Небо в алмазах (СИ) - Younger Alexandrine

Осмотревшись, Валера прошел к широкой мраморной лестнице, стены вдоль которой были увешаны злободневными лозунгами. В переходе между первым и вторым этажом алело знамя, видимо, используемое для торжественных случаев. Друзей нигде не было видно, и, помня лишь номер аудитории, который по волшебству знал Космос, Фил направился прямиком на второй этаж.

Поиск увенчался успехом — двести шестая оказалась лекционной. Студенты, пользуясь переменой, копошились в ней разве что не роем, но внимание Валеры привлекла девушка, сидевшая у окна второй парты, отвлеченная от остальных.

Светловолосая и в простеньком желтом платье, с прямой спиной и сосредоточенным умным лицом. Чистый тип красоты, поразивший его в первую встречу. Тома Бессонова являла собой девушку, за которую Филатов мог поручиться, просто сказав о ней: «это то, что нужно!». Он не ошибся, одиноко слоняясь по студгородку в поисках Коса и Вити. Никакой мысли в иную сторону. Тома уже заметила знакомое лицо.

Валера прошел в аудиторию, поймав на себе несколько любопытных взглядов, и Тамаре пришлось обратить на него внимание. Снова явился у нее на пути, как снег на голову! Посчитай, что уже третий раз. Сначала налетела на него, опаздывая, в гости к Лизе, а потом так и Бог свидание послал в гостях у подруги. Оказался приятным парнем, до дома проводил, но через несколько дней удавшееся знакомство забылось, заставляя Бессонову больше думать про скорые экзамены.

Родители Томки возлагали надежды на диплом о высшем образовании, а также на будущее распределение. Дочь же с усердием изучала несложные для себя алгоритмы. Если у большинства её подруг зубы сводило от слова «математика», то Тома все схватывала налету, не видя в формулах и уравнениях ничего сверхъестественного. Быть ей педагогом-математиком…

К счастью, лекция по аналитической геометрии сегодня крайняя, и вскоре занятия подойдут к концу. Лектор был суровый дядька, «камчатку» и опоздавших не любил, а она все равно сидела на втором ряду. И к ней бы никто не подсел, Томка ревниво оберегала свое предэкзаменационное спокойствие, если бы не Валера, невесть откуда взявшийся.

— Привет, Томка! — обычно в их корпус не пускают в спортивных костюмах, и как же прошел? Старушка Ивановна приняла за одного из балбесов-активистов, которые и появляются на занятиях ближе к сессии, по-другому никак.

— Валера? — парень озирался по сторонам, для вида взяв у Бессоновой из кучи одну тетрадь. — Какими судьбами?

— Потерял тут одних клоунов, которые за Лизой на поиски отправились, а меня бросили!

— Космоса с Витей?

— Дурнее мир ещё не придумал!

— Накажи их, но боюсь, что ты сам институты перепутал.

— Перепутал? — искренне удивился Фил, приподнимая вверх свои густые темные брови.

— Лиза учится чуть дальше, не та дорога, — веселый голосок Бессоновой пронесся над головой спортсмена, как короткий летний дождь. — С добрым утром!

— Стой! — Фил осознао свою оплошность. — Лизка-то с клоунами куда девалась?

— Валера, я тебя разочарую! — Тома поспешила положить свою тетрадь перед Филом, зная, что через считанные минуты явится великий и ужасный Владимир, прости Господи, Ильич Сумароков. «Сумрак», как звали его любители пересдач. Если увидит кого-то без ручки и тетрадки, то пишите письма из приемной заместителя директора. — Пару придётся провести со мной, а потом я покажу, где юрик искать.

— Бляха-муха, — тихо проронил Валера, но тут же осекся, — прости, переживу!

— Уйти не успеешь, а лектор не пустит, хоть он тебя в жизни не видел…

— Ещё и лектор, тьфу! — и не то, чтобы Филатов расстроился. Просидеть с симпатичной девчонкой лишние полтора часа ему не в тягость, но куда он ввязывается? — Томк, пошли отсюда, а?

— А я занятия не прогуливаю! — мягкая улыбка выдавала радушное настроение кареглазой блондинки.

— Сжалься! — воззвал он, понимая, что не представляет, как это, почти два часа сидеть в позе мыслителя, и ни хрена не понимать, что вокруг говорят. — Мороженое куплю!

— Заметано!

— Шоколадное хочешь?

