Мозаика Бернса - Дайана Мэдсен

— Я определенно сгораю от желания познакомиться с твоим Скотти. Ему везет обращаться среди интересных вещей. Он у тебя что, агент ЦРУ, ФБР или Секретной Службы, раз способен с первого взгляда определить поддельную купюру?

— Я прямо так и спросила.

— И ЧТО?

— Он толком не ответил, но сказал, что связан со сверхсекретными изысканиями по части фальшивых денег. Так что ты можешь мне сообщить?

— Вряд ли больше, чем Скотти, раз он знаток по этой части. Скажу лишь, что это не первый период в истории, когда фальшивомонетчики переживают бурный расцвет. Есть сведения, что едва ли не половина обращавшихся в США в середине девятнадцатого века купюр являлась подделкой. Любопытно, что Линкольн образовал Секретную Службу 14 апреля 1865 года, в тот самый день, когда был смертельно ранен, и первейшей обязанностью ей вменялась борьба с фальшивомонетчиками, а не охрана президента.

— Скотти утверждает, что новая волна подделок связана с широким распространением хороших сканеров, принтеров и цветных копиров.

— Совершенно верно. Фальшивомонетчикам сейчас даже проще, чем двоеженцам. И ловят очень немногих, вроде моей любимицы, в одиночестве проживающей в Рокфорде, восемьдесят миль от Чикаго, леди. Она нарисовала банкноту достоинством в миллион долларов.

— Но ведь всем в Штатах известно, что такие купюры не выпускаются.

— Видимо, всем, кроме нее! И хотя федералы кормят публику рапортами о поимках фальшивомонетчиков, их не становится меньше. Множество сайтов в Интернете, вроде HowStuffWorks.com, доступно расскажут тебе, как подделать деньги и благополучно сбыть их. Так что, принимая в расчет обстоятельства, тебе стоит повидаться с тем знакомым Скотти из Секретной Службы.

— Если не вернусь через три дня, отправь на поиски Вульфи.

— Удачи, Ди Ди, и отзвонись обязательно.

По пути к дому номер один по Уокер-драйв я размышляла над теми стодолларовыми купюрами. Даже при ярком свете дня они выглядели совсем настоящими. Вопреки убежденности Скотти и Тома я не верила, что они поддельные. А еще надеялась, что Гарри Марли окажется таким надежным другом, каким считает его Скотти.

Мои еженедельные тренировки по айкидо прервались, поскольку наш сенсей уехал на праздники в Японию. Поэтому я вставила в магнитолу диск с «Зарядкой в машине», чтобы хоть как-то размяться. Программа началась с энергичного женского голоса, заклинавшего сохранять одну из рук на руле — чтобы, увлекшись упражнениями, я не забыла про вождение. Потом под музыку пошли вращения плечами, наклоны и приседания.

Выполняя комплексы для мышц рта и шеи, я прокручивала разные сценарии с Кеном, Марси и «Хай-Датой», одновременно стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды водителей проезжающих машин. Если деньги настоящие, то Марси, скорее всего, имела отношение к наркотикам. Или некто из «Хай-Даты» — Кен или кто-то еще — заплатил ей за что-то. Но если деньги фальшивые, то «Хай-Дата» причастна. Во мне крепло убеждение, что Марси не совершала самоубийства. Ее и Кена убили. А потом пытались убить Джеффри Фира. Рассматривают ли копы Джона Олсона, он же Дэн Картон, в качестве главного подозреваемого? Каким образом вписываются в общую картину Кен, Норман, Джо Танака и Спарки Гро? Угрожает ли по-прежнему опасность Джеффри Фиру? И мне? Ко времени, когда я припарковалась в двух кварталах от дома номер один по Уокер-драйв, мне удалось совершить аж тридцать пять вращений тазом, что, как заверила бодрая девушка с диска, «позитивно отразится на вашей сексуальной жизни».

Пронизывающий ветер с озера был таким холодным, что мне пришлось забыть про стодолларовые купюры и «Хай-Дату» и сконцентрироваться на борьбе за выживание. Нос и пальцы заледенели, и ног я почти не чувствовала. С каждым годом все сильнее ненавижу зиму.

Дом номер один по Уокер-драйв — это сверкающий сорокаэтажный небоскреб Гельмута Яна, построенный в 1982 году. Архитектурное решение, когда три блока здания, каждый вышестоящий уже нижнего, придают ему подобие лестницы, уходящей в небо. Внешне он оформлен темным стеклом с розовыми и голубыми окнами, чем Ян искусно придал сооружению некое сходство с собором.

