Боги, пиво и дурак. Том 4 (СИ) - Горина Юлия Николаевна

— Дионис, вообще-то Харон — скелет, — заметил Гермес, как-то сразу протрезвев. — Само собой, что он — кожа да кости.

— Да?.. — искренне удивился винодел. — А бухал, как дважды живой!

— А то ты не знал!

— Да я как бы это... Под балахон-то к нему не заглядывал. Че я там забыл?..

— Короче, если Аид прознает, нас с тобой к нему посменщиками определят! — понизив голос, сказал Гермес. — Так что давай его вернем по-быстрому, откуда взяли.

— А ничо, что он абсолютный невменос?.. — озадаченно спросил Дионис.

— Слушай, там заблудиться невозможно — река прямая, в одну сторону — по течению, в другую — против. Даже пьяный разберется!

— Ну, как скажешь...

Гермес создал мерцающее зеркало перехода, и они вдвоем с Дионисом, подхватив Харона — который, к счастью, оказался довольно легким, запихнули его в портал.

— Так, теперь надо Орфея следом! — решительно заявил Гермес. — После этого я облегченно выдохну.

— Так он же оскорбленно свалил вместе со своей арфой, когда ребята в шкурах под бубны речитативы запели, — заметил я. Гермес выпучил глаза.

— Правда, что ли?!

Дионис застыл рядом с ним с похожим выражением лица.

— Какие еще ребята в шкурах?.. — пробормотал он.

— Ну вы даете, — развел я руками. — Те самые, которые потом еще устроили соревнование по метанию топоров и в итоге две сосны завалили! Здоровые такие парни, как ваш Харон. Победителя должны были определить Венера с Афродитой. Не помните, что ли?

— Один будет в ярости, — сдавленным голосом проговорил Гермес. — Не любит он нашего брата... Все отцу донесет...

— Хорош ссать, посланец, — хлопнул приятеля по плечу Дионис. — Напрудил тут с перепугу хуже ирландцев! Ты лучше подумай, это ж какая великая сила в вине, а? Сакральная истина, мать ее! Сыны Зевса, дети Одина, мелкая пивная нечисть и даже извозчик смерти Харон — всех объединил братский кубок!

— Вы забыли про Сехмет, — сказал я, указывая рукой на львиноголовую богиню, почивающую на плече козлоногого Пана. — Так что дети Ра тут тоже присутствовали.

— А! — победоносно воскликнул Дионис, вскинув сжатую в кулак руку над головой. — Вот это я называю моментом истины! Чуешь силу великую? Это же... Это же чудо, брат мой! — воскликнул Дионис.

И он, со взглядом, пылающим истинным знанием, простер руки к возлежащим в отключке телам, как Моисей — к своей пастве, и провозгласил:

— Узрите чудо! Где сейчас разногласия? Где ссоры? Или жажда власти? Посмотрите на это великое равенство, воцарившееся на месте вчерашнего пьянства! Какая безмятежная чистота похмельного возрождения!..

— Слышь ты, заткнись! — прохрипел один из «безмятежных возрожденцев» в медвежьей шкуре, метнув в Диониса свой здоровенный сапог. — Дай поспать!

Сапог не долетел до места назначения и шлепнулся в снег.

— Прикрой перегарник, не опошляй священный момент! — буркнул, скривившись, Дионис. И, вернув своему лицу благостное выражение, продолжил:

— Прочувствуйте святость момента!..

— Я чувствую только одно: что встряли мы с тобой в беспросветное место рождения, — пробормотал Гермес. — Простыми словами, нам обоим пиз...

— А че тут за траур, а трупа нет? — прервал его своим вопросом на самом интересном месте Янус. Он только что подошел к нашей бодрствующей компании, и сейчас разглаживал руками лохматую черную гриву и бессовестно зевал.

— Почему сразу траур? — обиделся Дионис. — Все хорошо у нас! Только это... Мужиков разбуди? Надо богов по их домам растащить. Подмогнешь, счастливый обладатель бездонного кубка Даниила?

Я кашлянул и пробормотал:

— Как-то сейчас двусмысленно прозвучало...

— Щас организуем, — кивнул Янус, не обращая внимания на мое ворчание. — Только вы это, обещание свое не забудьте на радостях?

Дионис прищурился.

— Не оскорбляй богов, смертный. Обет соблюем... Соблюдем, то есть, как положено!

