Узник комнаты страха - Сергей Макаров

– По-моему, ты все усложняешь, Игорь, – со скучающим видом прокомментировала жена.

– Где он?

– Что ты будешь с ним делать?

– Ну, не чай пить. Я даже разговаривать с ним не буду.

– Он – мой золотой фонд! Я не позволю.

– Тебя он тоже сдаст.

– Он не решится. Кроме меня у него никого нет.

– Ты ему не пригодишься, если он окажется в тюрьме. Ты же не торгуешь тюремной живописью, правда?

– Кстати, отличная идея! Это новое слово в коммерческом искусстве! – вызывающе улыбнулась женщина.

– У него будут другие заказчики и другая живопись, уверяю тебя.

– На что ты намекаешь?

– По живому телу чернилами.

– Ты омерзителен! – скривилась Вера и, поднявшись из-за стола, подошла к стеклянной стене.

– Я реалистичен, милая. В отличие от тебя.

Уставившись в зал галереи, Вера еле слышно всхлипнула, утерла рукой нос. Еще немного потоптавшись на месте, она, наконец, снова повернулась к мужу и сказала:

– Я гарантирую тебе, что он не выдаст ни меня, ни тебя. Он для всего мира, как в воду канет. Но… – она немного помялась, потом продолжила: – Он слишком дорог… как художник, конечно же. Я не могу своими руками уничтожить такое богатство.

– Заметь, родная, я пришел не для того, чтобы советоваться с тобой. Ты же знаешь, что твое мнение меня мало волнует. Твое богатство – это я. Меня ты должна защищать, а не своего хахаля!

– Игорь! – вспыхнула Вера.

– А то ты думала, что я не знаю, чем он тебе дорог, – равнодушно хмыкнул муж. – Не бойся, я не в обиде. Мне даже лучше. Я же не интересуюсь твоим телом, как ты заметила. Так что мне все равно, кто это делает вместо меня. До тех пор не интересует, пока он не становится помехой лично для меня.

– Не вижу, чем он тебе мешает… – упорно стояла на своем женщина.

– Не тупи, Вера! Найдешь нового. Перемены омолаживают.

Вера вздрогнула, потому что зазвонил ее телефон. Это был звонок от Виктора. Слегка замешкавшись, женщина все же постаралась придать голосу деловой тон и ответила.

Она не говорила. Она только слушала. Долго. Сначала она ухмылялась. Потом озадаченно села на стул, потом вскочила и принялась ходить туда-сюда по комнате. Муж два раза показал ей на часы, намекая на то, что у него нет времени.

– Не пугай меня, гаденыш! Да, я в курсе, что твоя Люся – чиновничья шлюха! Молчи! Я называю вещи своими именами. Какое тебе дело, откуда я все знаю?!

Вдруг Вера почувствовала, что муж очень внимательно смотрит на нее и ловит каждое слово. Он понял, что на другом конце связи – Виктор. Она увлеклась и прокололась. Но пытаться отыграть назад было уже поздно, поэтому она, выдохнув, продолжила бой с открытым забралом.

– Да она же дура, эта твоя Люська! Она заявила о пропаже телефона в полицию, а там пробили, куда с этого номера звонили, и удивились, обнаружив много вызовов Асанова. Так что теперь все Бутово стоит на ушах, а у вас на хвосте – шакалы. И, поверь, вам не убежать. Охота теперь идет на вас обоих, а вдвоем удрать сложнее. Поэтому я – твой единственный, повторяю: единственный шанс на выживание. Слушай меня внимательно! Молчать! Слушай: либо ты приходишь, как обещал, и мы обо всем договариваемся, либо я не несу ответственности за то, что с тобой дальше будет происходить!

Она снова зашагала туда-сюда по комнате. Игорь тихонько барабанил пальцами по столу.

– Я перезвоню. Подожди! – скомандовала, наконец, Вера и выключила телефон.

– Значит, я был прав! Теперь он даже не твой друг, а защитник медсестры и подстилки нашего врага, точно? – с кривой язвительной улыбкой спросил Игорь.

Вера только хмыкнула, но ничего не сказала в ответ. Некоторое время супруги сидели, молча глядя друг на друга. Игорь – вопросительно, ожидая объяснений. Вера – устало, сомневаясь в том, стоит ли вообще что-то говорить, подбирая слова.

– Возможно то, что они предлагают, будет неплохим выходом из ситуации, Игорь, – наконец осторожно сказала она и, не дожидаясь реакции ее скупого на эмоции мужа, поспешила объяснить. – Они, действительно, скооперировались. Они требуют большой чемодан американских денег, паспорта с американской визой и билеты на ближайший возможный рейс. Взамен они навсегда исчезают из нашей жизни.

– Что в его понимании «большой»?

– Отстань! Я не знаю. Большой – это, как минимум, не маленький.

– Понятно. Где он? Я про размер чемодана, кстати, только смеха ради спросил, а не для того, чтобы выполнить чьи-то требования. Я свое решение менять не намерен.