У входной двери сжался в комок уличный музыкант. Мне стало жаль беднягу, и я кинула в шляпу пятерку, искренне надеясь, что губы у него не приклеятся на морозе к гармонике. Я толкнула тяжелую вращающуюся дверь и испытала облегчение, очутившись внутри. Меня ужасно страшит прославиться настолько, что в мою честь назовут какое-нибудь здание, потому как архитектор обязательно насолит тебе. К примеру, одну из правительственных резиденций нарекли в честь популярного политика Дирксона, громогласного сенатора от Иллинойса, и тут он получил по заслугам. Проектировщик здания напрочь забыл спланировать холл. В «Хай-Дате», напротив, холл был таким внушительным, из черного мрамора, что давил на посетителя и выглядел столь же неуютным и безликим, как весь стеклянно-хромовый интерьер.

Главный коридор кишел чиновниками и прочим людом, как штат Юта саранчой. До терактов 11 сентября меры безопасности тут были минимальные — столик с одним охранником, и если ты не знал куда идти, то неизбежно обращался к нему за помощью и подвергался допросу. Теперь же все изменилось, и облаченный в форму секьюрити поставил меня в хвост длинной очереди посетителей, по одному проходящих через металлодетектор.

Среди стоящих легко было вычислить крупных шишек с госслужбы и адвокатов. На некоторых красовались дорогие пальто, другие не придавали такого значения одежде, но у всех неизменно наличествовали пухлый портфель и цепкий взгляд, который, казалось, следит за тобой из любой точки. И все разговаривали по мобильным телефонам или рассылали СМС-сообщения.

Когда подошла очередь, охранник с одутловатым лицом и пустыми синими глазами открыл мою сумочку и извлек пригоршню предметов, включая конверт Марси с долларами. По счастью, они не высыпались, и меня не арестовали на месте. Страж проверил тюбики с губной помадой, вывернув каждый. Потом обнаружил припасенные на крайний случай в тайном отделении тампоны «Плейтекс». Сунув их обратно, он вручил мне сумочку и пропустил.

Среднезападный операционный центр Министерства финансов США не рекламировал свое присутствие, но Скотти говорил, что он целиком занимает двадцать третий этаж. Лифтовых шахт было четыре. Следуя инструкции Скотти, я воспользовалась дальним от холла по южной стороне и поднялась.

Приемная была оформлена в фирменном бюрократическом стиле, являя смесь между ночлежкой и Белым домом. Пол застилал ковролин неопределенного цвета, а большая часть мебели была дорогой, но безликой.

Секретарша, привлекательная южноамериканка, облаченная в ярко-оранжевый костюм с кричащей бижутерией, любезно поискала мою фамилию в списке. Потом сказала, что меня ждут, и предложила присесть.

Через пару минут она вернулась в сопровождении симпатичного черного парня, напоминавшего Мохаммеда Али [47]в лучшие годы. Ростом в шесть футов и четыре или пять дюймов, он был настоящим великаном, но не только это придавало ему вид внушительный и властный. Парень улыбнулся, широко и радушно.

— Меня зовут Гарри Марли, а вы, как понимаю, Ди Ди Макгил от Скотти, — это прозвучало не как утверждение, но и не как вопрос. В густом баритоне Гарри легко угадывался карибский акцент, навевающий воспоминания о жарком солнце и приключениях Джеймса Бонда. Не зная, что наговорил ему Скотти, я просто улыбнулась.

— Идемте, — бросил он и повел меня сквозь лабиринт коридоров. Мысленно я восхищалась, как отлично скроенный серый костюм выгодно подчеркивает мощные мышцы его спины, ягодиц и бедер. Наконец Гарри свернул в крыло, где размещалась следственная лаборатория, и ввел меня в просторный кабинет.

43

Из офиса Гарри Марли нельзя разглядеть реку Чикаго, ее загораживает здание Торговой биржи, но вид все равно приятный. Отсюда открывается шедевр в стиле ар деко, городской оперный театр — одна из главных достопримечательностей Чикаго и личный мой фаворит.

Посреди комнаты располагался большой овальный стол, по одну сторону от которого размещались музейные витрины с экспонатами, а по другую — стеллажи с тысячами инструментов и специальной конструкции микроскопов различных размеров, форм и свойств. Приняв у меня пальто, Марли сразу перешел к делу, спросив про деньги.

Я достала из сумочки конверт Марси и толкнула его по отполированному столу. Когда длинные, с ухоженными ногтями пальцы потянулись к конверту, я заметила, что Гарри носит золотые запонки, являющиеся точной копией стодолларовой купюры в одну восьмую величины, как у настоящего крутого парня. Должно быть, изготовлены по специальному заказу. Интересно, законно ли это?

— Послушайте, мистер Марли, я…

— Гарри, называйте меня Гарри, мисс Макгил.