Узник комнаты страха - Сергей Макаров

Альмир умудрился всунуть свое широкое плечо между Сергеем и Маратом и попытался втиснуться между ними еще больше, закрывая своей массой хозяина, как орлица закрывает птенца от опасности. При этом он, конечно же, лицом повернулся к хозяину, а не к интервенту.

Взбешенный Торчилин потянулся к кобуре за пистолетом. Сидевший перед мониторами охранник, предугадав его намерения, вскочил, готовый схватиться с захватчиком в рукопашном бою. За миг до того, как пистолет мог оказаться готовым к работе, широкая ладонь легла на руку Торчилина и крепко сжала ее, сдерживая возможность даже малого движения. Это Влад Зубров как-то умудрился обогнуть Альмира и добраться до Торчилина первым. Довольно скоро ему удалось также оттеснить Мураталиева с его личной охраной ближе к окну, заняв их место перед Торчилиным.

Два командира в упор уставились друг другу в глаза.

– Есть разговор, – не моргая, сказал Влад без намека на эмоции.

– Я не стану с тобой ни о чем договариваться! Проваливай. У меня тут официальное дело. Ордер на обыск. Тебе знакома методика официальной работы?

– Знакома. Выйдем?

– А я думаю, что не знакома. Ты же всегда, как крот – роешь и червями питаешься.

– Торчилин, это бессмысленно. Выйдем!

Воспользовавшись тем, что эфэсбэшник отвлек ФСКНовца, Альмир провел Мураталиева вдоль стенки и выпроводил наружу. Представители власти молча стояли напротив друг друга, ладонь Влада по-прежнему крепко сжимала запястье конкурента.

– Руку убери! – приказал тот.

Зубров не стал спорить. Он снял ладонь, но положил ее около своей кобуры.

– Эй! Вояки! – возмутился местный охранник. – Дуэли где-нибудь в другом месте устраивайте! Проваливайте давайте! Тут нельзя быть посторонним.

– Ты у меня еще поговори, – стрельнул на него глазами Сергей, не отворачиваясь, при этом, от Зуброва. – У меня ордер на обыск. Я у тебя тут сейчас все вверх ногами переверну! Ты понял?!

– Что ищем, коллега? – почти по-приятельски спросил эфэсбэшник.

– Ты мне тут глаза не пудри! Что ищем – то найдем. Ты тут по какому такому делу? Отвечай. А если не понял вопроса, то еще раз предупреждаю: у меня ордер и я тебя сейчас замету как сообщника!

Влад тем временем уже вышел из комнатки и, медленно шагая по коридору, давая Торчилину возможность последовать за ним, сказал:

– А я тут, знаешь ли, расследую одно очень интересное дело. Тоже, между прочим, официально. – Влад остановился, обернулся и, убедившись, что его хорошо слышат окружающие, четко сообщил: – У нас есть подозреваемый в убийстве чиновника. Есть версия, что он совершил это убийство, прикрываясь этим вот кафе. Поскольку замешана иностранная наркомафия, я веду расследование.

Поняв, что его услышали, Влад повернулся и, уже снова удаляясь, заявил, как будто подрезал удочку, вытаскивая рыбу:

– Я останавливаю твой обыск до тех пор, пока наши ведомства официально не разберутся в приоритетах. Ты понял, Торчилин?! Ты не главнее, так что расслабься!

Сергей уже шел за ним по коридору в зал, пыхтя и негодующе требуя предъявить официальные полномочия.

В зале кафе царила сумятица. Официанты, как примагниченные, топтались около своих шкафчиков, не рискуя отойти в сторону. То ли им казалось, что поближе к имуществу, как в стенах родного дома, безопаснее, то ли, наоборот, они охраняли то хозяйство, которое вверило им нанявшее учреждение, хозяйство, которое в минуту опасности показалось своим, бесценным.

Войдя в зал, Зубров бесцеремонно схватил за воротник первого попавшегося из парней, которому не повезло базироваться ближе всех к выходу из служебного коридора, и грубо приказал:

– Обслужи гостей, мальчик! Мне чай с сахаром и горячий бутерброд с колбасой. Торчилин, тебе чего? – поинтересовался он, обернувшись к конкуренту с такой заботой, как будто взял над ним шефство в пионерском лагере.

– Тоже чай. Черный. Крепкий, – все еще сердито буркнул Сергей и плюхнулся, развалясь, за ближайший столик.

– Пошел! – рявкнул Зубров на официанта и отпустил его воротник.

– И не пытайся заговаривать мне зубы, – с ехидной ухмылкой предупредил Торчилин, как только Влад устроился напротив.

– У меня мало времени для этого, к тому же я делать это не умею, потому что не политик, – равнодушно успокоил его эфэсбэшник и крикнул на весь зал: – Мураталиев! Мы ждем, между прочим!

