Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века) - Николай Колесницкий

Впоследствии регалии оказались во многих, если не в большинстве, случаев у светских феодалов и у некоторых крупных городов. Регалии были ими присвоены или приобретены путем получения в лен, а также путем купли и обмена.

Пожалованные королем в собственность отдельным феодалам регалии, хотя и составляли предмет собственности последних, все же теоретически рассматривались как принадлежность короны, как инвестированные государством права на владение[585], за которые следовало выполнять государственные повинности. Это относилось в особенности к церквам. В период борьбы за инвеституру, когда «теоретическая правовая мысль» начала более тонко отличать государственное от частного, все регалии, в том числе рыночная, монетная и пошлинная, как бы давно они ни были переданы церквам, были объявлены собственностью короны[586]. По условиям намечавшегося в 1111 г. соглашения между императором и папой регалии должны были перейти обратно в распоряжение императорской власти за счет отказа ее от инвеституры[587]. Следовательно, с правовой и политической точки зрения речь шля о том, чтобы или признать власть короля над церковью в целом и над ее собственностью в частности, или возвратить королю все полученное от государства (regalia). В отношении светских князей для подобной постановки вопроса правовой основы не существовало. Светские князья все без исключения получали инвеституру от короля; эта инвеститура символизировала передачу княжеских прав, в том числе и регалий.

Безусловно, эти правовые тонкости не играли никакой самостоятельной роли. Они служили только юридическим оформлением складывавшихся в среде господствующего класса феодального государства имущественных и политических отношений. Но при соответствующем изменении экономических условий эти формальные права короны могли быть превращены в реальные и стать юридической основой политической централизации феодального государства. Но в Германии таких условий не существовало.

Приобретенные феодалами регалии использовались ими по собственному усмотрению: реализовались для получения доходов, отдавались в лен, продавались, менялись и закладывались[588]. При этом феодалы могли произвольно увеличить предоставляемые им регалией права. Об этом красноречиво свидетельствует указ Фридриха I от 1157 г. о взимании пошлин на р. Майне между Бабенбергом и Майнцем. Поводом к изданию этого указа послужили жалобы горожан Вюрцбурга на «новые и несправедливые пошлины, взыскиваемые во многих местах по р. Майну с проезжих купцов» и совершенно разорившие жителей города. Оказывается, что вместо трех законных пунктов, пошлины взимались во многих местах, и притом в повышенных размерах. Император предложил всем обладателям таможенных пунктов явиться к нему и доказать свое право на взимание пошлин. Все, не имевшие соответствующих королевских грамот, лишались присвоенного ими пошлинного права. Впредь пошлины в определенном размере – 4 ден. с корабля – разрешалось взимать только в определенные периоды в трех пунктах, один из которых был государственным[589].

Среди феодалов, взимавших на Майне пошлины, несомненно, были и такие, которые не имели на это никаких королевских дипломов. Пошлинная регалия, как и другие аналогичные права, присваивалась многими феодальными землевладельцами самочинно.

Мы остановились подробно на трех наиболее важных в смысле получения феодальных доходов регалиях. Но регалий и баналитетов было значительно больше. Эксплуатация любого промысла являлась в условиях того времени монополией короля или какого-либо феодального землевладельца и рассматривалась как особая регалия или баналитет. Так, добыча ископаемых была связана с обладанием горной регалией, которая обычно передавалась, как и другие аналогичные права, королевскими грамотами[590]. Добыча соли была связана с получением соляной регалии[591]. Производство пива и продажа его связаны с пивной регалией[592]. При пожаловании регалии король иногда оставлял за собой часть дохода[593].

Кроме этого, был еще ряд баналитетов. Винный банн (bannwin, bannum et licentiam de vineis colligendis)[594], который предполагал не только право на производство вина, но и право на содержание пунктов по его продаже (bannalem tabernam)[595], мясной банн (bannum macelli), который давал право торговли мясом и право на получение мясной пошлины[596]; водный и рыбный банн, который давал право рыбной ловли в определенных водах и право на эксплуатацию водных переправ[597]; мельничный бани, который давал право устройства мельниц в определенных местах и предполагал принудительный для населения помол на этих мельницах[598].