— Ну вот и чудненько.

Янус направился к нашему табору.

По пути он на мгновение задержался возле львиноголовой богини, и, наклонившись, осторожно поправил задравшийся до колен край ее золотого платья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Через десять минут все наши уже были подняты.

Дионис с Гермесом открыли несколько порталов сразу, и на потоке указывали, в который из них нужно погрузить то или иное безжизненное или едва очнувшееся тело.

Ян в процессе не участвовал.

Он уселся на край одной из наших телег и наблюдал за происходящим со стороны.

Я прикурил и подошел к нему.

— Ну что, совсем тебя боги выжали? Или есть еще силы с прародителем познакомиться?

— Есть ли порох в пороховницах и ягоды в ягодицах? — хмыкнул я, выпуская в сторону струйку горчащего на языке дыма. — Ничего, отыщем как-нибудь...

И, поколебавшись, спросил:

— Я так понял, эта богиня со звериной головой... Твоя знакомая?

Янус хмыкнул и тихо ответил:

— Они все мне здесь знакомые. Только одним хочется платье поправить, а другим — голову оторвать.

— Стало быть, Сехмет — твой друг.

Ян сплюнул в снег.

— Это мне она — друг, — мрачно сказал он. — А я для нее — причина изгнания и отлучения мужа. Которому, чтобы ты понимал, Сеха не изменила ни разу за всю свою многотысячелетнюю жизнь. Печально видеть ее здесь — раньше она никогда не участвовала в подобных стихийных попойках. И рука у Сехи когда-то была тверже, чем у Морриган, а боевой ярости в ней хватило бы на второго Тора. Что со всеми нами делает жизнь?..

— Так значит, она могла узнать Та’ки? — сообразил я. — Это проблема?

— Нет. Они никогда не были лично знакомы — так уж сложилось. Семейство Ра никогда не отличалось особой общительностью... Кстати, надо парням сказать, чтобы медведя в телегу погрузили. Щас я...

Магистр отправился к нашим, а я докуривал свою папиросу и наблюдал, как в портал запихивают последнего пивного эльфа.

Потом бросил окурок в снег и пошел искать свою лошадь — скоро нам всем предстояло выдвигаться.

Тем временем Дионис с Гермесом принялись растягивать здоровенный портал — прямо не зеркало перехода, а здоровенную арку, как и обещали. Когда дело было сделано, и все принялись усаживаться в седла, винодел выцепил меня и снова по-дружески придохлил крепкими ручищами.

— Ты это... Себя береги, — сказал он со слезами на глазах. — Такой талант нельзя закапывать в землю, понимаешь? Во всех смыслах этого слова!..

Потом божественные друзья-алкоголики открыли последний портал и по очереди в нем исчезли.

Стоило им уйти, как вокруг сразу стало как-то холоднее.

Погрев уши ладонями пару минут, я поднялся в седло уже заждавшегося меня коня и направился следом за Тенью и ворчащим Берном, который никак не мог смириться с несправедливостью решения Януса, запретившего пьянствовать вместе с богами.

Въехав в зеркало перехода, я внутренне содрогнулся от уже привычного тошнотворного чувства — и очутился в оливковой роще, залитой ярким солнцем и абсолютно бесснежной.

Оливки, блин.

Да уж, то деревце, которое вырастил в пещере принц Альба, определенно относилось к карликовым породам.

Необъятные темно-серые стволы, в которых запросто можно было бы вырубить себе дом, напряженно бугрились, как руки бодибилдера. Широко расставленные ветви тянулись необозримо высоко в сияющую лазурь, распускаясь там пышными сочно-зелеными зонтиками, будто на дворе стояло лето. Из-под бурой травы на земле кое-где проступали толстые узловатые корни. Хотел бы я увидеть, какого размера вызревают плоды на этих гигантах! Такие же, как обычно? Или здоровые, будто персики? Забавно — я столько раз видел оливковое масло на кухне, но ни разу не замечал в продаже ни местных маслин, ни оливок.

Деревья были посажены аккуратными ровными рядами и на приличном расстоянии друг от друга, так что солнечный свет совершенно свободно проникал до земли, падая косыми золотистыми снопами промеж пышных ветвей. Ветра не чувствовалось, да и вообще по сравнению с предыдущим местом дислокации здесь было градусов на десять теплей, хотя мы вроде не особо далеко, и как бы вовсе не на юг перенеслись.