Дядя самых честных правил 2 - Александр Горбов

можно заметить странности. Даже на эфирном плане Киж имитировал нормального человека. Вот хитрец!

В прихожей хлопнула дверь, послышались голоса и шум. Мурзилка, мирно спавший у меня на коленях, тут же спрыгнул на пол, задрал хвост трубой и умчался смотреть, кто там пришёл.

— Мяу!

— Бедная киса, — раздался голос Настасьи Филипповны, — голодненький. Сейчас тебя покормлю, милок.

А через минуту в гостиную вошла вся толпа: Александра, Бобров, Диего и Настасья Филипповна.

— Доброго утра, — я встал, следуя этикету, — разрешите вам представить. Киж Дмитрий Иванович, мой давний знакомый.

— Доброго утра, дамы и господа.

Киж выступил вперёд и по очереди поцеловал руки Александре, Диего и Настасье Филипповне. Рыжая смутилась, под взглядом поручика. Испанка, как всегда, свысока холодно улыбнулась.

А вот Настасья Филипповна пристально вглядывалась в Кижа, моргая и морща лоб. Стоило поручику повернуться вполоборота, чтобы протянуть руку Боброву, глаза ключницы расширились, она беззвучно охнула и закрыла рот ладошкой. Как интересно, она узнала Кижа! Но не выразила ни страха, ни ужаса к мертвецу. Только поражённо покачала головой и ничего не сказала.

— А вы военный? — Александра с интересом рассматривала Кижа.

— Поручик, — ответил я вместо него, — драгун.

— Как интересно!

— Увы, сударыня, был отправлен в отставку, — мертвец грустно улыбнулся, — по состоянию здоровья.

Не прошло и десяти минут, как из столовой донеслись вкусные запахи, а затем появилась Настасья Филипповна и пригласила всех завтракать.

Киж даже не пытался делать вид, что ест. Сидел, тянул что-то из бокала и пытался очаровать всех присутствующих дам. Строил глазки Александре, отчего у неё горели уши. Рассыпался в комплиментах Диего, на что испанка только хмыкала, но и пресекать не спешила. Даже ключнице досталась целая куча любезностей, от которых она только отмахивалась.

Бобров, увидев в поручике конкурента, сидел хмурый и бросал на него сердитые взгляды. Ничего, всё равно с Диего и Александрой ему ничего не светило.

— Сударыни, а вы не покажете мне парк? Очень хочу посмотреть, но боюсь заблудиться.

— Я не могу, — Александра застеснялась, — я занята.

— А вы, Диего?

— Почему нет? Прогулка после завтрака хорошо влияет на цвет лица, — неожиданно согласилась испанка. — Я составлю вам компанию.

Мне пришлось сдержать себя, чтобы не улыбнуться, — её ждёт большой сюрприз, когда она поймёт, что бравый поручик давно мёртв. Как бы он ни маскировался, у Диего сильный Талант, и она раскусит Кижа.

* * *

После кофия Диего и Киж отправились гулять, а я подозвал к себе рыжую.

— Александра, вы устали?

— Нет, Константин Платонович, всё хорошо. Я привыкла ездить с матушкой на всенощную.

— И всё-таки я рекомендую вам немного поспать. Отдохните, и после полудня жду вас на занятие. Вы готовы сдать мне Знак Тильды? Готовились?

Рыжая пискнула неуверенное “да” и покраснела. Не готовилась, так я и думал.

— Идите, жду вас после обеда с выученным Знаком.

Она умчалась, дробью стуча каблучками, а я пошёл на кухню искать ключницу.

— Настасья Филипповна.

— Что, Костенька?

— Вы ведь узнали поручика, не так ли?

Старая орка пожала плечами.

— Узнала, естественно. Тот ещё охальник, хоть и покойник, — ключница перекрестилась. — Сколько лет в подвале пролежал, а всё такой же живчик.

— Я хотел узнать про него чуть побольше.

— Проверить хочешь, что он тебе наплёл? — Настасья Филипповна понимающе кивнула. — Только особо и сказать нечего. Василию Фёдоровичу он крепко служил, честно. Тот его одного по делам даже в Петербург посылал и в Муром с поручениями.

— А усыпил тогда зачем?

Настасья Филипповна неожиданно хихикнула, совсем как молоденькая девица.

— Так из-за ревности. Он, бессовестный, ко мне клинья подбивать стал. А Василий Фёдорович увидел, да не в духе был сильно. Вот и усыпил Кижку, чтобы охолонился. Жалел потом сильно: говорил, обратно поднимать много сил уйдёт, а их мало осталось. Вот и убрал его в гроб да в подвал подальше с глаз, чтобы не расстраиваться лишний раз.

Вот оно что! Теперь понятно, за что его так. А то “дел для меня не нашлось”, выдумщик. Я покачал головой — всех приходится проверять, даже мертвецов.

* * *

Неспешно направляясь в кузницу, я размышлял о деньгах. В принципе, они у меня были: доходы от поместья, вира от Шереметева, где-то в подвале закопан сундучок с золотом от дяди. Получается достойная сумма. Только этого мало, чтобы оградить себя от всяких графов, князей и прочих наглых субъектов. Нужен постоянный большой доход, чтобы завести собственных опричников и прикрыться от злопыхателей. Так что хочешь не хочешь, а придётся запускать производство.

— Барин!

Из кузницы вышел Прохор и по-крестьянски поклонился в пояс.

— Перестань, — я махнул рукой, — мне твои поклоны не нужны, лучше по делу рассказывай. Что с мастерской?

— Заканчивают главную печь класть. Вот, после полудня пойду гляну, как работают.

— Хорошо. Лошадей смотрел новых, что я привёл?

— Смотрел, барин, — Прохор вздохнул, — с виду холёные. Видно, хороший мастер их обихаживал. Да только, уж не обессудьте, дрянь лошадки. Суставы, почитай, совсем стёрлись, не одну тысячу вёрст прошли. Смазки им много залили, побегают чуток, а через неделю скрипеть начнут. А движитель магический, ежели по чести, совсем слабо светится, как бы не потух.

Так я и знал, что с подарком Чагина не всё гладко. Хитрый дядька пустил пыль в глаза — подарил трёх авалонцев. Много форсу, а на самом деле старьё разваливающееся. Ничего, будет случай, отплачу ему тем же.

— Возьмёшься ремонт им сделать?

Кузнец неторопливо почесал в затылке, будто раздумывая. Всё он давно просчитал, измерил и прикинул, но крестьянский “этикет” требует неспешности и не велит говорить сразу.

— Ежели с умом, то можно, барин. Подкрутить, подточить, заменить кой-чего. Только быстро бегать ужо не будут. Да и вам придётся движители заново околдовывать.

— Годится, Прохор. Займись, как будет время.

Лошади после капремонта не пропадут, отдам их на сельхозработы. Пусть тягают плуг, там скорость не нужна.

— А что у нас с заготовками на новых лошадей?

Прохор завёл меня в кузницу и показал три собранных скелета. Им не хватало только “малости” — магического движителя.

— Ещё две лежат покась, — пояснил Прохор, — соберу, как в мастерской обустраиваться закончу.

— Хорошо, очень хорошо.

Я кивнул и одобрительно