– С чего ты это за меня говоришь, что я его жду. Он мне нафиг сдался. Я с ним все решил. Разве что объявлю, что его заведение закрыто на период расследования вчерашнего отравления школьников. Это же в его кафе все произошло. Все дети до единого тут потравились! У нас и доказательства есть. Варкин! – позвал он кого-то из своих. – Ну?

– Вот, Серый, нашли, – отчеканил подошедший на зов боец в форме спецназа и кинул на стол пачку крохотных упаковочных пакетиков с маленьким крестиком на каждом из них.

– Что это? – кивнул на пачку Зубров.

– А вот мы сейчас у хозяина и спросим, – злорадно хмыкнул Торчилин, гладя на подходящего Марата. – Что это? Ну-ка, дайте следствию пояснения.

Марат, покрутив в руках упаковку, бросил ее назад на стол:

– Впервые вижу. Откуда взялось?

– А это мы нашли у вас в одном из шкафчиков, – сияя наглой улыбкой, принялся объяснять Торчилин. – А вчера точно в таких же пакетиках дети носили бутиратик, от которого пачками попадали в больницу. Сечешь, старик? Твоих рук дело, стало быть…

Марат перевел удивленный взгляд с Сергея на Влада. Зубров сидел, выстукивая пальцами на столешнице какой-то мотивчик, разглядывая при этом то Торчилина напротив, то упаковку на столе.

– А почему ты решил, что в этом виноваты таджикские сети общепита? – равнодушно, как будто Мураталиева тут и в помине не было, спросил Зубров.

– А я так хочу, – вызывающе нагло огрызнулся Торчилин.

– А это не разговор, Сергей. А вот я, например, так не хочу. И теперь ты хоть лопни, но придется тебе поступить так, как я хочу.

Торчилин оскалился в деланной улыбке:

– Так мы же доказательства нашли.

– А бутират вы нашли?

– Скоро найдем!

– Не найдете, Серега, не найдете!

– Ты не разрешишь, что ли? – наклонился к Зуброву Торчилин, даже лег грудью на стол.

– Запрещать я не стану. Я тебе не начальник, – в ответ наклонился к нему Влад. – Я тебе объясню, что лучше тебе этого не делать.

– Я весь сгораю от нетерпения, – ехидничая, прошипел Торчилин. – И что же мне надо делать, о великий и мудрый поборник… закона?

– С «поборником» поаккуратнее. Ты меня на контрах с законом не ловил – могу попросить ответить за базар! – огрызнулся Влад, но тут же снизил градус напряжения: – Но сейчас я добрый. И я скажу тебе, что надо делать. Что надо делать тебе и мне.

– И что же нам надо делать?

– Надо объединяться.

– Не понял я чего-то, – тоже откинувшись на спинку стула, с сарказмом сообщил Сергей. – Мне объединяться с тобой?

– Все ты понял, как я вижу, – хмыкнул Влад.

– А на кой мне это надо, я не понял! – зло отрезал Сергей.

– А я терпеливый. Я объясню, раз спрашиваешь, – пообещал Влад и повернулся к Марату. – А ты, уважаемый человек, присаживайся рядом. Послушай. Тебе тоже надо знать, чтобы потом не удивляться.

Когда все мирно уселись вокруг, выжидающе уставившись на него, Влад скрестил руки на груди и тоном учителя спросил:

– Ответьте мне, многоуважаемые коллеги, на следующий вопрос. Что лучше: бороться одному против двух врагов одновременно, или выступать вдвоем против одного врага?

* * *

«Совещание в десять тридцать. Совещание в десять тридцать», – неуемно звенело в голове у следователя. Ничего такого сверхъестественного это не значило. Через полчаса – собрание в малом зале для обзора последних событий и результатов. Пал Палыч чувствовал усталость, как-то особенно остро досаждавшую в последние дни. Несмотря на то что он вчера вечером благополучно переложил бремя заботы о правопорядке на другое ведомство, ему не дали возможности спокойно отдохнуть, чтобы закончить последнее дело и пойти, наконец, на пенсию. В середине ночи, когда Пал Палычу только-только удалось заснуть, раздался звонок и начальник приказал быстро собираться и отправляться на новое место преступления.

– Машина к тебе уже едет, адрес водитель знает. Тебя ждут, не задерживайся.

Сказав это, начальник положил трубку, оставив Кузнецова в темноте и в тишине просыпаться и соображать, что происходит.

– Наверное, эти покойники не дадут мне умереть, – бормотал Кузнецов, поднимаясь по ветхим скрипучим лестницам старого дома под самую его крышу.

Начальник отделения объяснял свое требование, точнее, просьбу, как он сам выразился, тем, что: а) Пал Палыч – лучший следователь в их подразделении, и: б) похоже, что этот случай может быть продолжением вечерней истории с отравившимися детьми. Таковыми были те аргументы, руководствуясь которыми, он просил Кузнецова взяться за расследование.

– Хотя бы начни, оцени, подготовь и потом, если будет много работы по делу об убийстве Асанова, отдашь новое дело кому-то молодому из подразделения, – попросил его шеф, когда Кузнецов уже ехал в машине.