Выше мы уже говорили об охотничьем банне (Wildbann). Таким образом, буквально все промыслы были связаны с наличием соответствующих прав, именуемых регалиями и баналитетами.

Но это вовсе не значит, что для использования любой регалии или баналитета каждому феодалу обязательно следовало получить соответствующий диплом от короля. Во многих случаях баналитетные права осуществлялись феодальными землевладельцами собственной властью. Даже весьма важные регалии, как, например, право чеканки монеты и пошлинное право, присваивались самочинно[599]. Королевская власть не могла воспрепятствовать этому.

Таким образом, баналитеты не являлись прерогативой одной только королевской власти, они были монопольным правом всех феодалов. В этом заключен весь смысл баналитетов и регалий в данный период. Король, как самый крупных феодал, пользовался ими больше других, но отнюдь не являлся монополистом или даже распорядителем в отношении всех этих прав.

Баналитеты были разновидностью феодальной собственности. Они обеспечивали феодалам получение прибавочного продукта, где бы он ни появлялся в условиях феодального способа производства.

Для появления новых отношений эти монопольные нрава феодалов служили серьезным тормозом. Они не давали возможности крестьянам и горожанам заниматься промышленной деятельностью и накапливать средства, необходимые для этой деятельности. Они использовались феодалами для усиления эксплуатации непосредственных производителей.

Реализация феодалами их баналитетов и регалий предполагала организацию промыслов и торговли. Чтобы получать доходы от рыночной регалии, нужно было открыть рынок, чтобы воспользоваться горной регалией, нужно было заняться добычей металлов, для реализации пивной регалии требовалось создание пивоваренных заведений, для реализации мельничного баналитета – устройство мельниц и т. п. Таким образом, феодалы в погоне за новыми источниками получения прибавочного продукта должны были способствовать в определенных рамках развитию торговли и промыслов. Сами они, впрочем, непосредственно не занимались организацией всей этой деятельности, как не занимались и организацией сельского хозяйства – главной отрасли производства того времени; это осуществлялось руками министериалитета. Феодалы только получали готовый прибавочный продукт.

Все это достаточно красноречиво говорит, что взгляды сторонников вотчинной теории о положительной преобразующей роли феодальной вотчины в деле развития ремесла, торговли и городов, не имеют научного обоснования. Вотчинники и вместе с ними королевская власть способны были только пожинать готовые плоды от ремесленной и торговой деятельности. На этом принципе основывалась «экономическая политика» феодального государства и каждого феодального вотчинника.

Мы рассмотрели основные источники доходов фиска. Кроме этих основных источников, некоторую роль в доходах казны играли разного рода случайные статьи – поступления от конфискованного по суду имущества, судебные штрафы и наследуемая королем выморочная собственность. В дипломах часто встречаются данные о поступлении в фиск земельных владений феодалов, умерших без права передачи собственности по наследству[600], владений, перешедших фиску по суду[601], а также выморочных земель.

Но все эти «случайные» статьи доходов серьезного значения для фиска не имели. Поступившие земли обычно тотчас же отдавались в пользование другим феодалам[602].

Важное место в доходах фиска, как можно судить, занимали поступления от церковных и светских феодалов за полученные ими «должности» и королевскую инвеституру. На современном языке это можно назвать просто взятками, на языке феодальной эпохи это называлось «королевской долей» в доходах от феодальной собственности, передаваемой королем прелатам и светским магнатам. Правда, в глазах представителей клира, от которых мы и черпаем об этом известия, взятки с прелатов выглядели как противозаконное явление, как симония. Но этим церковники выражали только свою оппозицию к светской власти. С точки зрения феодального государства, всякое право, инвестируемое государственной властью, должно вознаграждаться. И эта точка зрения, безусловно, больше отвечает характеру отношений в среде эксплуататорского класса феодального государства, чем точка зрения церковной оппозиции.