически, на уровне ядра своей личности.

У меня был обширный выбор, но выбирать приходилось из плохого, очень плохого и отвратительного. Не патовая ситуация, а самый настоящий цугцванг. Я колебался не только из-за богини — мне не нравилась сама идея убийства разумного существа. Но другого выхода я всё так же не видел. Разделив нас на две самостоятельные личности, ауф Каапо не только едва не уничтожил меня-прошлого, но и подложил большую…

Две личности. Разделив. Внезапная мысль огненной кометой обожгла моё сознание. Я стоял и хлопал глазами, как идиот, обкатывая её в голове и пытаясь проанализировать плюсы и минусы. Жертвовать моей богиней неприемлемо, но это не значит, что нельзя пожертвовать собой! Да, это сложный путь, он сулит бесчисленное количество трудностей, с рациональной точки зрения состоит из сплошных недостатков, в отличие от сплошных плюсов от убийства Нриза. Но если выбирать только то, что сулит одну лишь выгоду, отбросив свои ценности и моральные установки, нельзя продолжать называть себя человеком! Быть манчкином плохо и за игровым столом, чего уж говорить о реальной жизни?

— Я ваш преданный паладин, моя госпожа! — сказал я в пространство. — И не могу себе позволить вас подвести.

Нриз, услышав мой голос, удивлённо поднял глаза. На его лице читалось недоумение.

— Нриз, — обратился я к нему. — Ненавижу тебя и считаю куском говна. И никогда тебя не прощу.

Я вновь открыл тот поток чувств и эмоций, которые испытывал в данный момент, и направил прямиком на него. На заплывшем жирном лице отразилось понимание.

— Мы очень разные, — сказал Нриз. — И будет очень трудно. Но…

— Но ты — это я, — продолжил я его мысль, понятную нам безо всяких слов.

— А я — это ты, — ответил он тихо.

— Мы с тобой — разделённые части одного целого.

— Один разум.

— Одно тело.

— Одно сердце.

— Одна душа! — молвили мы вместе.

Я выкинул теперь ненужный меч, позволив ему растаять в воздухе. Протянул ему руку, а он протянул свою. Наши пальцы соприкоснулись, и я почувствовал обжигающий жар. Его тело подёрнулось лёгкой дымкой и стало истаивать тонкими усиками тумана. Этот туман сначала застыл на месте, а потом двинулся ко мне, обволакивая тело, впитываясь в него сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее.

Бесконечный поток мыслей, понятий и образов хлынул в мою голову, наполняя меня, заставляя тяжело дышать и глотать ртом воздух. Самые противоположные чувства рвали душу на куски, грозя уничтожить, утопить в пучине полного забвения. Я почувствовал, что тону, что захлёбываюсь в этом потоке, что могучее течение уносит меня прочь, туда, откуда нет возврата.

Ослепительно яркий свет окутал моё тело, валяющееся на земле в позе эмбриона. Мягкие крылья обернулись плотным коконом, даря покой и чувство абсолютной защищённости. Боль стала потихоньку отступать, а сознание, омываемое исцеляющим светом, несущим запах цветка каралии и мягкость пера ночного странника — проясняться.

Не знаю, сколько прошло времени: секунды, часы, столетия — время, проводимое во снах, всегда субъективно. Но с его течением вернулась способность связно мыслить, а голову наполнила кристальная ясность.

Я медленно поднялся на ноги, вознося молитву благодарности своей богине, и повернулся к тому месту, где только что напротив меня стоял я. Мои глаза изумлённо распахнулись, грозя вылезти из орбит. На том месте, где стоял я-Нриз, теперь находился металлический скелет, чьи кости, поблёскивающие темноватой бронзой, укрывали пучки тонких разноцветных волокон. На голове, кажущейся непропорционально маленькой из-за широких плеч, алым светом сияли два кристаллических глаза.

Как человек, досконально изучивший эту конструкцию ещё в Цитадели у Хозя… у Эгора ауф Каапо, я мог с уверенностью утверждать, что это — лишённый внешнего кожуха голем серии Ирвиз, конструкция которого лишилась второй пары рук, встроенных вооружений и многих служебных подсистем. И пока я ошалело смотрел на голема, он медленно восстанавливался. Тонкие потоки золотистого песка слетались со всех сторон, регенерируя внешнюю обшивку — сначала головы, затем конечностей, и, напоследок, корпуса, пока он не предстал предо мной в полностью завершённой и целой форме. В отличие от четырехруких гигантов Цитадели, он был одного со мной роста, имел только две руки, а на его спине (я не видел, но непостижимым образом это знал) стояла цифра «ноль».

— Кто ты такой? — спросил я. — Вернее, что ты такое?

***

Проснувшись, я немедленно вскочил на ноги, развалив лежанку. Откинул прочь одеяло и ошалело осмотрелся по сторонам. Наступало раннее утро — небо ещё оставалось тёмным, но верхушки деревьев уже золотились от света восходящего солнца. Невольно поёжившись — несмотря на то, что дни пока что сохраняли летнее тепло, но по ночам уже холодало — я сладко потянулся и втянул полной грудью свежий лесной воздух.