Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века) - Николай Колесницкий

Государственные налоги. Существование государственных королевских налогов со свободного населения, для периода IX – XI вв., факт несомненный. Об этом мы узнаем из королевских грамот о дарении налогов церквам и частным феодальным землевладельцам.

В грамотах иногда бывает трудно отличить налог от поземельного чинша (фактически в руках феодального землевладельца, получившего от короля этот налог, он сливался с чиншем), так как названия census, vectigal, tributum могли означать и то и другое. О характере таких vectigalia и tributa приходится судить по смыслу – к чему они относились. Приведем примеры: Оттон III, а затем Генрих II подтвердили мнимое дарение имперскому монастырю Райхенау, произведенное якобы их далекими предшественниками Людовиком Благочестивым и Карлом III. В состав этого дарения входит Quandam partem census sou tributi, «поступающих ежегодно из Алеманнии, именно из сотен Эрихгове и Аффон, а также десятая доля их из местности, прилегающей к Альбегоу и девятая доля из фиска Зехсбах». Вся сумма поступлений взимается должностными лицами монастыря, и затем уже выделяется доля, причитающаяся королю или графу округа (et postmodum fiat divisio portium, que ad nostram vel comitum nostrorum jus pertineredebent[502]. Ясно, что здесь имеется в виду государственный налог: census и tributum поступают из сотен и ими распоряжается граф. В XI в. эти налоги в руках монастыря могли составлять уже только часть чинша крепостных, если эти крепостные не оказались во власти другого какого-либо феодального землевладельца.

Государственным налогом являлась и stiora или osterstuopha, встречавшаяся во Франконии. Десятая часть этого налога была подарена королевской властью Вюрцбургской епископской церкви. Его ежегодно платило поголовно все германское и славянское население области Майна в форме натуральной подати[503].

Государственным налогом, по всей вероятности, являлись и те поступления, которые Генрих IV передал своему министериалу Отнанду вместе с подаренной ему маркой. Их давало население от своей predia[504]. Такой же характер имели, по всей вероятности, те vectigalfa publica, которые уступил в 962 г. Оттон I графу Аймо вместе с переданными ему двумя королевскими поместьями[505]. Но medena, которую платили крестьяне фиску в виде части урожая (обычно одной седьмой)[506], являлась, по-видимому, поземельным чиншем. (Меденой назывался также налог за пользование лесом[507].

Из государственных податей встречается еще упоминание о налоге на очаг и о военном поборе. Оттон II уступил эта повинности с населения одного из королевских фисков вместе с самим фиском монастырю Эйнзидельн[508]. В дипломах Конрада I говорится о королевской мере (модие), получаемой фиском во всем графстве[509]. В Тюрингии встречается особый королевский побор – «свиной чинш», восходящий к временам Меровингов[510]. Этот чинш собирался королем еще в XI в. По рассказу Титмара Мерзебургского, Генрих II при посещении Тюрингии сразу после своего избрания в короли освободил тюрингов от уплаты очередного взноса этого чинша[511].

В Фрисландии и Саксонии фиск собирал особую королевскую десятину[512]. Ее платило, очевидно, свободное население. Во время Саксонского восстания 1073 – 1075 гг. со стороны свободных саксов раздавались жалобы на эти tributa. Саксы пугали франков и швабов, что их тоже может постигнуть скоро такая участь[513]. Под этими tributa et vectigalia следует понимать как государственные повинности свободных, так и (и это большей частью) поземельный чинш, связанный с пользованием землями домена.

Размеры королевского налога по отдельным областям были неодинаковы. Во Франконии он составлял 5 денариев, на Нижнем Рейне – 2 ден.[514]. Чужак, поселявшийся, например, в Лотарингии, должен был уплатить налог в размере 4 ден. графу – обладателю судебной власти в данной местности, и получить, таким образом, «право гражданства» на год[515]. Неуплативший эту сумму лишался государственной «защиты» и мог быть обращен в серва.

В иммунитетных грамотах содержатся указания на запрет mansiones и paratas[516]. В одной из грамот Оттона I (№ 4) указывается на запрет представителям публичных властей требовать у церкви mansionaticum. Очевидно, подобные запреты имелли под собой реальную основу, а не просто повторяли старую формулу иммунитета. Если не сам король, то графы и фогты продолжали требовать эти традиционные государственные повинности.