Вера чуть прищурилась, рассматривая мужа, а потом сказала твердым голосом:

– Не всегда надо быть твердолобым, Игорь. Ты подумай о перспективе. Когда он свалит, нам ничего не будет угрожать. Все картины, которые еще не реализованы, останутся мне. Значит, все, что я за них выторгую, будет нашим. Все, а не какие-то там проценты! В общем, даже расставшись с чемоданом, мы в накладе не останемся. Но!..

Она таинственно улыбнулась, постучав карандашом о стол в такт какой-то своей внутренней мелодии, и, когда решила, что пауза была достаточно интригующей, продолжила:

– Исчезнувший Цилицкий нам еще выгоднее. Мы поставим ему условие, что все картины, которые он намалюет на протяжении 10 лет, будут безоговорочно мои. Я буду выдавать их за «ранее не опубликованное». Если грамотно запустить слух о том, что он пропал без вести, то это равносильно тому, чтобы объявить его умершим. Почивший на взлете славы художник делает супербогатыми своих наследников.

– Вера, скажи мне честно: ты сейчас думаешь о том, как сохранить жизнь своему бездарному любовнику, или все же о том, как укрепить свой капитал?

– Ты не прав в том, что он бездарный.

– Не придирайся к словам, отвечай.

– Какой он мне любовник, если его тут не будет?!

– Может, ты так влюблена, что надеешься ездить к нему в Америку…

– Я думаю про капитал, если ты не заметил.

– Я заметил. Ладно, с ним проехали. Но мне не нравится его девка. Почему я должен оплачивать и ее?

– Я не сильна в стратегии, но если как-то намекнуть Палычу, что ее бегство – это доказательство того, что она виновата в смерти Асанова, то Палыч тебе спасибо скажет и дело закроется. Я не знаю, как ты это увяжешь, но ты сможешь. Может, через кетамин. Подкинь ему еще идею связи этой Люси с бутиратом и школьниками, так он сам быстренько ею еще и смерть сестры прикроет. Ее же никогда не найдут!

– Надо подумать, – пробормотал Игорь.

– Кроме того, Люся – это условие Вика, – выдохнула женщина и замолчала, давая понять, что она закончила.

– Не называй этого придурка так утонченно! Он – придурок, а не интеллигент.

Теперь пришло время для раздумий Игоря. Он поднялся и, как раньше Вера, уткнулся в стекло, отделяющее кабинет от картинного зала. Он покачался на каблуках, зачем-то постучал по стеклу, как будто проверял, из чего оно сделано, потом повернулся и, наконец, сказал:

– Хорошо! Деньги – только наличными. Так ты не свяжешь никакие счета с его именем. Паспорта – только на другие имена, чтобы их не вычислил Интерпол, если наши отправят запрос. С визами не просто. Они будут поддельными. Фотографии возьмем в милицейской базе. Мои ребята работают хорошо, но если вдруг подделка вскроется на границе – то я не виноват. Поставишь ему условие, чтобы по приезду он сразу сообщил, перешел ли границу. Если не сообщит сам, то мы его найдем очень скоро после вылета из России, где бы он ни был, даже в американской тюрьме. Билеты закажу на эти паспорта, как только будут готовы. На это же новое имя заключай с ним договор на картины следующего десятилетия. А лучше сделай два договора. На старое и на новое имена. Люсю эту я, так и быть, переживу. В конце концов, она мне сильно помогла. Хорошо, буду считать, что я оплачиваю ей ее неоценимую услугу. Все будет готово к передаче, – он кое-что прикинул в мыслях и сообщил: – завтра вечером. Договаривайся на встречу на следующий после этого день. Я не хочу долго держать их в России. Мне надо, чтобы и духу их тут не было.

Игорь еще не успел закрыть рот, а Вера, с трудом скрывая радость, уже вертела в руках телефон. Муж взял свой портфель и, не прощаясь, вышел из кабинета. Она еще видела его удаляющуюся спину, а в трубке уже пищал гудок вызова.

– Молись всем богам! Сегодня тебе повезло. Послезавтра. Знаешь, где новый склад моего мужа? Мы там были три недели назад, ты там выбирал себе планки для подрамников. Вспоминай, тебе нужны были очень длинные бруски. Правильно. Там до сих пор нет никакой жизни. Жду тебя там послезавтра. Через день. В три часа дня. Пакуй пожитки – билет будет на самый ближайший день!

Удовлетворенная собой, она вышла в галерею, медленно прошлась, остановилась около одного из полотен.

– Ты не сделаешь меня счастливой женщиной, Цилицкий, но я заставлю тебя сделать меня богатой.

Она улыбнулась картине. Внизу висела белая табличка с подписью: «Виктор Цилицкий. Две стороны медали».

* * *

Сначала Виктор обратил внимание на гул в ушах, причем гул специфический, похожий на черновой набор звуков для музыкального произведения, озвучивающего фильм стиля «саспенс». Сразу после этого он заметил, что изменилась музыка. Не то чтобы она стала более мелодичной и более приятной для прослушивания, скорее, в ней просто сгладились басы и высокие частоты. Сознание зацепилось за это подмеченное искажение и начало закручиваться, вслед за музыкой, в нечто вроде спирали.