— Теперь у тебя есть прекрасный шанс, чтобы окунуться в студенческую жизнь, — в проеме двери показалась грузная фигура Ильича. В ближайшие полтора часа из аудитории никто не выйдет. Доцент по кафедре высшей геометрии и топологии был поборником армейской дисциплины. — Сделай лицо, как у ботаника, вон, как у того на первой парте!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Издеваешься, что ли? То чуть не сбила, то исчезла, а щас… — не хотел Валерий Константинович выражать неудовольствие поведением девушки с первой короткой встречи, но…

— А сейчас, Валера, пара началась!

— Да ну ее! Не потяну!

— Сделай вид, что всю жизнь только и делал, что учил ангем!

— Чего? Аналгем? — переспросил Фил. — Ну и названия предметов на вашем педе, занесло же! — Валерка и сам не заметил, как преобразовал название аналитической геометрии.

Между тем, преподаватель по кивку головы поднял весь огромный и притихший студенческий поток, и пара действительно началась, не оставляя Валерке возможности покинуть аудиторию, и Тамару, сменившую свою красивую улыбку на ученый вид.

— Тома! Будь ты другом! — уже тише произнес Фил, открывая перед собой толстую тетрадь в девяносто шесть листов. — Спасай! Я ж не Архимед!

— Мемуары пиши, — шепнула Бессонова, — о том, как тебе здесь интересно! Нашим потом расскажешь, что есть что-то круче бокса. Я проверю!

— Так, мне ж это ничего не надо! Как зайцу триппер! — и Тома вновь слегка рассерженно взглянула на него, понимая, что ещё пару минут такой перепалки, и Ильич их точно погонит. — Томка!

— Что «Томка»? — не выйдет у Бессонной с полной отдачей окунуться в геометрический мир, и не следовало в этом сомневаться. — У меня экзамен через неделю! А ты меня сбивать решился? Кто тебе виноват, что ты право и лево перепутал на прямой дороге?

— Сильно мешаю?

— Всё, тише, а то заметят…

— Ну… — идея вернулась в боксёрскую голову спонтанно, как падающий с яблони перезревший плод. — Ты в качестве извинений таки… пломбир примешь? — не знал он, как за такими правильными девушками ухаживать. А почему-то хотелось соответствовать, и начать нужно было с малого.

— Давай-ка, после пары, Архимед!

— Архимед?

— Сам же так сказал!

— Пошутил.

— А тебе бы пошло.

— Согласна?

— Допустим!

— Не допустим, а забились! — Филу не приходилось уговаривать симпатичную знакомую на прогулку в таких необычных для него условиях. А главное, что не пловчиха тебе, не гимнастка и легкоатлетка, которой ничего нельзя.

— Пиши уже, смотрит, — не лучшей идеей было приземлиться на вторую парту, но кто же предвидел, что приключения найдут Томку сами.

Валере пришлось вспомнить, как нужно вести себя, с вниманием слушая преподавателя. От звонка до звонка. И согласно мотать головой на реплики доктора математических наук, обращенные в их с Томкой сторону.

Пара, сперва показавшаяся Филатову той еще заманухой для очкастых ботаников, протекала без происшествий. Да и разве уснешь, когда тебя с периодичностью в десять минут легонько пихает в бок требовательный женский кулачок Томочки, взявшей над ним шефство в эти бессмысленные полтора часа.

Томка не ушла от ответственности, и через пять минут вышагивала рядом с Валерой по студенческому парку, выслушивая истории про то, как умудренная годами вахтерша приняла его за студента, и как Косу и Вите достанется от него, когда он их обнаружит.

Говорили про учебу, друзей и о том, чем Бессонова собирается заниматься по жизни. Сошлись на том, что когда она перейдет на второй курс, Филатов обязательно посетит институт снова, чтобы ещё раз понять, что точные науки — не его ума дело.

А любимое мороженое Томки за три копейки, как трофей преподнесенный девушке миролюбивым Филом, всё-таки оказалось вкусным.

========== 89-й. Сказки случаются ==========

Испытанные временем черные «Жигули» разрывались от громких звуков «Gorky Park». Космос только успевал подать свой голос к припеву, наблюдая за дорогой, пока его неугомонная сирена, счастливо сдавшая крайний экзамен, горланила во все горло «Bang, say da da da da». И даже попадала в ноты. Приручить Лизу не было ни подручных средств, ни особого рвения, и Кос успокаивал себя тем, что с периодичностью в полминуты путал неприкрытые мини-юбкой женские коленки с рычагом переключения скоростей. Лиза отбивалась для вида, следя за тем, как менялось в эмоциях красивое лицо Холмогорова, расплывавшееся в широкой улыбке. Кос и вправду был похож на довольного, сытого котяру, особенно когда останавливался на светофоре, и коротко дотрагивался до губ Лизы поцелуем.