Государственные налоги раздавались королевской властью посредством иммунитетных грамот и специальных дарений. Запрет органам публичной государственной власти вступать в пределы иммунитетной территории фактически означал отказ короля от всяких поступлений публично-правового характера[517]. Но в некоторых случаях налог или чинш сохранялся в том или ином размере за фиском и после того, как платившие его крестьяне превратились уже в крепостных церкви. Свидетельства об этом нередко встречаются в королевских дипломах. Так, Оттон II освободил от королевского чинша (censu nostri juris) монастырь в Бремене[518], в другом случае он освободил от королевского и императорского чинша (regio et imperiali censu – 3 быка в два года) владение Меденгейм, принадлежавшее Фульдскому аббатству[519]. Генрих II, подтверждая женскому монастырю Мемлебен предыдущие дарения, освободил его от чинша, который до тех пор платился фиску[520].

Бывало и так, что король передавал феодальному вотчиннику только право взыскивать налог с лично свободных крестьян, а сами эти крестьяне продолжали сохранять свой прежний юридический статус свободных, подчиняясь юрисдикции фогта или даже юрисдикции графа. Но на деле эти крестьяне в скором времени становились обычными вотчинно-зависимыми людьми[521].

Кроме налогов население, находившееся под юрисдикцией публичной государственной власти, обязано было выполнять натуральные государственные повинности по строительству бургов (opus construendi urbus)[522] и по строительству и ремонту мостов[523]. При передаче королевской властью свободного населения феодальным землевладельцам государство обычно лишалось этих повинностей. Так, Оттон II, передавая в собственность Мерзебургской епископской церкви г. Цвенкау, запретил органам публичной государственной власти требовать со свободного населения этого города выполнения трудовых и прочих государственных повинностей[524]. Само собой понятно, что это делалось не в интересах благополучия жителей города, а для пользы церкви, которой переходило население со всеми его повинностями и чиншами.

Выполнения трудовой повинности по строительству королевских крепостей требовали со свободного населения еще в XI в. Саксы жаловались во время восстания против Генриха IV, что их, свободных людей, заставляют выполнять «рабскую повинность» (opus servile) на строительстве королевских бургов в Саксонии[525]. Очевидно, что это дело представлялось саксам незаконным. Генрих IV хотел восстановить то, что было здесь уже забыто.

Особые королевские налоги платило славянское население, покоренное немецкими захватчиками. Эти налоги, как видно, были весьма тяжелыми[526]. Они вносились продуктами сельского хозяйства, изделиями ремесла, серебром и рабами. Оттон I подарил в 971 г. десятую часть славянских налогов из 5 областей основанной им Мейсенской епископской церкви. В грамоте указывалось, что налог вносился медом, серебром, рабами, одеждой, свиньями, зерном[527]. Медовый налог с населения славянских областей был общим и повсеместным. Оттон I подарил десятину этого налога из области Плоним Магдебургской архиепископской церкви[528].

Генрих II подтвердил той же церкви медовую десятину со славянской провинции Ничичи, подаренную некогда ей Оттоном I[529].

Выше уже говорилось, что славянское население, проживавшее в области Майна, платило вместе с немецким населением налог называемый stiora или osterstuofa. Название чисто германское: stiora – steuer.

Кроме форменных налогов, славянское население облагалось данями. Дани вносили, очевидно, те славянские княжества, которые не были окончательно захвачены немецкими поработителями, а только признавали над собой верховную власть германского короля[530]. Из Полабских славян такие дани в свое время давали вераны, ричаны, ротари, толензаны и черезпаны. Дань уплачивалась в серебре. Оттон II подарил десятую часть этой дани с названных выше областей Магдебургской архиепископской церкви[531]. Часть ее, как видно из грамоты, была уже роздана королем в бенефиции вассалам. Победоносное восстание 983 г. избавило надолго большую часть славянских княжеств от этой тяжелой дани и от немецкого ига вообще. Усиливавшееся княжество бодричей во времена Круто даже заставило немецкое население Нордальбингии платить себе дани[532].